Доза красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси

Бог свидетель, я так и сделаю.

Я придурок. Абсолютно худший человек, которого я знаю. Тому, что я сделал этим утром, нет оправдания. Я поклялся, что никогда не перейду черту, которую я переступил. И чем больше я думаю об этом, тем более виноватым себя чувствую.

Мои яйца болят, когда я бью кулаками по боксерской груше. Я подумывал о том, чтобы подрочить, когда вернусь домой, но решил этого не делать. В том, чтобы иметь синие яйца, нет ничего такого, чего бы я не заслуживал. Такие говнюки, как я, не могут кончить, особенно если это означает, что я буду думать о ней, пока это делаю.

Мешок раскачивается взад-вперед при каждом ударе. Наверное, это последнее, что мне следовало бы сейчас делать, учитывая, какие синяки у меня на костяшках пальцев от вчерашнего удара Айзека по лицу, но боль помогает. Это меня успокаивает. Напоминает мне о том, какой я говнюк.

Поцелуй с ней на вечеринке был ошибкой, но, по крайней мере, это я мог выдать за одолжение, даже если это было бы отчасти ерундой. Но это утро было намного хуже.

Я своими пальцами заставил кончить младшую сестру моего лучшего друга.

И самое худшее, то, что пугает меня больше всего, — это то, как сильно я хотел сделать гораздо больше, чем это. Я хотел раздвинуть ее своим членом и почувствовать, как ее стенки дрожат вокруг меня. Хотел посмотреть, как подпрыгивают ее сиськи, когда я вхожу в нее. Хотел послушать, как она умоляет меня трахнуть ее сильнее.

Сукин сын.

Я срываю одну из перчаток и швыряю ее через весь подвал.

То, что произошло, не может повториться, независимо от того, как сильно я этого хочу или как часто воспоминание преследует меня во сне. Слишком многое поставлено на карту. Я бы слишком многим рисковал.

Сидя на полу, я беру свой телефон и открываю новое сообщение с Лейкин. Требуется минута, чтобы сообразить, что я хочу сказать, и, в конце концов, я не уверен, что какие-то слова достаточно хороши, но это нужно сделать.

Пожалуйста, не ненавидь меня. То, что произошло этим утром, было неправильным решением. Я никогда не должен был так к тебе прикасаться. Я обещаю тебе, что это больше никогда не повторится. Даю тебе слово.

Я нажимаю «Отправить» и ложусь обратно на пол. Прохлада цемента приятно ощущается на моей коже. Мое дыхание прерывается, когда я закрываю глаза, только чтобы снова открыть их, когда звонит мой телефон.

То, как мой член начинает возбуждаться просто при виде имени Лейкин на экране, — еще одна причина, по которой это утро никогда не повторится. Она чертова соблазнительница. Сирена, заманивающая меня невинным взглядом своих глаз и звуком своих просьб. И она понятия не имеет, насколько она смертоносна.

Я открываю сообщение и читаю текст.

Но что, если я этого захочу?

Хватка на моем телефоне усиливается. Было бы так легко, так непринужденно просто сказать ей, чтобы она приехала и трахнуть ее на моем матрасе. Но последствия, которыми я бы рисковал, поступив так, были бы разрушительными — это самое изменяющее жизнь событие, которое случилось со мной с тех пор, как мой отец бросил нас много лет назад.

У меня нет другого выбора.

Я должен держаться от нее подальше, как бы тяжело это ни было.

7

Он избегает меня.

И я не совсем уверена, что ранит больше — то, что он это делает, или то, что я знала, что он это сделает. Его сообщение прошлой ночью меня не удивило. Вина была написана на его лице, когда он в тот день выходил из моей комнаты. Даже если он пытался скрыть это и отвлечь меня движением, которое я не должна была считать таким сексуальным, я могла это видеть. Но он ушел до того, как я смогла попытаться поговорить с ним.

Мой ответ ему был не столько предложением, сколько просто попыткой сказать, что он не должен сожалеть об этом, потому что я этого не делаю. Но он так и не ответил. И на третий день он придумал Кэму какое-то оправдание, почему он не смог прийти, я знала.

