Клиенты Ниро Вульфа - Рекс Стаут

Вульф нажал кнопку на столе, и в дверях появился Сол вместе с Артуром Венджером.

— Это мистер Артур Венджер, — сказал Вульф. — Вы его узнаете?

— Нет, — ответил Эйкен. — Никогда не видел.

— Мистер Венджер, этот человек — Бенедикт Эйкен. Вы узнали его?

Слесарь кивнул.

— Да, это тот, которого я опознал по фотографии.

— Где и когда вы виделись с ним раньше?

— Он пришел ко мне в лавку на прошлой неделе с парой рэбсоновских ключей и заказал дубликаты. Он врет, что не знает меня.

— Вы уверены?

— Конечно. Люди ведь сами как ключи: все похожи и все разные.

— Благодарю вас, сэр, это все.

Вульф откинулся на спинку, обхватил ладонями подлокотники кресла и сказал:

— Мисс Макджи, мистер Эйкен обречен, это несомненно. Теперь вам надо позаботиться о себе. Если дойдет до суда, вы будете свидетелем. Дав ложные показания, вы совершите преступление, и это можно будет доказать. Более того, вас смогут обвинить в соучастии в убийстве: вы дали ему ключи и создали условия, при которых он мог войти в дом и застрелить человека. Вы сказали, что будете у Еджера в девять часов…

— Я не создавала никаких условий! Девять часов было обычное время. Я только сказала мистеру Эйкену, что…

— Придержите язык! — Эйкен вскочил на ноги. — Однажды он обвел вас вокруг пальца и хочет сделать это опять. Мы уходим!

Я поднялся, чтобы преградить путь, но Джулия осталась на месте. Она задрала голову и посмотрела на Эйкена. Я в жизни не видел более каменного лица.

— Вы дурак, — сказала она. — Старый неуклюжий дурак. Я подозревала, что вы убили его, но не хотела верить в это. Да, мистер Вульф, он брал у меня ключи. Сказал, что хочет посмотреть комнату. Ключи оставались у него два дня. И я говорила ему, что пойду к Еджеру в девять часов, обещала держать его в курсе. Я тоже была дурой!

— Фу, — Вульф повернулся к Эйкену. — Ну вот, что сделано, то сделано. Как быть теперь?

Эйкен снова сел в кресло. Сжав кулаки и стиснув зубы, он пытался сделать вид, что ему все безразлично, но это не удалось.

— Итак, простейшим выходом было бы позвонить мистеру Кремеру, — продолжал Вульф. — Но в соответствии с условиями соглашения я обязан защищать репутацию фирмы. Разумеется, замолчать тот факт, что ее президент убил вице-президента, невозможно. Вы обречены.

Вульф вытащил из ящика стола проект нового документа.

— Однако мы все еще можем скрыть существование комнаты и связь с нею Еджера, иными словами, сделать то, ради чего вы пришли ко мне вечером во вторник. Вряд ли теперь это волнует вас, но меня беспокоит. Учитывая это, я подготовил текст документа, который вы подпишете. Читаю. «Я, Бенедикт Эйкен, делаю настоящее заявление, ибо знаю от Ниро Вульфа, что скрыть мое преступление невозможно. Вечером 8 мая 1960 года я убил Томаса Г. Еджера выстрелом в голову. Я отвез его тело в Манхэттен, на Западную Восемьдесят вторую улицу и спрятал в яму, накрыв брезентом. Я убил Еджера потому, что он мог фактически отстранить меня от руководства корпорацией, что было бы для меня невыносимо. Я убежден, что Еджер заслужил свою участь, и не испытываю ни раскаяния, ни сожаления в связи с совершенным мною злодеянием».

Вульф откинулся в кресле.

— Я не упоминал тут Марию Перес, ибо в связи с ее смертью не существует опасности ареста невинного человека. Полиция со временем сдаст дело в архив, подобно другим нераскрытым преступлениям. Надо, чтобы вы написали эту бумагу от руки, снабдив датой и вашей подписью. Здесь и сейчас. Мой адрес на конверте тоже напишете от руки. Мистер Пензер отправится в район, где вы живете, и там опустит письмо в почтовый ящик. После этого вы сможете спокойно уйти отсюда. Разумеется, я свяжусь с полицией. Скажем, завтра в десять утра. Преимущества, которые дает мне такой вариант, очевидны: я получу гонорар от корпорации. Но и вы выиграете не меньше. Два убийства, суд, приговор. Да еще в вашем возрасте…

— Заткнитесь! — рявкнул Эйкен.

