Тютюнин против инопланетян - Алекс Орлов

– Не сперла, а достала. Это яйца фламингов.

– Каких еще фламингов?

– Ну из песни – помнишь? Розовый фламинга-а-а, дитя заката-а-а… – заголосила Люба.

Снизу в пол застучали соседи.

– А зачем нам это самое… фламинги эти?

– Так у нас же теперь яма своя есть, глупый! Мы же без пяти минут пруд овл ад ельцы.

– А воду откуда взять, Люба? Из Каменки на Лехином «запорожце» возить будем?

– А долго надо возить?

– Всю жизнь! – выкрикнул Сергей. Он понял, что Люба не исключала и этого варианта.

Снова посмотрев на яйца, он постучал по толстой скорлупе одного из них и покачал головой. Такие яйца внушали уважение.

– Чего с ними делать-то будем, прудовладелица Люба?

– Высиживать…

– Чего? – Тютюнину показалось, что он ослышался.

– Да-да, высиживать. Если бы сейчас отопительный сезон был, мы бы их к батарее положили, а раз сезона нет, придется самим. Наша человеческая температура им самая нужная.

– И как ты это себе представляешь, а?

– По очереди будем носить.

– Где носить, в карманах?

– Можно и в карманах, – сразу согласилась Люба. – О! Да ты молодец, Сережа! Если их сначала в шерстяные варежки засунуть, а потом – в карман! Это же как хорошо будет! И тепло, и руки свободные…

Люба посмотрела на свои руки и добавила:

– Ты будешь носить первым. Прямо на работу с ними, с яйцами, и пойдешь.

– Да ты что, меня же люди засмеют!

– А чего же тут смешного, ты же не утков высиживаешь, а фламингов.

На кухню зашел домашний кот Афоня. Он внимательно посмотрел сначала на Любу, потом на Серегу и улегся возле двери холодильника, скромно намекая на участие в ужине.

– Ладно, – обреченно махнул рукой Серега. – Доставай заливную рыбу.

Довольная, что все так хорошо сладилось, Люба захлопотала с ужином, быстро выметывая из холодильника то, что мама принесла сегодня, вчера, позавчера и еще неделю назад. Олимпиада Петровна обладала рекордной грузоподъемностью, и всю ее добычу Люба с Сергеем не могли съесть. Поэтому то, что хранилось больше двух недель, относилось Окуркиным.

– Одного я не пойму, Люба, – сказал Сергей, угощая . Афоню щучьим хвостом. – Куда мы твоих фламигов девать будем, если воды в яму не накачаем. А мы ее не накачаем, поскольку неоткуда…

– Мама говорит, что лето дождливым будет. Вода сама нальется.

– А если не будет дождливым лето?

– Тогда перезимуют у нас, а весной снег в яме растает и пруд все равно получится.

Тютюнин покачал головой и сплюнул косточку. По всему выходило, что ему придется зимовать с двумя фламин-гами.

«А тогда я их теще сплавлю. Если уж она подбросила мне эти яйца, а она их специально подбросила – тут других мнений нету, пусть воспитывает этих подкидышей. Пернатых друзей, блин».

29

Когда возвращавшийся с работы Тютюнин вошел в свой подъезд, человек, который читал «СТЫД-инфо», сидя в песочнице на пластмассовом зайце, поднялся, одернул тысячедолларовый пиджак и направился следом за ним.

Из двух припаркованных на обочине улицы «БМВ» выскочила еще пара субъектов и потрусила мимо куривших косяк школьников – прикрывать основного агента.

Втроем они втиснулись в узкий лифт и, нажав кнопку седьмого этажа, стали подниматься.

Совершенно неожиданно лифт остановился на четвертом этаже.

Двери начали открываться, но старший агент снова нажал цифру «семь», полагая, что лифт слегка испортился. Пока створки закрывались, в лифт успела заглянуть бодрая старуха, которая сказала:

– Ну-ну, голубчики…

Кабина закрылась и пошла вверх, но каково же было удивление агентов, когда на площадке седьмого этажа они увидели ту же старуху, которая встретила их радостно, будто старых знакомых.

– Здорово, служба! Откуда будете? ЦРУ, ФБР, Моссад? Ми-5, Сигуранца, Штази?

– Мы… народные избранники, – после секундного замешательства ответил старший группы.

– Ну, тогда будем знакомы – старуха Изергиль собственной персоной.

Старший выразительно повел бровями, рука одного из агентов метнулась к внутреннему карману.

– Забыла предупредить… – буркнула старушка, в руке которой откуда-то взялся парабеллум. – Ну, забыла, что со старухи взять… Стреляю хорошо и… – тут она улыбнулась, – с удовольствием. Можете в этом лифте остаться, а можете со мной поговорить… Что выбираете?

– Вообще-то… – старший не отрываясь смотрел в черный зрачок парабеллума и судорожно сглатывал, – вообще-то можно и поговорить.

– Ну, тогда выходите… Только никаких движениев лишних. Шаг влево, шаг вправо, прыжок на месте – приравнивается к побегу… Фирштейн, камрады?

– Я-я, фирштейн их.

– Ну, тогда выходи по одному и – вниз по лестнице. Там возле мусоропровода и потолкуем.

Старуха убрала оружие, однако ни у кого из новых знакомых не возникало желания с ней посоревноваться. Слишком уж убедительно она выглядела.

Возле мусоропровода старушенция остановилась и, улыбаясь трем «народным избранникам», представилась:

– Живолупова моя фамилия… О вас мне знать ничего не нужно. В органах я с самого их образования, но сейчас осталась без работы, а пенсия – не пенсия, одно название.

Живолупова вздохнула. Еще только прошлым летом она работала на ЦРУ и получала поддержку в твердой валюте, но затем Сережка Тютюнин с Лешкой Окуркиным извели всю агентуру американов и Живолупова осталась на бобах.

Почти все снаряжение пришлось продать, в том числе и спутниковый телефон, который хитрые американы отключили, как только удрали к себе за океан.

Особенно было жалко стреляющие ботинки. Живолупова хотело было оставить их себе, однако ей предложили хорошую цену, и она не устояла.

– Итак, жду встречных предложений. Вам, насколько я поняла, Сережка Тютюнин нужен и, наверное, его дружок – Окуркин Лешка. Уж если один чего набедокурил, второй завсегда где-то рядом околачивался… Ну, я угадала?

– Угадали, мамаша, – кивнул старший. – Судя по всему, вы владеете информацией.

– Владею, милый, владею. И могу вам ее продать, да еще сделать вашу работу тихо и профессионально, не то что вы – трое шкафов ореховых. Деньги-доллары у вас водятся?

– Деньги водятся. И доллары, и какие угодно, – усмехнулся старший, понемногу приходя в себя. – Только не испугаетесь ли вы с нами работать, мамаша?

– А чего мне пугаться? Мне пугаться уже поздно, милок, мне самореализоваться надо, пока не поздно.

– А как вам такое?

Старший ослабил гипнотическое воздействие и на несколько мгновений превратился в натурального дунтосвин-та – покрытого зеленой шкурой, с кожистым гребнем на голове.