Меровинги. Король Австразии - Ольга Крючкова

– И не забывай, Хлодвиг, что мы обвенчаны в христианском храме! – тут же встряла Клотильда, ободренная поддержкой духовного отца. – К тому же мне хочется, чтобы королевство, когда придет время, унаследовал именно христианин, а не арианин или тем более язычник! Ведь только королю-христианину суждено в наше время обрести признание Рима и Константинополя!

Под натиском столь веских доводов жены Хлодвиг вынужден был сдаться.

– Хорошо, Клотильда, будь по-твоему. Только пусть при крещении наш сын получит имя Игномер, – хмуро подвел он итог разговору.

После рождения Игномера положение Тьерри пошатнулось еще сильнее. Более никто из обитателей виллы не относился к нему как к старшему сыну короля. Никто, кроме любящей Иветты и Гортрана, давшего обещание умирающей Амалаберге присматривать за мальчиком.

Тьерри рос и общался с детьми прислуги. Но однажды сын кухарки обозвал его в пылу ссоры сначала «бастардом», а потом и «сыном грязной шлюхи». Не стерпев обиды, Тьерри сжал кулаки и бесстрашно кинулся на обидчика, хотя тот был двумя годами старше. Потасовка закончилась тем, что он сломал незадачливому сыну кухарки нос, и с тех пор дети стали избегать его.

Дабы хоть как-то скрасить одиночество, Тьерри повадился ходить на конюшню, где подолгу любовался лошадьми. Огромные миндалевидные глаза этих статных красивых животных напоминали ему отчего-то глаза покойной матери.

Королевской конюшней заправлял коннетабль Андсвар, сакс по происхождению. Обратив внимание на тягу маленького бастарда к его подопечным, он не стал прогонять мальчишку, а, напротив, принялся всячески поощрять его интерес к лошадям.

Сын коннетабля по имени Эйнар, будучи чуть старше Тьерри, частенько проводил время у отца в конюшне, помогая чистить стойла. Познакомившись, мальчики быстро поладили друг с другом и теперь с удовольствием выполняли все порученные коннетаблем Андсваром работы, подчас весьма грязные, вдвоем.

Увы, проведение христианского ритуала не даровало долгих лет жизни законному наследнику Хлодвига: младенец Игномер умер вскоре после крещения. Безутешная Клотильда проводила теперь почти все время в обществе отца Ремигия, а тот, конечно же, всячески старался поддержать ее и словом, и молитвой.

Хлодвига же одолевали противоречивые чувства. Он отчего-то был уверен, что Игномер умер именно из-за крещения, ведь оно состоялось в довольно прохладном храме, да еще и в неподходящее время года. Однако Клотильда не пожелала выслушать доводов своего супруга.

– Не смейте говорить мне подобные слова! – гневно выкрикнула она, повысив на короля голос и выказав тем самым крайние раздражение и обиду, скопившиеся у нее за время пребывания в Суассоне. – Наш сын умер из-за вас! Из-за того, что вы до сих пор не изъявили желания принять истинного Бога и продолжаете поклоняться ереси! Смерть Игномера – наказание свыше за ваши грехи!

Хлодвиг смутился. Что, если Клотильда права? Вдруг Игномер умер именно потому, что его мать – христианка, а отец – арианин (причем в душе по сути и язычник)?..

Заметив смятение мужа, Клотильда перешла к главному:

– Хочу сообщить вам, дорогой супруг, что я… снова в тяжести. И я… – неожиданно подкатившие к горлу спазмы перехватили дыхание и помешали договорить ей последнюю фразу.

Хлодвиг подошел к жене и мягко обнял ее. Растрогавшись, она припала к его плечу и разрыдалась, перемежая горькие всхлипы мольбами:

– Прошу вас, обещайте мне, что смените свое вероисповедание на христианское! И что примете крещение!.. Тогда наш второй сын будет жить долго, уверяю вас!..

Хлодвиг слегка отстранил жену и пристально посмотрел ей в глаза:

– Я подумаю над твоими словами, Клотильда. Обещаю.

…А буквально спустя пару дней в Суассон прибыл гонец из Ахена с донесением от тамошнего правителя – наместника Марка Левия Сегноция. Хлодвиг тревожно развернул пергамент, скрепленный печатью с изображением стоящего на лапах орла – герба, принадлежавшего еще Сигеберу, отцу Амалаберги… Вести оказались безрадостными: огромная армия саксов перешла Рейн и стремительно продвигались к Толбиаку[43], в связи с чем, наместник просил помощи.

Не желая терять обширные земли Ахенского домена, Хлодвиг выступил в поход уже на следующий день. Провожая мужа, Клотильда пообещала:

– Я буду ежечасно молить за вас Всевышнего, и вы непременно вернетесь с победой.

– Если все сложится именно так, тогда по возвращении из похода я приму крещение вместе со всей дружиной, – тронутый смиренным тоном жены, пообещал в свою очередь Хлодвиг.

Тепло распрощавшись с супругой, он отбыл из Суассона во главе всего лишь трехтысячной дружины: времени на сбор дополнительных сил не хватало, к тому же территория королевства разрослась настолько, что оставлять ее без охраны постоянных гарнизонов было бы с его стороны непростительной глупостью.

Саксы же, копившие силы в течение нескольких долгих лет, вступили в союз с тюрингскими вождями и теперь не только нарушили границы франкского королевства, но и успели уже захватить правый берег Реймса. Далее с их стороны последовали переправа через полноводную реку и тщательная подготовка к ведению продолжительной осадной войны: они соорудили почти два десятка камнеметов.

Мир, длившийся между франками и саксами почти десять лет, закончился. Отныне все франкское королевство пребывало в напряжении: удастся ли их повелителю одолеть превосходящую по силам армию врагов?

Клотильда, как и обещала, молилась едва ли не сутки напролет. Даже отец Ремигий, получивший после кончины венчавшего королевскую чету священника вожделенный сан епископа Суассонского, отслужил в храме Сен-Пьер несколько специальных молебнов.

Пожалуй, единственным в Суассоне, кто желал Хлодвигу поражения, оставался Терри. Мальчик затаил на отца обиду и за былые унижения новой королевой его матери, сведшие ту преждевременно в могилу, и за презрительное обращение к себе отныне всех обитателей резиденции, и за ненавистное прозвище «бастард». Более же всего Тьерри ненавидел Клотильду: именно она первой начала называть его этим постыдным словом, а затем уже, в угоду ей, его стал повторять весь королевский двор.

…Хлодвиг все-таки одержал победу над саксами, но ценой больших потерь: Ахенский домен очень сильно пострадал от разрушений, многие воины – из числа франков и наемников – не смогли вернуться домой, пав на поле битвы…

Однажды, в самый разгар сражения под Толбиаком, в какой-то момент Хлодвигу показалось, что его воины вот-вот дрогнут, и он будет окружен и повержен врагом. И тогда король-арианин впервые обратил взор к небу и помолился Всевышнему. Вознесенная молитва шла от самого сердца: Хлодвиг мысленно поклялся, что в случае победы отречется и от еретического арианства, и от языческих богов, которым нет-нет, да и поклонялся в душе, и примет христианскую веру вместе с крещением в соответствии с римскими церковными канонами.