Тайна рукописного Корана - Ахмедхан Абу-Бакар

Нежданно-негаданно в это время на Дагестан нагрянула еще одна беда. Сюда, через хребет от Закаталы, двинулись экспедиционные войска турецких эмиссаров, с так называемым божьим словом к горцам, с лженамерением избавить их от ига иноверцев…

Саид Хелли-Пенжи на пути к своей старой тетке доехал до аула Киша. Был базарный день.

Восточный базар тех дней выглядел не совсем обычно. Торговля шла только в обмен или на золото. Ко всякого рода бумажным «деникинкам», «врангелевкам» и банкнотам так называемого Горского правительства доверия в народе не было…

Раны Саида оказались легче, чем ему поначалу представлялось. Одна уже совсем зарубцевалась…

Въехав на базар, Саид Хелли-Пенжи спешился. Едва он успел привязать коня и решил купить тетке гостинец, как в тот же миг все вокруг всполошились — турки устроили облаву. Оказывается, минувшей ночью они недосчитались своего каймакама — офицера, исполняющего обязанности начальника района. Его нашли с перерезанным горлом в доме одной горянки, муж которой был комиссаром. Женщины в сакле не оказалось, и поиски ни к чему не привели. Турецкий офицер Ибрахим-бей объявил аульчанам, что, если, мол, не выдадут убийцу, он сожжет дотла весь аул и весь запас хлеба и расстреляет десять человек из жителей.

— Мы пришли сюда, — сказал он, — чтобы помочь своим единоверцам в борьбе с гяурами, а вы платите нам черной неблагодарностью, убиваете из-за угла наших людей. Или выдайте убийцу, или через десять минут мы приведем в исполнение свою угрозу!..

Ибрахим-бей достал серебряные карманные часы с длинной цепочкой и стал ждать. Люди молча переглядывались: что же будет?.. И вдруг на крыше близлежащей сакли появилась женщина в черном платье и белой накидке. Окружающих не столько удивило само ее появление, как то, что в обеих руках горянка держала револьверы. Увидев ее, Ибрахим-бей покачнулся и упал с камня, на котором стоял. Люди ахнули, подумали, он убит. Но турок поднялся, отряхнулся. Лицо его от стыда за свою поруганную честь, — свалился, как последний трус, от страха, — все пылало огнем.

— Эй ты, суконная феска, — крикнула женщина, — это я зарезала вчера ночью вашего офицера. Он молил меня о ласке, и я «обняла» его… Может, и тебе хочется изведать ласку жены комиссара? Я жду тебя!..

— Чего вы онемели, стреляйте! — приказал турок своим ошеломленным аскерам и сам, спрятавшись за камни, выхватил пистолет из кобуры.

Раздались выстрелы. Горянка быстро метнулась за дымоход и тоже стала стрелять. Толпа на базаре шарахнулась. Саид бросился ловить сорвавшегося от испуга с привязи своего черного скакуна. Но тут вдруг к ногам его снопом свалился турецкий аскер, сраженный пулей горянки. Еще трое были ранены. Конь устремился под навес той самой сакли, с которой на зависть всем метко отстреливалась мужественная горянка. Саид Хелли-Пенжи был восхищен смелостью женщины и даже подумал: смог ли бы он вот так же повести себя? И не ответил на свой вопрос.

— Убирайтесь-ка вы лучше к своему султану «аллахичун-ватаничун», — поддразнивала аскеров отважная горянка, а турки тем временем все ближе подбирались к ней. Раздалось еще несколько выстрелов, и горянка на них уже не отвечала. «Наверное, они убили ее?» — подумал Саид Хелли-Пенжи, бежавший к своему ошалевшему коню. Но не успел еще он поймать коня за уздечку, как из подворотни выскочила горянка, схватила коня, легко вскочила в седло и быстрее ветра умчалась из аула.

— Эй ты, это мой конь! Остановись! — кричал ей вслед Саид Хелли-Пенжи, но было поздно. — Проклятье!

Он выхватил наган и стал стрелять в ту сторону, куда унесся конь с горянкой, но тщетно. Саид взревел от злости. Куда девалось восхищение смелостью женщины. Он подлетел к Ибрахим-бею и крикнул:

— Дайте мне коня, я догоню ее!

— Убирайся вон! Пока цел!

— Дайте коня, прошу вас, она угнала моего, и я доставлю ее к вам.

— Уже не догонишь, — с досадой махнул рукой Ибрахим-бей и, подозвав адъютанта, приказал сжечь все хлеба на току и на полях.

Сделав свое черное дело, похоронив убитых аскеров, чуть поредевшая в стычках сотня Ибрахим-бея двинулась к Усиша.

— Ты пойдешь с нами! — сказал турок Саиду Хелли-Пенжи.

— Сейчас не могу. — Саид изъяснялся с ним на смешанном языке — несколько слов из кумыкского, несколько из азербайджанского языка, но турок хорошо его понимал. — Мне надо навестить свою больную тетку, господин офицер. Прошу вас, уважаемый…

— Пойдешь с нами, говорю я тебе! — тоном, не терпящим возражений, повторил Ибрахим-бей.

— Зачем я вам нужен?

— Будешь нашим проводником и переводчиком. К тетке мы тебя отправим, когда завершим свою миссию. А пока скажи, кто ты?

— Я правоверный мусульманин…

— Мусульмане, как видишь, теперь разные.

— Да, твоя правда, — кивнул Саид, идя рядом с конем Ибрахим-бея. — Я готов служить вашему знамени, но…

— Никаких «но»! И поклянись на коране служить нам верой и правдой, не то…

— Но господин паша…

— Я все сказал.

— Тогда дайте мне коня, как же я могу служить вам, вы верхом, а я пеший. Я ведь отчасти благодаря вам потерял своего коня. Конный пешему не друг…

— И мой конь что-то захромал. Проклятый кузнец в Киша, видно, загнал гвоздь в мясо!.. — в сердцах проговорил Ибрахим-бей. — Люди здесь позабыли аллаха… И тебе я тоже не поверю, пока не поклянешься!..

И Саид Хелли-Пенжи поклялся на коране, услужливо поданном ему адъютантом юзбаши.[10] После этого ему дали коня, надели и феску.

— Чем ты до сих пор занимался? — спросил Ибрахим-бей.

— Добро искал.

— Где?

— В Большом ореховом лесу.

— Выходит, лесной брат? Ну и что ж, нашел добро?

— Ничего я не нашел, кроме этих ран! — Саид показал свои руки. — Авось с вами найду. Не здесь, так, может, в Турции.

Забыл, видно, горец завет предков: умри, но родной земли не покидай!

— Мы прибыли сюда по воле аллаха, хотели помочь вам…

— Да воссияет на земле и на небе слава аллаха! — согнувшись в учтивом поклоне, проговорил Саид, а про себя подумал: «Хорошо бы войти к ним в доверие, — и может, правда заберут меня с собой…»

— За годы владычества в Дагестане русские, с тех пор как пал могущественный трон третьего имама, вышибли из горцев всякое благоразумие. Но аллах велик, и с его помощью мы вернем вас под небо единоверия! Ты согласен со мной?

— Я молюсь за это! — ответил Саид Хелли-Пенжи.

— Хорошо ли ты знаешь здешние дороги?

— Любое четвероногое животное могло бы мне позавидовать!..

— Тем лучше. В таком случае ты прямиком поведешь нас к нашему кунаку, который ждет нас у предгорья…