Время Уродов - Александр Грог

  Совсем озадачилась...

  - Какая у вас система по отчетности? - допытывался Стрелок.

  Помаленьку выяснил, что периодически дежурный Слухач-куратор просматривает зону через всех Слухачей, что в пределах досягаемости.

  - А мы в зоне?

  - Мы в особой зоне и на особом счету - нас в два раза чаще.

  - Ну, вот и думай устойчиво, что мы в ангаре. Если там, в баре, стрелять будем, думай, что здесь стреляем. По мишенькам. Картинку фона наложи одну на другую.

  Слухач поразилась простоте этой идеи. И ее наглости.

  - Нам ведь только взять и смыться, пока не перекрыли, - убеждал Стрелок. - И сюда уже возвращаться не будем. Прямо на Свалку - прорываться к этой вашей Красной хате... Дорогу хоть знаешь?

  Прикидывали, как штуцер взять. Ведь Ник уже наверняка ящик Восьмого вскрыл, на правах наследника.

  - А можно так? - фантазировали.

  (Кстати, с фантазиями у уродов было все в порядке, даже чересчур, чего только они не предлагали...)

  - Можно! Но если Большой Ник не будет сидеть в своей конторке. А он всегда там сидит.

  Упиралось, что Большого Ника валить нельзя. Стрелок сам не знал - почему. Но нельзя, в этом был уверен. Нельзя стрелять в живую легенду.

  - Почему? - допытывалась Слухач.

  Долго подбирал слово, чтобы поняли, потом все-таки нашел.

  - Дисквалификация! Ясно?

  Вопросы на этот счет исчезли. Верно, слово для уродов священное, - подумал Стрелок. - Надо бы еще парочку подобрать...

  Стрелку пришлось не только рисовать на полу ангара, но и 'выкладывать' бар Большого Ника в натуральную величину. Хорошо, глаз наметан, стрелок все-таки. Мастер расспрашивал про лестницу. Восьмой вспоминал - на каком расстоянии дыры, из которых могут пальнуть. Лестница в хранилище самое сложное. Рассказывал, как в прошлом году, когда банда (гастролеры непутевые) пытались наехать - на хранилище ли, по какой другой причине - кто их разберет, но покойнички, числом осьмнадцать штук, не все были заколоты в брюшину, грудь да спину, частью посечены, дырявлены в плечи и темечко, будто дождик по ним пробежался. А если на потолок глянуть, особенно на входе, занятный такой потолок. Тоже дыры. И снизу дыры. Восьмому казалось, что сильно поверил Большой Ник в эти дырки и тех, кого там прятал - именно в этом его слабость. Слабость всегда, когда сильно уверуешь во что-то особенное, а больше в собственную исключительность.

  Лекарь с Мастером соорудили нечто очень летучее, вроде пыльцы хвощевой, говорили, что само собой должно утянуться в верхние пробоины. Дел на полминуты. И для нижних раствор сделали - только плеснуть у дыр и все. Тем, кто посередке ходит ничего не грозит. Восьмой им поверил. Оставалось только с Большим Ником что-то решить. Очень Восьмому не нравилось, как тот руки держит при разговоре. И то, что из конторки, будочке своей, он почти не выходит. Эти мысли даже в подземке его донимали, никак было не расслабиться.

  Давно в подземке не был. Отвык от запахов. Хотя, пассажиров не много. Не толкаются не жмутся.

  Один показался знакомым, и тут, словно буравчик кольнул - черт! Черт!! Есть же удачные дни, а есть такие... как этот! Вроде, когда проснулся, ступил на пол с правильной ноги и сплевывал через плечо, как положено, когда дельные мысли в голову приходили и - на тебе! От дурацких случайностей не застрахуешься.

  Подумал тоскливо - надо было в женское переодеваться...

  И этот, значит, утек. Ну, не хотят живцы живцами быть, хоть убей. Что за времена настали! Интересно, а бывают незлопамятные живцы? Если из отморозков, то вряд ли. Лучше бы тот попался, которому Стрелок самолично руку оттяпал - господину Начальнику на сувенир. С тем проще было бы договориться. Могли б, по такому случаю, даже отложить поход за штуцером, пивка в пабе опрокинуть... Ой, нехорошо глаза горят у этого... знакомца. Волосы как бы невзначай отбросил - показал пришитое к черепу ухо, потом сунул кисть в рукав, показал пуговку, и, как бы невзначай потянул на себя, приоткрывая спицу. Не знай Восьмой, как 'вязальщики' быстро со своими спицами орудуют, чем смазывают, не обеспокоился бы так. Осуждающе покачал головой, пальцы положил на машинку.

  Тут еще, как назло, выходить! Лучше бы 'вязальщику' этому отмороженному раньше дергать, а так получалось и весьма недвусмысленно, что это Восьмой ему уступал - слабину свою показывал. Да еще и светился - куда! Слабину покажешь, уже не отстанут, прицепятся намертво - закон улицы...

