Вожатый… - Кирилл Борисович Килунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну как тебе наши дети? – спросила, глядя на меня своими светлыми глазками Наташа, протягивая мне пачку печенья «Юбилейное».
– Нормальные дети, – ответил я, не задумываясь. Не хуже и не лучше других.
Нормальные? – опять захихикала Маринка. – Да среди них почти нет нормальных.
– Может не нужно! – Наташа явно хотела прикрыть рот Марине, но ту уже понесло, впрочем, такова была вся ее натура.
– Нормальные…, – в голосе Марины больше не было смеха. Сестры близняшки, их мамка за бутылку водяры продавала, своим корешам и так пришлым, когда им исполнилось семь в первый раз. После этого у них бывает всякое, вытворяют, так, что мама не горюй. Ленка – длинная, та, которая заводила, впервые на панель в четырнадцать вышла, год назад. Ей мамка обувку, к школе даже не покупала, и есть дома нечего было, так она все сама, да сама, пока в детский дом не забрали во второй раз.
А троица эта…. Мелюзга. Ты думаешь, сколько им лет? – обратилась ко мне Марина.
– Ну, думаю лет шесть – семь, – ответил я.
– А четырнадцать не хочешь. Они просто карлики. Родители их сильно пили, вот они такими и уродились, какое то генетическое отклонение. Поэтому вместе и держатся. А еще…
– Заткнись, – шепотом попросила Наташа, глядя в стену.
– Да пусть знает, нормальные. Так вот, двое Валерка и Дениска были самые младшие в семьях, а там одни братья и папка с мамкой вечно бухие, и сами детки старшие, все уже кто бухает, кто ворует, отмороженные напрочь, как набухаются или обкурятся, этих младших насилуют. Третий к ним прибился такой же – порченный. Теперь они вместе, и спят вместе, и с друг -другом, тоже… Мы их, и лупили, и, из койки общей вынимали, бесполезно, – заплакала Маринка.
Я встал, выплеснул чай в открытое окно и разлил на троих остатки коньяка, раздавая девочкам кружки. Но выпить мы не успели….
– Да, мы проклятые карлики, мы никому не нужные проклятые карлики, – заверещал, кутаясь в застиранную простыню и стоящий напротив нашей двери Денис.
Наташа вскочила, чтобы его успокоить, но он, матерясь, вырвался и убежал в свою комнату.
– Блин, я же дверь в их комнату закрывала, – ругалась Марина.
– Выпьем, – предложил я. И мы выпили. Стало немножечко легче.
Всю ночь я проворочался, а завтрашний день все разрешил, началась жизнь со своим порядком и правилами, где не было места всяческим переживаниям.
Подъем – дети не желают вставать.
Зарядка – кто тут смотался и курит в кустах?
Завтрак – не ешь не свою порцию, сейчас принесу добавки.
День – дети, кто не умеет плавать – я научу.
Обед – кто поможет мне накрывать, про нас снова забыли.
Дети, завтра чертов конкурс рисунка, кто тут среди нас умеет рисовать.
Ужин – чертовски устал. Как вы девочки?
Отбой – я сказал отбой, фига, кто тут не хочет спать.
*
Двое суток спустя, после того как я попал в отряд Наташи, меня вызвал к себе Вотан. Он долго мялся, теребя небритый подбородок, а потом как обрезал:
– Что у тебя там с этой троицей карликов?
– Да нормально все…
– Что нормально, говорят они того, с друг – другом…, – вздохнул Вотан.
– У меня в отряде никто никого не насилует, – я вышел, хлопнув дверью. Больше мы к этому вопросу не возвращались.
А через три дня эта сладкая троица заберутся через форточку в фельдшерский пункт и украдут там спирт и какую-то спиртовую микстуру, спрячутся на чердаке старого клуба и нажрутся до потери сознания. Их отыщет высокая Лена. Чтобы не устраивать скандала мы по просьбе Наташи и Марины, замнем эту историю, отпаивая мелкую нечисть водой и кислым компотом, оттаскивая всю ночь их тазики с блевантином, нахлопывая их по щекам, чтобы не теряли сознания, и, отмачивая, поутру в реке. В этот раз, все обошлось.
12. Падение Вотана. Партизан. Цирк приехал. Катание на лошадях. Ты – моя звездочка
Привычка привычкой, но в начале, после рассказа Марины, если честно, я долго не мог относиться к этим детям как прежде. Внутри меня начало зреть и расти какое-то ледяное отстранение, и даже гадливость. От этого становилось еще хуже. Я чувствовал как будто что-то липкое и холодное как змеи или пауки находится постоянно рядом со мной и вокруг, как будто эти дети носят маски, а за ними иные существа. И за все это сам себя тихо ненавидел.
Лишь на третий день новой смены, я проснулся с полным ощущением собственной дурости. «Они дети, обычные дети и никак иначе….». Я снова трепал их затылки, хвалил, ругал, спрашивал о чем то. Например, допытывался у рыжего Валерки, откуда, он приволок, целую связку бананов и щедро угощал ими меня и своих собратьев по клану. Уже потом Наташа расскажет, что Валерка через день в шесть утра бегает пять км до железнодорожной станции, где делают трехминутную остановку поезда дальнего следования и попрошайничает там, или пытается что-то украсть. Еще, он собирает на станции брошенные пассажирами поездов чибоны, из которых потом делает свои знаменитые самокрутки – из смеси всевозможного табака. Наташа сама их пробовала покурить:
– Забавная штука, – смеется она, кладя свои теплые ладошки на мои плечи.
Я хмурюсь:
– Не надо….
А она продолжает улыбаться, впрочем, сделав, как я прошу – убрав свои руки.
А Дениска при каждой встрече просит меня сделать мельницу, он всегда вместе с Валеркой или с Игорем. Эта их троица.
Что такое мельница? – спрашиваешь ты.
Ну, это я сам придумал такое название. Просто однажды Валерка и Денис позвали меня пойти с ними купаться на речку вместо тихого часа. Я сказал:
– Нет. Фиг, вам…
В ответ, эти оболтусы вцепились в мои руки, один – в левую, другой – в правую. А я? Я начал их крутить вокруг себя, подняв над землей. Они визжали и смеялись как сумасшедшие, позабыв о своей недавней просьбе. И только просили:
– Еще! Еще!!! Дядя Кирилл!!!!
И я крутил, пока не устали руки, а они не начали падать на землю от головокружения, как созревшие яблоки, валяясь на траве, они весело сучили ногами в небо. Ну, дети, что с них взять, даже если им четырнадцать лет.
Когда в очередной раз, поотбрыкиваясь, я делаю мельницу, стоящая невдалеке Марина делает большие глаза и качает головой, явно – осуждающе. А я, в ответ, кручу пальцем у своего виска и уже не думаю о том, что это какие-то не такие дети. Такие – обычные как все….
Если верить в реинкарнацию книг, то, вполне возможно, что Валерка все-таки впитал в себя всю историю Хоббита, похожего на него маленького человечка, вместе