Вульф помолчал, потом повернулся к мисс Макджи и сказал ледяным тоном:

— Идите, вы нам больше не нужны.

Она попыталась было что-то ответить, но он перебил ее:

— Нет, нет. Мои глаза привычны к мерзости, но вы оскорбляете даже их. Убирайтесь вон!

Она встала и вышла. Эйкен, сгорбившись, писал письмо и, наверное, даже не слышал слов Вульфа. Я бы тоже ничего не слышал, если б оказался на его месте.

17

В воскресенье, в 9.04 утра, я позвонил в оранжерею по внутреннему телефону.

— Письмо пришло. Звонить Кремеру?

— Нет, — ответил Вульф. — Новости?

— Никаких.

В 9.52 я снова позвонил Вульфу.

— Только что звонил Лон Коэн. Час назад служанка Эйкена нашла труп хозяина на полу в спальне. Пуля прошла сквозь небо. Пистолет валялся рядом. Позвонить Кремеру?

— Да, в одиннадцать часов.

В 11.08 инспектор Кремер, сидя в красном кожаном кресле, прочел письмо и взглянул на Вульфа.

— Вы сами это написали.

— Не мой почерк, — возразил Вульф.

— Все равно. Это вы решили показать мне нос. Не удивлюсь, если Эйкен писал письмо, сидя в этом самом кресле. Из письма видно, что у вас все время были улики. Что это за улики?

— Будь мистер Эйкен жив, я был бы обязан ответить вам. Но он мертв. Я не юрист, но консультировался с адвокатом и выяснил, что не обязан разглашать сведений, которые уже не могут быть использованы в интересах общественности.

— Знать, где и когда совершено убийство, — как раз в интересах общественности.

— Это в интересах полиции. Можете привлечь меня к ответу, но вряд ли чего-нибудь добьетесь. Эйкен мертв.

— Да, — Кремер сложил письмо и сунул в карман. — Проклятое ваше везение. Ну ладно, мы еще посмотрим, кто кого!

С этими словами он повернулся и вышел из кабинета.

В 15.47 вместе со мной и Вульфом в кабинете сидели миссис Еджер и три члена совета директоров «Континентал Плэстик Продакс». Они держали в руках копии письма Эйкена. Говорил Вульф:

— По условиям соглашения я не обязан знакомить вас с уликами и рассказывать, как я их получил. Что касается результата, то он был определен обстоятельствами. Останься дело в руках полиции, комната была бы рано или поздно обнаружена и ваш президент стал бы объектом длительной газетной шумихи. Что касается моего гонорара, то я думаю, вы не станете подвергать сомнению сумму в пятьдесят тысяч долларов.

— Не станем, — ответил один из директоров.

— Я тоже должна вам, — сказала миссис Еджер.

Вульф покачал головой.

— У меня есть ваш доллар, и я оставлю его себе. Я не беру денег за одни и те же услуги с двух разных клиентов, — он встал. — Вы можете взять себе копии письма Эйкена. Их денежная стоимость ничтожна.

В 17.14 я сидел в кухне Пересов.

— Простите меня, но тут ничего не поделаешь, — сказал я. — Убийца Марии мертв, но полиция не знает об этом. Я бы хотел завтра пойти на похороны, но не смогу. Возможно, там будет полисмен. Они присутствуют при погребении убитых, если преступник еще не пойман. Кажется, я рассказал вам все, что вы хотите знать. У вас есть вопросы?

— Мы должны вам сто долларов.

— Забудьте об этом. У нас было слишком много клиентов. Я оставлю себе ваш доллар и ключи в качестве сувенира. Вам лучше сменить замки на входной двери и на лифте. Я взял из комнаты одну-единственную вещь, дамский зонтик. Верну владелице.

Я пожал им руки и ушел. На Иден-стрит я не поехал; у меня не было никакого желания вновь встречаться с четой Хоу. Да и с Мэг Дункан, когда она не на сцене, тоже. В понедельник я отправил зонтик и портсигар с рассыльным.