Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, Миэль, успокойся.
Я на мгновение прикрыла глаза и заговорила — ровно, чинно, изображая идеальную прислугу:
— Это не форель, госпожа, это — кета, она самая дешевая…
— Вы считаете, что я не отличу мяса форели от кеты?! — чуть не взвизгнула она. — Да кета жесткая, как подошва! — тут она оглянулась и словно впервые заметила брата. — Тодо! — воззвала она о помощи, будто я уже обворовывала этот дом и поджигала, заодно. — Ты знаешь, что она…
— Жёсткая, если просто поджарить, — мягко прервала я госпожу Бониту. — Но сначала я вымочила её в рассоле, и поэтому после жарки она осталась сочной. По вкусу, действительно, напоминает форель. Если вам угодно, в следующий раз я могу приготовить форель, чтобы вы сравнили.
Из всего семейства эти подробности заинтересовали только Ванессу и Эйбела — только они подняли головы и посмотрели на меня. И, судя по ухмылке старшего сына, я сильно сомневалась, что ему были интересны нюансы приготовления кеты. Скорее всего, Эйбела просто забавляла злость его тетушки. Он даже подмигнул мне ободряюще, но я сделала вид, что ничего не заметила. Остальные продолжали изучать содержимое тарелок, не прикасаясь к ним. Черити облизывала ложку и время от времени шмыгала носом.
— Что касается слоеного торта, госпожа, — продолжала я, — он приготовлен, действительно, без яиц и сливочного масла. Я сделала коржи на пиве, которое купила у мамаши Пуляр. У нее отличное пиво — не горькое, не кислое…
— Вы подали детям что-то, приготовленное на пиве?! — сестра хозяина так и взвилась. — Тодо! Ты слышишь?! Она хочет споить твоих детей!
Эйбел и Нейтон встрепенулись, с удивлением разглядывая многослойный торт под шапкой белоснежного крема, Де Синд хотел что-то сказать, но я опередила его:
— При выпекании пиво полностью утрачивает свои хмельные свойства, — сказала я быстро, слово в слово повторяя то, что когда-то говорила мне мать, — поэтому торт из него безвреден даже для младенцев.
— Да неужели!.. — окончательно рассвирепела госпожа Бонита.
— Совершенно точно, — тут я не выдержала и улыбнулась. Совсем не весело, а насмешливо, но не смогла сдержаться, как ни пыталась. — Осмелюсь спросить — почему тогда вы без волнения едите и подаете детям хлеб, который готовится на пивных дрожжах?
Госпожа Бонита застыла, открыв рот. Похоже, последний аргумент лишил ее дара речи.
— Ну а крем я приготовила из муки, заваренной ореховым молоком, — закончила я с удовольствием. — Так что не волнуйтесь, госпожа, — я сделала полупоклон в сторону сестры хозяина, — господин… — полупоклон в сторону де Синда, который как раз сел за стол, — я знаю своё дело и подаю только блюда, которые разрешены нашей матерью-церковью.
Вот тут-то наши взгляды — мои и господина Тодеу — встретились. И мне совсем не понравилось, как он смотрел на меня. Как-то озадаченно, удивленно, с подозрением и… сомнением. Он сомневается в моей честности? Думает, я приврала, а на самом деле приготовила слоеный торт на сливочном масле?
— Пока я готовила, — сказала я, обращаясь уже только к хозяину дома, — со мной была сударыня Джодин. Она может подтвердить, что использовались только постные продукты.
Де Синд мотнул головой, словно прогоняя наваждение, и шумно вздохнул, откинувшись на спинку стула, а потом опять сел ровно.
— Первую служанку зовут Джоджо, — поправила меня госпожа Бонита, решившая, видимо, напомнить, что и после небольшого конфуза с напрасными обвинениями она осталась хозяйкой и дома, и положения. — Вам, Лилибет, пора бы…
— Всё, довольно, — де Синд заговорил негромко, но даже негромкий львиный рык не мог не перекрыть визгливого голоса госпожи Бониты.
— Но, Тодо… — попробовала возразить она.
