Бунтарка - Мэй Макголдрик

Это было воплощение ночного кошмара, и Александра Спенсер знала, что после кончины фламандского гения Иеронима Босха никто не изображал подобное с большей выразительностью.

Она вернулась к обозрению других полотен. Теперь она обрела способность видеть сквозь туман. Оказалось, что руины – это заброшенные могильные плиты ужасной трагедии.

На сердце Александры тяжелым камнем легла печаль всего увиденного. Ее взгляд привлекла последняя картина, все еще скрывавшаяся в тени. Заставив себя встать, она с трудом дошла до полотна и повернула его к свету.

Группа домишек. Даже не деревня. Опрятные, ухоженные хижины с камышовыми крышами и огородиками. Две крестьянки, беседующие у колодца. Детишки, радостно бегущие вдоль сверкающего ручья. Мужчины и женщины, только что приступившие к уборке урожая на окружающих дома полях. Дети постарше вяжут золотые снопы хлеба. Картина воспевала радость в труде достигнутого благосостояния, семейное счастье, гордость наследия.

Но чувство безмятежности, внушаемое этой картиной, было мимолетным. Едва Александра поставила ее рядом с остальными, как ее поразила мощь динамики событий. Глядя на эти сцены, она скорее чувствовала, чем видела гибель сельской общины ее жителей.

Чтобы не расплакаться, она прижала ко рту кулак. Никогда еще произведения искусства не оказывали на нее такого воздействия, как эти холсты. До сих пор она даже не замечала безобразной реальности того, что происходило с жителями этом страны. Подобные вещи практиковал Хогарт в серии своих сатирических картинок из жизни Лондона, но Джейн Пьюрфой подняла эту тему до божественных высот искусства.

Джейн обладала удивительным даром схватывать суть человеческого страдания. Казалось, она не просто увидела и прочувствовала чужое страдание как художник, но и сама испытала его.

Услышав звук открывавшейся внизу двери, Александра вскочила со стула, быстро поставила полотна на место и накрыла холстиной. В этот момент над верхней ступенькой появилась голова хозяйки дома.

– Леди Спенсер, что вы тут делаете?

– Наслаждаюсь, – ответила Александра, бросив на женщину мимолетный взгляд.

– Здесь? – Леди Пьюрфой презрительно оглядела чердак и остановилась. – Я бы даже слуг здесь не разместила. А что это за мерзкий запах?

– Это запах величия, леди Пьюрфой.

Хозяйка Вудфилд-Хауса посмотрела на гостью с укором.

– Не могу согласиться с вами относительно использования этого помещения. Было бы расточительно использовать его только для сна. Для художника этот чердак является прекрасным местом уединения. Я просто в восторге от того, как Джейн все здесь организовала. Разве это не грандиозно?

– Я, конечно же, не стану оспаривать ваше суждение.

Леди Пьюрфой с сомнением огляделась.

– А картины вашей дочери! – Александра указала рукой на ряды выстроившихся вдоль стен полотен. – Все здесь свидетельствует о незаурядном таланте! Хотя я видела всего несколько картин, ее работа не уступает величайшим художникам современности.

– Джейн? – скептически произнесла леди Пьюрфой.

– Разумеется! Кто учил ее живописи? Мне чрезвычайно любопытно узнать, какую профессиональную подготовку она получила. Я потрясена.

– Профессиональную, говорите? – Женщина смотрела на леди Спенсер с недоумением. – Я не совсем понимаю, о чем вы. Джейн училась тому же, чему и Клара.

– Ушам своим не верю. Умоляю, покажите, где в Вудфилд-Хаусе вы повесили ее шедевры. Ведь они могли бы украсить любую галерею в Англии.

– Видите ли… я… мы… Не припомню, чтобы мы где-нибудь выставляли работы Джейн. – Она замолчала, явно растерянная. – Но если вы проследуете со мной в гостиную, я покажу вам кое-что из рукоделия Клары, которое я поместила в рамки. Она настоящая мастерица. Я не могу налюбоваться ее работами. Они – мое утешение.

Теперь настал черед Александры с недоумением взглянуть на леди Пьюрфой. Утешение! Вот, оказывается, к чему все сводится. Клара утешает, а Джейн – нет. Какое разочарование! Александра подумала, что «утешение» – совсем не то, что нужно ее сыну.

Кэтлин в недоумении смотрела на кошель с деньгами в ее руке.

Вдова Симуса и женщина, известная под именем Эган, стояли возле крошечного домика. Лидер мятежников сомкнула руку Кэтлин вокруг мешочка. Во двор выбежал старший ребенок, за ним – двое других.

– Никому не показывай деньги. Трать понемногу, но не в один и тот же базарный день, – прошептала Эган. – Я привезу одежду для малышей и еду для тебя и старухи. Если не смогу приехать сама, пошлю кого-нибудь другого.

Лачуга с камышовой крышей, где ютилась Кэтлин со своими тремя детьми, была вдвое меньше спальни Джейн в Вудфилд-Хаусе. Кроме молодой женщины с ее выводком, здесь же обитала вдова по имени Бриджет, ослепшая прошлым летом на оба глаза. До настоящего момента ситуация устраивала обеих женщин, но они сознавали, что особенно полагаться на это не стоит. В этом краю не было ни одного надежного, безопасного места или убежища. Бедные фермеры-арендаторы целиком зависели от помещиков. На землях к северу от Баттеванта строили казармы для королевских драгун, что увеличило постоянно растущее число бездомных семей.

Кэтлин выбежала из своей пылающей лачуги в середине ночи, держа под мышкой Библию, которую едва ли могла читать, толкая перед собой своих троих малюток. Не обращая внимания на мольбы жены, Симус остался, чтобы встретиться лицом к лицу с нападавшими.

Здесь, как и во многих других местах Ирландии, уничтожались целые деревни фермеров-арендаторов. После уборки урожая землевладельцев все остальные поля поджигали, а дома сносили. Земля, считавшаяся раньше общинной, огораживалась. Поля, заселенные английскими колонистами два века назад, теперь снова превращались в пастбища. Там, где недавно арендаторы боролись за выживание, поливая землю потом, ныне щипал траву домашний скот.

В ту ночь Симуса убили, и Кэтлин даже не имела возможности его оплакать. Суровая реальность нищеты, грозившая ей и детям, была гораздо страшнее, чем мгновенная смерть мужа.

Кэтлин смотрела на мешочек с деньгами, который ей дала Эган, и глазам своим не верила.

– Благослови тебя Господь, Эган. Храни Боже твоих «Белых мстителей».

Кэтлин оторвала взгляд от сокровища, которое держала в руке. Перед ней забрезжил лучик надежды.

– Я… я не представляла, как буду сводить концы с концами.

– Это не возместит твоей потери. Позаботься о своих… и Бриджет, но держи рот на замке. И не привлекай внимания слишком большими тратами. Когда смогу, привезу еще.

Когда Эган собралась уходить, Кэтлин сняла шаль с плеч и протянула ей.