Он и близко ко мне не подойдет.

Сказать, что я сводил себя этим с ума, было бы преуменьшением. Поцелуй — это одно. Никогда не было такого момента, когда бы я не знала, что это такое. Он оказал мне услугу и избавил меня от Крейга — и, хотя мне это нравилось больше, чем следовало бы, я не позволила этому сбить себя с толку.

Но на этот раз все было по-другому.

На этот раз все дело было в нем.

Не было бывших парней, от которых можно было бы отвадиться. Никакая ситуация, связанная с вопросом жизни и смерти, не вынуждает нас быть вместе. Ничего, кроме двух человек и напряжения, от которого можно задохнуться. И он может сколько угодно говорить, что это была ошибка, но я видела это в его глазах, когда мы смотрели друг на друга.

Он тоже этого хотел.

К пятому дню мое отношение меняется. Я больше не в замешательстве. Это прекратилось, когда я, наконец, позволила себе признать, что ни к чему его не принуждала. Конечно, я умоляла его, но, как напомнила мне Мали, Хейс не из тех парней, которых можно к чему-то принудить.

Если бы он не хотел этого делать, он бы этого не сделал.

Все очень просто.

Был момент, когда я разозлилась. Это настоящий подлый поступок — избегать меня, как трус, после всего, что произошло в прошлые выходные. Угрозы Крейгу на вечеринке заставили меня подумать, что он заботится обо мне, и все, что он делал с того утра, которое мы провели вместе, показало прямо противоположное.

Но время способно изменить ваш взгляд на все, и то же самое верно и в отношении этого. Я больше не сержусь — мне просто грустно. Если бы я знала, что это будет последствием того, что мы сделали, я бы никогда не открыла люк в крыше.

Это был лучший оргазм в моей жизни, но я бы променяла его за секунду, чтобы он снова был рядом со мной.

— Я такая жалкая, — говорю я, уронив голову на руки.

Мали вздыхает. — Расстраиваться из-за этого совсем не жалко. Это по-человечески.

— Но, я типа, скучаю по нему, — признаюсь я. — Я скучаю по нему так сильно, что это действительно причиняет боль. Он сделал это и бросил, и все же все, чего я хочу, — это чтобы он появился и, по крайней мере, вел себя так, как будто меня лично не существует.

Она хихикает. — Я люблю тебя, детка, но технически это не так. Сделал и бросил, это означало бы, что он тоже оторвался по полной. И если бы он это сделал, я бы заставила его почувствовать боль от того, что ему выдергивают лобок по одному за раз, пока он не будет выглядеть так, будто его яйца еще не упали. Но здесь дело не в этом.

Застонав, я падаю на свою кровать. В той же кровати, в которой я больше не могу лежать, не представляя, как он нависает надо мной. Неужели он так же зациклен на этом, как и я? Да, точно. Конечно, это не так. Если бы это было так, он был бы здесь — вместо того, чтобы придумывать Кэму отговорки и опаздывать на хоккейную тренировку только для того, чтобы избежать встречи со мной.

— Я не думаю, что когда-нибудь смогу смириться с этим.

Мали ложится рядом со мной. — Я тоже, но кто знает. Может быть, он придет к костру сегодня вечером. Он когда-нибудь пропускал его?

Мои губы поджимаются, когда я пытаюсь вспомнить время, когда его там не было, но у меня ничего не выходит. — Я так не думаю, но, полагаю, все когда-нибудь случается в первый раз.

— Ну, если он все-таки появится, я обещаю отвлечь Кэма и парней, чтобы ты могла поговорить с ним. Противостояние ему в любом случае кажется единственным вариантом, который у тебя есть.

Она права, и часть меня подумывала о том, чтобы зайти в магазин серфинга и поговорить с ним там. Но, хотя я могу быть полной задирой, когда дело касается буквально всего остального, мой мозг руководствуется с ним другим набором правил. Страх быть отвергнутой слишком силен. Я имею в виду, сообщение, которое он отправил, все еще причиняет боль. Я даже представить не могу, каково это было бы, услышать, как он скажет это мне в лицо.