Литературная Газета 6448 ( № 5 2014) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
плавится звёздная карта[?]
2007
Дожить до лета
памяти Аси Каревой
солнце прожгло дырочку на матрасе
сон винограда спел как вино на ужин
ягодные улитки заселили террасу
ты мне больше не нужен
звёзды стали длиннее а ночи ярче
южное небо вздрагивает спросонок
перечитать Маркеса или Боккаччо
плач за окном –
чей ребёнок?
кто там меняет карнавальные
на посмертные маски
не разберёшь – старуха или Джульетта
хорошо когда есть пара жизней в запаске
чтобы дожить до лета
Снебапад
Ольге Подъёмщиковой
кто был из нас кто не был виноват
теперь не важно небо стало выше
и яблоневый нынче снебапад
чердак скрипит и дождь стучит по крыше
вся жизнь твоя артхаусный обман
богема революция и ссылка
как я мальчишкой был тобою пьян
стучат иди тебе с небес посылка
спасибо за свободу через край
за неуют семейного уюта
за обитаемый а не лубочный рай
за жизнь и за любовь без парашюта
все спорили с тобой о небесах
в статьях стихах и музыке неспетой
речь облетает как листва в лесах
мороз уже не стой в дверях раздетой
Теги: Владимир Салимон , Клементина Ширшова , Андрей Коровин , Елена Семёнова
Сметанка с пальмовым маслом
В статье "Наколбасили" остро ставился вопрос об ответственности государства за продовольственную безопасность. Автор одного из откликов («Так кто кого «кошмарит?», «ЛГ», № 3, 2014 г.) предположил, что причина вала некачественной продукции в Федеральном законе № 294, избавившем производителей от «кошмара» внезапных надзорных проверок. Но только ли в этом дело? Может быть, у надзорных органов нет технических возможностей для анализа качества продукции? На эти и другие вопросы мы попросили ответить помощника главы Россельхознадзора Алексея АЛЕКСЕЕНКО.
- У Россельхознадзора есть все технические возможности, чтобы контролировать безопасность продукции животноводства, растениеводства – как той, что ввозится в страну из-за рубежа, так и произведённой у нас в стране. Есть первоклассные специалисты, которых мы сами готовим и которые трудятся в наших региональных территориальных управлениях и на контрольно-пропускных пунктах на государственной границе. Есть лаборатории, свои специализированные научные центры, оснащённые самым современным оборудованием.
Ежедневно государственную границу России пересекают миллионы тонн продовольствия и сырья. Наши специалисты не могут ни физически, ни технически проверить каждую партию, и потому проверяют выборочно. Но если мы обнаруживаем нарушение наших требований, тут же обращаемся к зарубежным коллегам, чтобы они усилили внимание к конкретной компании. Дальше ставим это конкретное предприятие в режим стопроцентного мониторинга. Если нарушения повторяются в течение трёх контрольных месяцев, поставки прекращаем.
Так, с 1 января этого года мы наложили вето на поставку рыбной продукции для более чем четырёхсот предприятий Норвегии, которые нарушали требования российского законодательства. Взаимодействие с зарубежными ветслужбами рыбнадзора в той же Норвегии выстроено таким образом, чтобы мы могли обстоятельно ознакомиться с их работой и работой подконтрольных им компаний на местах, изучить эпизоотическую обстановку в регионе, проверить производственную цепочку. Только таким образом мы можем убедиться в реальности гарантий на безопасность, зафиксированную в сертификатах. В примере, на который я ссылаюсь, мы убедились в том, что выданные гарантии формальные, норвежские ветврачи и в глаза не видели продукцию, предназначенную для ввоза в нашу страну. На запрос посетить предприятия-нарушители получили отрицательный ответ. Вслед за чем и последовали жёсткие меры.
– В статье «Наколбасили», да и в многочисленных публикациях других СМИ больше всего нареканий к продукции отечественных товаропроизводителей[?]
