Роботы и империя - Айзек Азимов

Акцент монстра был грубым и неуклюжим – но, может быть, ей так казалось с непривычки. Илия тоже, кажется, произносил некоторые буквы чуточку не так, но вообще говорил очень хорошо. Но ведь прошло два столетия, а этот поселенец даже не с Земли, а язык в изоляции очень меняется.

Но языковая проблема мало занимала Глэдис. Она уставилась на бороду.

Во всяком случае, эта борода не походила на те, что были на актерах в исторических фильмах. Те были кустистыми – клок тут, клок там, и выглядели клейкими и глянцевитыми. У поселенца же была совсем иная борода. Она густо и плотно покрывала щеки и подбородок, темно-коричневая, чуть светлее волос на голове и, по крайней мере, на два дюйма длиннее. Она не покрывала все лицо, лоб был голым, (за исключением бровей), такими же были нос и область под глазами. Верхняя губа тоже была голой, но на ней была тень, словно там начинали расти новые волосы. Было голое место и сразу же под нижней губой, но там меньше замечалась новая растительность. Поскольку обе губы были голыми, стало ясно, что целовать его, видимо, нетрудно. Она сказала, сознавая, что невежливо смотреть так пристально, но все-таки не сводя с него глаз:

– Мне кажется, вы убрали волосы вокруг рта.

– Да, мадам.

– Можно спросить, почему?

– Можно. Из гигиенических соображений. Не хочу, чтобы пища застревала в волосах.

– Вы их соскабливаете? Я вижу, они растут вновь.

– Я пользуюсь электробритвой. Это занимает всего пятнадцать секунд утром.

– А почему не депилятором?

– А вдруг я захочу снова отрастить их?

– Зачем?

– По эстетическим соображениям, миледи. Некоторым женщинам нравятся усы. А у меня красивые усы, когда я их отращиваю.

Она не сразу поняла слово «эстетических», оно прозвучало как-то вроде «аспидических». Но затем уловила смысл.

– Вы хотите сказать – эстетических соображений?

Он засмеялся, показав красивые белые зубы.

– Вы тоже чудно говорите, миледи.

Глэдис улыбнулась. Правильное произношение – дело местного общественного мнения.

– Вы бы послушали мой бывший солярианский акцент. Некоторые звуки там произносятся по-особому, никто, кроме соляриан, не может их правильно произнести.

– Меня, наверное, можно научить. Торговцы бывают везде и слышат всевозможные языковые искажения.

Она все еще смотрела на его бороду и, наконец, не в силах сдержать любопытства, протянула руку и коснулась левой стороны его лица. Тонкий пластик перчатки не мешал ощущению и казалось, что волосы мягкие и упругие.

– Приятные, – сказала она с явным удивлением.

– Польщен, – усмехнулся поселенец.

– Но я не могу держать вас здесь целый день. Вы сказали моим роботам, что бы вы хотели съесть?

– Миледи, я сказал им то же, что скажу сейчас вам – я ем, что дают. В прошлом году я побывал на многих мирах, там везде своя диета. Торговец учится есть все, лишь бы это не было ядовитым. Я предпочту аврорскую еду всему тому, что вы пытались бы сделать, имитируя еду Бейли-мира.

– Бейли-мир? – переспросила Глэдис.

– Назван по имени лидера первой экспедиции, Бена Бейли.

– Сына Илии Бейли?

– Да, – сказал поселенец и тут же сменил разговор, оглядев себя и сказав раздраженно: – Как ваши люди ухитряются носить такую скользкую одежду? Мечтаю влезть в свою собственную.

– Уверена, что ваша мечта скоро исполнится. А пока прошу вас к ленчу. Мне сказали, что вас зовут Бейли, как и вашу планету.

– Ничего удивительного. Это самое уважаемое имя на планете. Меня зовут Диджи Бейли.

Они прошли в столовую. Жискар шел впереди, Дэниел сзади них, и каждый занял свою постоянную нишу. Другие роботы уже стояли в нишах, а два появились для обслуживания. Комната была освещена солнцем, стены оживлены декорациями. Стол был накрыт, от еды шел соблазнительный запах. Поселенец принюхался и удовлетворенно вздохнул.

– Не думаю, что мне будет трудно есть аврорскую пищу. Где вы позволите мне сесть, миледи?

– Не сядете ли вы сюда, сэр? – тут же спросил робот.

Поселенец сел первым, как полагалось гостю, затем села Глэдис.

– Я не знаю терминологических особенностей вашего мира, поэтому вы извините меня, если мой вопрос покажется вам обидным: разве Диджи не женское имя?

– Отнюдь, – чуть напыщенно ответил поселенец. – Да и в любом случае это не имя, а два инициала: Д и Ж.

– О, – облегченно сказала Глэдис. – Д.Ж.Бейли. Простите мое любопытство, что означают эти инициалы?

– Пожалуйста. Вон Д, – он показал пальцем в сторону одной ниши, – а вон там, я думаю, Ж, – он показал на другую.

– Не хотите же вы сказать…

– Именно это и хочу. Мое имя Дэниел Жискар Бейли. Во всех поколениях моей семьи всегда был хотя бы один Дэниел и один Жискар. Я был последним, шестым ребенком, но первым мальчиком. Моя мать решила, что достаточно и одного сына, и дала мне оба имени. Но Дэниел Жискар Бейли было слишком большим грузом для меня, и я предпочел называться Диджи, и буду рад, если и вы будете так называть меня. – Он добродушно улыбнулся. – Я первый носитель обоих имен и первый, увидевший оригиналы.

– Но почему эти имена?

– Согласно семейной истории, это идея Илии Бейли, Предка. Ему была предоставлена честь дать имена своим внукам, и он назвал старшего Дэниелом, а второго – Жискаром. Он настаивал на этом, и это стало традицией.

– А дочери?

– Традиционное имя из поколения в поколение – Джезебел, Джесси. Так звали жену Илии.

– Я знаю.

– Но нет ни… – он сосредоточил внимание на блюде, поставленном перед ним. – Будь я дома, я сказал бы, что это жареная свинина в арахисовом соусе.

– На самом деле это овощное блюдо. Вы, кажется, хотели сказать, что в семье не было ни одной Глэдис?

– Не было, – спокойно сказал Диджи – Единственное объяснение этому, что первая Джесси возражала, но я с ним не согласен. Жена Илии никогда не была на Бейли-мире, не уезжала с Земли. Как она могла возражать? Нет, мне совершенно ясно, что Предок не хотел другой Глэдис. Никаких имитаций, никаких копий, никаких претензий. Глэдис одна. Единственная. И он просил также, чтобы не было Илий.

– Я думаю, ваш предок в последние годы жизни старался быть неэмоциональным, как Дэниел, но в душе всегда был романтиком. Он мог бы допустить существование других Илий и Глэдис. Я бы не обиделась, его жена, наверное, тоже. – Она принужденно засмеялась. Кусок не лез ей в горло.

– Все это кажется таким нереальным. Предок – практически древняя история. Я его потомок в седьмом колене, а вот сижу с женщиной, которая знала его еще молодым.

– Я его, в сущности, не знала, – сказала Глэдис, глядя в тарелку. – Я виделась с ним, и то на короткое время, три раза за семь лет.