— Я сказал — довольно! — львиное рыканье теперь прозвучало гораздо, гораздо громче, и госпожа хозяйка дома благоразумно замолчала, поджав губы. — Больше никаких споров о еде, — велел господин Тодеу, обводя свое семейство взглядом. — Сударыня Элизабет, — он словно нарочно выделил тоном моё вымышленное имя, проигнорировав обидное прозвище, которое дала мне его сестра, — будет сама решать, чем вас кормить. И никто больше не станет сомневаться в её готовке. Понятно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Разумеется, ему никто не ответил, а я поклонилась, опустив глаза, хотя мне очень хотелось хотя бы взглядом поблагодарить его за поддержку. За настоящую поддержку. Господин Лев защитил меня от нападок сестры при всех, да ещё и предоставил мне определённые полномочия — пусть даже и на кухне. Теперь я не буду зависеть ни от кого, а значит, голодным в этом доме никто больше не останется (и мы с Джоджо в том числе). И это вам не игривые подмигивания Эйбела тайком, это… это…
— Давайте уже есть, — сказал де Синд, и его домочадцы радостно встрепенулись, потянувшись к ложкам.
Я поднесла руку к лицу, чтобы скрыть улыбку. Как же они ждали этого приказа!.. Особенно младшие дети, которым не понятны были споры взрослых. Еда на столе — надо есть, а не смотреть на неё! Особенно когда на обед были поданы закусочные бутерброды с паштетом из копченых мелких рыбок (которых привозили мешками и продавали на развес по паре грошенов за фунт), вкуснейший рыбный суп из кеты и пангасиуса (использованы только головы, хвосты и кости), в качестве основного блюда — кета, жареная порционно, с хрустящей кожицей и нежно-кремовым мясом, тающим во рту, в обрамлении сложного гарнира из капусты (куда же без неё!), тушеной с луком и морковью, постных клецок и пюре из зелёного горошка, засушенного с начала лета.
Но и тут семейству де Синдов пришлось проявить терпение.
— Молитва! — остановила всех госпожа Бонита, и все послушно опустили ложки.
Черити вздохнула так тяжело, что Ванесса укоризненно на нее посмотрела.
— Можете идти, Элизабет, — разрешил господин Тодеу. — Благодарю за обед. Даже не пробуя понятно, что всё это очень вкусно.
— Всегда к вашим услугам, господин де Синд, — ответила я.
Ничего не значащие слова произвели на него странное впечатление. Глаза его вдруг вспыхнули, и сам он сделал резкое движение, будто хотел встать из-за стола.
— Ванесса, прочти молитву, — замогильным голосом произнесла госпожа Бонита, и де Синд будто опомнился — сложил ладони и опустил лохматую голову, слушая, как старшая дочь читает благодарственную молитву.
Когда я уходила, Ванесса уже дочитала молитву до конца. Правда, она совершенно незаметно сократила её на пару строк, но на это никто не обратил внимания.
— Вкусно! — сказал Эйбел и хохотнул.
Вкусно. Ещё бы. Я спускалась по ступеням и улыбалась. Это была победа. И даже не маленькая. Потому что питаться объедками до весны — нет, благодарю вас, господин де Синд. Я вспомнила, как вспыхнули его глаза, и остановилась посредине лестницы.
Да что же со мной такое?..
Почему этот человек так действует на меня? Я знаю его всего лишь несколько дней, и того, что мне известно — хватит, чтобы относится к нему если не с презрением, то точно со строгой холодностью… Но почему тогда…
Сейчас я готова была вернуться к нему немедленно. Чтобы посмотреть ему в глаза ещё раз, потому что мне казалось, что я что-то недопоняла, не разглядела что-то важное, недослышала…
С моего места было прекрасно видно, что за окном мягко падает снег — крупными хлопьями, как клочками белоснежной ваты.
А ведь на чердаке окно очень высоко, и совсем не видно этого снега. А он так красив, что на него стоит посмотреть. Смотреть, любоваться, ловить его на язык и падать спиной в пышные, рыхлые сугробы. Мне был слышен доносившийся из столовой голос Черити, которая громко и с апломбом рассказывала всем, что сейчас она намерена пойти гулять и слепит самого огромного снеговика во всём городе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Судя по стуку ложек, остальные де Синды были слишком заняты, чтобы поддержать беседу.
Конечно же, сейчас все дети выбегут гулять. Снег, легкий морозец, ожидание нового года — что может быть прекраснее?
Решительно развернувшись, я начала подниматься по лестнице.
Навстречу мне попалась Джоджо, которая несла поднос с пустыми чашками.
