Шрам - Элис Бродвей

одежды, я набиваю сумку. – Больше никто не посмел бы забрать книги из кожи. А вот Сана сделала бы это не задумываясь.

– И мне так кажется.

Мел передаёт мне брусок мыла.

– Как ты считаешь, чего мы добьёмся, отправившись в Фетерстоун? – с любопытством спрашиваю я.

Мел набрасывает на плечи шаль и закутывается в неё.

– Пожалуй, пойдём к пустым с миром. – В ответ на мой удивлённый взгляд она широко улыбается. – Новое учение Лонгсайта, хоть и совершенно невероятное, играет нам на руку: в Сейнтстоуне больше не твердят изо дня в день о пустых. Возможно, это наш шанс заключить мир, если Сана всё не испортит. – Мел нетерпеливо прикусывает губу. – Нельзя отступать, Леора. Пророчество требует мира.

Мне очень хочется возразить, сказать, что Сану убедить будет нелегко. Однако попробовать стоит. Мы должны хотя бы попытаться перебросить мостик через пропасть, которая сейчас разделяет отмеченных и пустых. Быть может, новую историю о сёстрах рассказали именно сейчас ради этого?

Интересно, как связана история о сёстрах со странным учением Лонгсайта и его новым могуществом?

– Мел, а ты и правда веришь, что он вернулся из мира мёртвых? – спрашиваю я. – И что его метки исчезли, тоже веришь? Неужели это было настоящее чудо?

Рассказчица вдруг застывает на месте, и я понимаю, что движет ею в последние дни – страх.

– Метку нанесли правильно, – тихо признаёт Мел. – Обель сделал татуировку как полагается. Мы видели, как игла пронзает кожу. А теперь от знака нет и следа. Это чудо? Не знаю. В одном я уверена: что бы ни задумали Лонгсайт и Минноу, в конце концов они получат больше власти, а людям останется меньше свободы. Какие бы прекрасные слова ни говорил мэр, как бы ни был он щедр, о себе он позаботится в первую очередь.

Кивнув, я продолжаю собирать сумку. Всего несколько секунд – и мы готовы.

– Разве нашего отсутствия не заметят? – осторожно интересуюсь я. – Мы же не можем просто встать и уйти?

– Можем, почему бы и нет! – Мел явно старается вселить в меня уверенность, которой сама не чувствует. – Я была в здании правительства, бродила по разным кабинетам, требовала внимания. Убеждала, что чрезвычайное положение требует принятия особых мер. В конце концов я объявила, что сама отправлюсь в Ривертон вместе с моей подопечной (с тобой, Леора) и попрошу у них совета и поддержки. Так мы выиграем время, и никто не посмеет задержать нас на границе Сейнтстоуна. Нам даже дали лошадей! – Мел хитро улыбается. – Знаешь, мэр ждёт не дождётся, когда же мы наконец-то уедем. А теперь вот что: ты хорошо помнишь дорогу в Фетерстоун?

Глава двадцать вторая

Лошади ступают уверенно, однако иногда я сворачиваю не туда, и нам приходится возвращаться. С Саной, конечно, мы скакали куда быстрее, ведь она прекрасно знает лес. А я, хоть и помню дорогу, но время от времени мешкаю, отыскивая ориентиры, что не так-то просто в слишком быстро сгущающейся мгле.

– Они знают, что мы направляемся к ним, – говорю я Мел. – Пустые следят за всеми дорогами из Сейнтстоуна.

Рассказчица пожимает плечами:

– На это я и надеюсь.

– Если ты думаешь, что, увидев меня, они обрадуются, то… лучше не рассчитывай на радушный приём. У меня и так-то была не самая лучшая репутация, а в последнее время Сана наверняка приложила усилия, чтобы её ещё подпортить.

Последние дни в Фетерстоуне я вспоминаю с содроганием. И как вытаскивала Галл из воды под осуждающие взгляды людей. И как узнала, что голод и болезни в городе – дело рук Саны (так она подталкивала жителей к войне с отмеченными). И окровавленный нож… смерть Лонгсайта. И как я уезжала от Оскара – с каждым шагом казалось, будто у меня из груди вырывают сердце. А ведь я оставила в Фетерстоуне Танию, Соломона и Фенна – добрых, хороших друзей, которым теперь приходится справляться без меня.

– Тебя по-прежнему тревожит их судьба? – Мел наклоняется и отодвигает ветку, норовящую ткнуть рассказчице в лицо.

– Конечно, – с жаром соглашаюсь я. – Ведь Сана ужасно обращается с жителями, а они этого даже не понимают. Она прячет еду, лекарства, одежду. Считает, что чем голоднее и несчастнее люди, тем скорее они возненавидят жителей Сейнтстоуна. Сане нужно, чтобы люди распалились. Она отчаянно хочет войны.

– Интересно, зачем ей это? – задумчиво роняет Мел. – Такую войну выиграть непросто. Хочет ли она победить или рвётся в бой ради самой битвы?

– Сану предали те, кого она любила, кому верила.

Я вспоминаю, как она рассказывала о моей родной матери, о своей лучшей подруге, Миранде, которая влюбилась в моего отца, и это стало для Саны худшим предательством.

– Тебе тоже пришлось нелегко в жизни, Леора, однако ты не стала такой, как Сана. Бывало, ты злилась, я помню, но твой гнев не превращался в ненависть. – Мел мимолётно улыбается. – Не считая, конечно, одного случая.

Нахмурившись, я внутренне сжимаюсь. Что ещё скажет Мел?

Рассказчица придерживает лошадь, и мы едем бок о бок.

– Тебя растили в ненависти к пустым. Нас всех воспитывали одинаково. В Сейнтстоуне с детства знают, что пустые – злодеи, которые только и стремятся украсть наши души. И потому нет ничего удивительного, что ты возненавидела отца, узнав о его женитьбе на пустой. А потом твоя ненависть разгорелась ещё сильнее: ты поняла, что сама – дочь той самой пустой женщины, а отец столько лет скрывал от тебя правду. Страх, гнев и отвращение к себе распалили твою ненависть до такой степени, что ты согласилась сжечь книгу родного отца.

Я с трудом сглатываю ком в горле и вспоминаю тот день, когда горько-сладкая ненависть струилась по моим жилам, будто вино.

– Однако та ненависть вскоре тебя оставила, – продолжает Мел, – а ты с тех пор изо всех сил сопротивляешься таким чувствам. Сана другая. Гнев в ней растёт, питаясь страхом и невежеством, горечью и упрёками. В конце концов ненависть сожжёт её целиком.

После этих слов мы скачем в тишине, а лес встречает нас знакомыми ароматами. Вот-вот лопнут почки, распустятся листья и цветы, повсюду проснётся жизнь. Из-под копыт поднимаются мелкие брызги влажной тёмной земли, пахнет дождём, и я вспоминаю, как Галл вела меня по лесу босиком и улыбалась деревьям и травам, будто единственным друзьям.

– Послушай, Леора, неужели Сана и правда убила Лонгсайта? – помолчав, спрашивает Мел.

– Она ударила его кинжалом. Это правда.

Я вспоминаю ту ночь, когда Галл смешала золу с водой, попыталась этой смесью сделать себе татуировку и сильно обожгла кожу. Оскар держал её руку под струёй воды. Фенн говорил, что нам нужно бежать. А