– Вот мы и подошли к главной проблеме. В 2004 году началась административная реформа, которая аукнулась крайне серьёзными последствиями. В результате многочисленных реорганизаций единая ветеринарная служба страны оказалась разорванной на куски, а ответственность за управленческие решения размыта между десятками ведомств разного уровня. Так как готовили реформу и её законодательную основу в этой части люди весьма далёкие от понимания специфики аграрного производства и обеспечения национальной биологической и пищевой безопасности, к тому же полностью проигнорировавшие критику и замечания специалистов, ЧП не заставило себя ждать.
В 2007 году к нам в Чечню дикими кабанами, перекочевавшими из Грузии, был занесён вирус африканской чумы свиней (АЧС) – очень опасного заболевания, которое буквально косит животных. Подобная напасть случилась единожды и в Советском Союзе. Но тогда очаги заболевания благодаря мощной службе ветеринарного контроля были быстро ликвидированы.
Что сегодня? Африканская чума свиней охватила всю европейскую часть страны. Мы потеряли свыше миллиона голов свиней. Разорились тысячи мелких товаропроизводителей, фермеров, семей, державших скот в личных подсобных хозяйствах и вынужденных уничтожать больных животных. Сельские дети, на глазах которых гибли животные, до сих пор не оправились от этой драмы. Более того, от нас африканская чума свиней распространилась на запад, к нашим соседям – украинцам и белорусам. Дошло до того, что Евросоюз серьёзно подумывает о возведении вдоль границы РФ и этих государств с Польшей и Литвой второй «берлинской» стены.
– Факты страшные. Почему эпидемию, точнее эпизоотию, не остановили?
– До административной реформы все контрольно-надзорные функции выполнял мощный Департамент ветеринарии Минсельхоза РФ, куда стекалась вся оперативная информация по эпизоотической обстановке в регионах. Решения были обязательны для исполнения всеми предприятиями и организациями, связанными с производством продукции аграрного сектора, охотничьими и рыболовными хозяйствами и так далее. Эту систему надзора разрушили. На её обломках возвели наше ведомство – Россельхознадзор, надзорное подразделение Минприроды, ветеринарные управления (отделы) субъектов Российской Федерации и силовых структур – воинских частей, исправительных учреждений ФСИН. Когда случилось ЧП с африканской чумой свиней, мы не могли провести депопуляцию диких кабанов, что обычно делали в случае появления очагов заболеваний, так как нас лишили функции контроля и надзора за состоянием животных в дикой природе, а Министерство природных ресурсов, которому передали эту функцию, не справилось с задачей, так как не имело ещё опыта работы и нужных специалистов. Дальше ситуация стала нарастать по принципу домино.
Вирус АЧС очень устойчив и может долго сохраняться уже в готовой продукции и способствовать распространению болезни без прямой передачи от животного к животному. Мы ещё не опомнились от первых вспышек эпидемии на Кавказе, в Ростовской области и других регионах юга России, как обнаружили заражённую продукцию в Оренбургской области. Её употребили (для здоровья людей вирус АЧС не опасен), а остатки, как водится, скормили свиньям и получили очередную вспышку. Дальше – больше. Вдруг возникли очаги АЧС вокруг воинских частей и колоний ФСИН во Владимирской, Ленинградской, Архангельской, Мурманской, Тульской, Кировской, Тверской и других областях. Оказалось, интенданты силовых ведомств закупали мясо подешевле, нередко без необходимых сопроводительных документов, а ведомственные ветеринары смотрели сквозь пальцы на эти нарушения.
Ситуация с АЧС убедительно показала неэффективность ветеринарного контроля и в регионах. Мы неоднократно фиксировали случаи, когда на грузах с продовольствием, в котором были обнаружены вирусы, микробы или паразиты, стояли подлинные сертификаты безопасности, выданные ветеринарными отделами субъектов Федерации. Например, не так давно в Подмосковье наши специалисты перехватили фуры с салом из Ставрополья с вирусом АЧС. В сопроводительных же документах был полный порядок.
– По официальным данным, опубликованным в печати, инспекторы Россельхознадзора обнаруживают в среднем за год по пятьдесят тысяч нарушений, а коллеги из регионов в десять раз меньше. Отчего такая диспропорция?
– А можно я вам задам вопрос? Какая первая реакция руководства региона на информацию о заражённой продукции?