  Восьмой встал лениво, будто нехотя, даже зевнул скучающе - мол, насрать на ритуалы - и отступил спиной к дверям. Как лязгнули, открылись створки, сделал шаг назад и замер - ждал, пока не закроются - глаз с отморозка не сводил, а рука, естественно, на машинке. Снова лязгнуло, едва нос не защемив, и состав разом дернулся. Тут вот бывший живец с места соскочил, прилип к стеклу и показал на пальцах, все, что должен был показать в таком случае. Восьмой уличный сленг знал. Сейчас пальнуть бы сквозь стекло, но на каждом выходе контрольный пункт, моментально перекроют и внеплановый досмотр по третьей категории - сито! А у него ни одной бумажки - ни карточки Стрелка, ни допуска, даже медсправки нет... Только кокарда Южных Ворот. А если б и были, то наверняка уж все аннулировано.

  Состав в горло туннеля входил, но отморозок этот - живец не использованный - все стоял, и столько обжигающей ненависти было в глазах...

  Слухач, естественно заметила, спросила:

  - Родственника встретил?

  - В баре надо все будет сделать быстро! - сказал Стрелок. - Не так, как планировали, а быстро!

  А планировал посидеть, а к закрытию, когда постоянные начнут расползаться, всем стать на намеченные точки, дождаться сигнала Восьмого, да и 'закрутить хоровод'. Плановый 'хоровод', в котором каждый заранее знал - что и как. Выходило, что зря в ангаре гонял, и даже стенки с Мастером слепили - углы наметили и кое-какую мебель сымитировали, чтобы наглядно все знали, видели. Гонял, чтобы до автоматизма все действия довести. Теперь получалось, что впустую. А новое придется оговаривать прямо на ходу.

  - Сразу работаем, как заходим.

  Слухач-умница, не стала выяснять - что, как и почему? Только глянула вслед уходящему составу и кивнула.

  - Как входим? - спросила Хамелеон. - Во что рядиться?

  - Вы со Слухачом первые и сразу к стойке. Будете изображать блядей!

  - А это сложно? - игриво спросила Хамелеон

  - Вам - нет! - хотел брякнуть Стрелок, но вовремя прикусил язык.

  Занялся было прикидками, сколько у него времени, пока сбегутся и начнут отсекать от всех дыр? У молодняка своя служба налажена. Возрастные банды самые жестокие и замкнутые на себя. Правила вырабатывают и следуют им фанатично. Упертые.

  Чуть затянешь со временем, и на выходе из бара будет ждать с полста отмороженных вязальщиков - дикобраза из Восьмого делать. Сильно дурное дело - отмороженные! Но их только звали так, а ничего замороженного у них не было, разве что чуточку мозги, но это от той гадости, что постоянно нюхали, а так еще те живчики! Особенно подвижные, когда много их, когда кодлой собираются - друг перед другом пофорсить. Тут и штуцер не поможет. Просто не успеешь.

  Отмороженными звались потому, что все, как один, родились зимой. Раз родился зимой, значит, зачат по весне и нормальным быть не может. Первая зелень местная хоть и хороша на вид и даже способствует производству, но не те витамины. В общем, хочешь нормального ребенка - делай его не по весне, а осенью. Так в инструкциях записано. Восьмой все инструкции читал внимательно.

  НИК

  Бар Большого Ника пять раз сжигали дотла. Даже традиция появилась - 'сходим на пожарище?' - пари заключались, когда ему в следующий раз гореть. Большой Ник восстанавливал свой бар на одном и том же месте - хотя примета была плохая. Две группировки пытались крышеваться в этом районе. Пока друг друга не перебили, очень неспокойно было. Как ослабли, Большой Ник сперва под Мэра лег (того самого, что должность занимал между двумя повешенными), потом (но это тоже только по слухам) под Черных Стражей - тех, кто катакомбы и подземку курируют. Там серьезные, и Стражами их велено называть с недавнего, еще не все привыкли. Раньше звались - Повелители Червей...

  Большой Ник был не в духе. Всю ночь не давали покоя воспоминания, которые, как ему казалось, давно должны были задохнуться под шелухой последующих лет. Но прорвалось одно, зацепило, потащило за собой следующее - всю цепочку, пока не обнажило и стало болеть как совсем недавняя рана. Всю череду событий вспомнил...

  ...Барменам от него досталось и счетному служке, у которого никак не хотели сходиться цифры за вчерашнее...

  Но, против ожидания, день проходил нормально, привычно, и внутреннее напряжение стало помаленьку отпускать.

  Когда завалила эта разношерстная компания, колокольчик звякнул, но чуть, просто не успел раскачаться, уж очень быстро все понеслось.