Цитадель бога смерти - Джуанита Коулсон

— Вот это место, — сказал акробат. — Тот продавец говорил о сломанных ступенях и…

— Это Таверна Карманников.

Эрейзан почувствовал присутствие чужого раньше, чем тот заговорил. Но он весь напрягся, так как не был уверен, что он один, без сообщников. Одноухий человек вышел из тени и вытянул пустые руки, чтобы доказать, что у него нет враждебных целей.

— Не бойтесь меня, актеры. Роф послал меня встретить вас. Я шел за вами через весь сектор. Он знал, что вы придете. Он ждет.

Внезапно послышалась ругань и шум драки. На ступенях подвала появилось трое людей. Тирус положил руку на рукоять меча, но колебался, понимая, что этим бандитам нет сейчас дела до него и Эрейзана. Рыча и кусаясь, как звери, они покатились по ступеням. Люди столпились в дымном входе и кричали советы дерущимся.

— Дай ему! Научи его уважению!

— Я сейчас проучу тебя!

Сверкнули бронза и сталь. Послышался вскрик, угасший в туманной ночи. Однако убийцы не были удовлетворены, они кололи и кромсали труп, разрубая его на части.

Из таверны послышались голоса неудовольствия и разочарования. Никто не выступил на защиту убитого, но никто и не похвалил победителей. Зрители вернулись в таверну, оставив убийц наедине с жертвой. Они поволокли труп к стене одного из домов. Было ясно, что они намеревались припрятать его.

Одноухий махнул Тирусу и Эрейзану, приглашая их спуститься в подвал. Один из убийц оторвался от своего омерзительного занятия и обернулся, оскалив зубы. Увидев, что ему никто не угрожает, он опять повернулся к трупу и начал бороться со своим компаньоном за добычу, которую тот обнаружил в карманах жертвы.

Ступени, ведущие в таверну, были скользкими от крови и испражнений. Желудок Тируса взбунтовался. Он поспешно проглотил слюну и пошел через тошнотворный запах, сжав зубы. Входя в таверну, ему пришлось наклонить голову, чтобы не удариться о низкую притолоку. Эрейзан шел справа от него, зная, что Тирусу требуется пространство, чтобы обнажить меч. Они осмотрели открывшуюся перед ними безумную сцену.

Туша какого-то огромного зверя, видимо украденная в лавке мясника, жарилась на большом вертеле на открытом огне. Дым поднимался к затянутому паутиной потолку и дубовым стенам и просачивался сквозь многочисленные трещины. Однако, не весь дым уходил в трещины, в комнате стоял густой туман из дыма и запаха подгоревшего мяса. Чаши с горящим рыбьим жиром создавали дополнительное освещение и дым. Посетители таверны ели с помощью пальцев и ножей, не унижаясь до тех изысканных манер, которые Тирус и Эрейзан наблюдали на королевском обеде. Проститутки отрезали от туши огромные куски и приносили их своим повелителям. Мрачный свет и дым придавали людям в таверне вид демонов, обитателей царства Бога Зла. Рассматривая этих бандитов, Тирус обнаружил, что здесь представлены все расы королевства Тита, но кроме того, были люди, происхождение которых он не смог определить. Цвет волос был самым разнообразным: от белого цвета жителей Ирико до черного крантинского, цвет кожи изменялся от бледного кларического до темно-коричневого цвета Сарлоса. И только в одном эти мужчины и женщины были одинаковы: все они преступили законы Куреда и законы других государств. Десятки глаз были направлены на Тируса и Эрейзана, оценивая их.

Откуда-то из-за очага раздался хриплый голос, приветствующий их:

— Отлично! Они пришли, черт меня побери, колдун и акробат!

Роф пригласил их присаживаться, толкнув одного из своих приспешников и сбросив его со скамьи. Затем он поднял кнут и ударил им лежащего на полу разбойника. Тот уполз подальше, чтобы кнут не смог достать его. Роф закричал:

— Освободите место моим друзьям, вы, тупоголовые болваны! Брэг, Слит-Нозе, Озур… вон!

Бандиты, ворча, повиновались.

Одноухий бандит провел Тируса и Эрейзана через обстрел враждебных взглядов. Когда они прошли в угол, где расположился Роф, то увидели, что он сидит за отдельным столом. Вентиляционное отверстие в толстой стене пропускало свежий воздух, который отгонял дым и угар от этого подобия трона, на котором сидел Роф. Его окружали мрачные и жестокие типы, составлявшие его двор.

— Эй, баба! Еще вина и побыстрей, а то я подарю тебя моим ребятам!

Угроза была шутливой, но девушка, обслуживающая стол, в ужасе взглянула на угрюмых воров и кинулась выполнять приказание Рофа. Бандиты заржали, застучали в восторге кулаками по столу и стали выкрикивать всякие непристойности в ее адрес.

Тирус и Эрейзан не стали садиться рядом с Рофом. Они подтащили скамью и поставили ее под прямым углом к длинному столу, причем, Эрейзан опять сел так, чтобы оставалось пространство для оружия Тируса. Роф заметил меч и с удивлением поднял брови.

— Откуда это у вас? Мне никто не говорил об этом. Мне нужны шпионы получше.

Одноухий и другие бандиты съежились от ужаса. Тирус не ответил. Он загадочно улыбался, держа руку на рукоятке меча. Роф повернулся к Эрейзану и спросил:

— А ты не вооружен?

— Разве?

Улыбка Эрейзана была менее загадочной, но более пугающей. И Роф обеспокоенно отвернулся от него.

Служанка вернулась. Она очень нервничала и расплескивала вино, пока несла его. Она подала вымытые кубки Рофу, Тирусу и Эрейзану. Как и все остальные женщины в Таверне, она выглядела гораздо старше, чем была на самом деле. Если бы ее вымыть, накрасить и приодеть поприличнее, она была бы даже красивой. Но жестокость и суровость жизни огрубили ее черты и внесли печаль в ее глаза. Роф улыбнулся и ущипнул ее за щеку.

— Обслуживай и получше. Они мои гости. Если ты им понравишься, я им дам тебя на ночь. Ты хочешь этого, девка? Тебе ведь редко достаются нормальные люди, у которых все на месте: и уши, и нос, и все остальное. Ну пока иди прочь и принеси нам соли, перца и мяса. Мы будем долго говорить, а разговоры возбуждают аппетит.

Когда она ушла, Роф добавил:

— Она рада, что сможет прижаться к вам. Да и любая из этих проституток тоже. Наши женщины редко видят таких красавчиков.

Он погладил свое изувеченное шрамами лицо, улыбаясь своему безобразию. Его люди были еще менее привлекательными. Как и говорил Роф, они все были украшены знаками прошлых наказаний и увечий, которые доказывали, что им не всегда удавалось скрыться от полиции и сыщиков.

В таверне было шумно от наигранной веселости. Слышались звуки хриплой музыки, звон посуды. Непрерывно вспыхивали ссоры, выхватывались ножи, лилась кровь. Большинство посетителей, однако, смотрели, как женщины демонстрируют себя, стараясь завлечь кого-нибудь. Они продавали себя без всяких ухищрений. Искусно отшивая тех, у кого не было денег, они теряли всякий стыд перед теми, кто мог заплатить. Как животные в период течки они ложились на стол или прямо на пол, в то время, как зрители осматривали их и высказывали свои комментарии. Тирус отказался смотреть на этот бедлам, а Эрейзан выразил свое презрение грязным ругательством.