Туфельки из звездной пыли - Шэрон Кендрик

Касси приступила к работе сразу после Нового года. Магазинчик показался ей кукольным домиком по сравнению с огромным лондонским универмагом. Касси было нелегко держать себя в руках, особенно из-за огромного желания Пэтси, хозяйки магазина, узнать как можно больше о ее работе в «Хадсоне».

— Ты многому научилась там? — интересовалась Пэтси. — Какие у тебя впечатления о Лондоне?

— О, у меня просто масса впечатлений, — отвечала Касси.

Если бы только Пэтси знала, что ее обвинили в краже и уволили из-за того, что черноглазый незнакомец заставил Касси забыть обо всем на свете!

Но самым страшным была боль от расставания с Джанкарло. Эта резкая, жгучая боль, казалось, преследовала ее каждую минуту. Касси твердила себе, что это скоро пройдет. Еще никто не умирал от разбитого сердца, не так ли?

Окунувшись с головой в работу, она вызвалась по-новому оформить витрину, и Пэтси была очень довольна результатом. Касси предложила устраивать в магазине вечера с вином и закусками, когда обновляется ассортимент. Эта идея была встречена с огромным энтузиазмом.

Единственной ложкой дегтя в бочке меда было ощущение тошноты, которое Касси испытывала каждое утро. Сначала она думала, что это из-за неправильного питания. Она уминала на ночь плитки шоколада и не выказывала особого интереса к нормальной еде, списывая все на тоску по Джанкарло.

Но как-то утром ее затошнило по-настоящему сильно. Касси заперлась в крошечной ванной, умирая от страха. Она не хотела, чтобы мама догадалась о том, что с каждым днем становилось все очевиднее.

Касси дождалась, когда мама уйдет, и решилась сделать тест. Она успокаивала себя тем, что они каждый раз предохранялись. Результат должен оказаться отрицательным.

Но не оказался.

Тест дал пугающе точный положительный результат.

Касси легла на кровать, закуталась в покрывало и притворилась спящей. Следующие пять дней она пыталась убедить себя, что произошла какая-то ужасная ошибка, однако в глубине души понимала, что никакой ошибки нет.

И ей придется рассказать обо всем Джанкарло.

В конце концов Касси набрала его номер и молилась, чтобы он взял трубку.

— Кассандра?

Она вздрогнула и несколько секунд не могла выдавить ни слова, так как ее переполняли сотни разных эмоций, начиная с грусти и заканчивая желанием. Но Джанкарло был явно не рад услышать ее голос. Если бы Касси позвонила в надежде, что он захочет увидеть ее, она закончила бы разговор как можно скорее. Но в данной ситуации это было невозможно.

— Джанкарло, мне нужно поговорить с тобой.

Повисла пауза. Джанкарло нахмурился, недоумевая, что заставило Касси отбросить гордость, которая его так восхищала, и позвонить ему. Может, повод незначительный? Она забыла у него свои сережки или книгу, которую читала. Или это предлог, чтобы вернуться в его постель? Разве такой поворот событий не кажется ему соблазнительным? Разве он не скучает по ее роскошному телу и милой улыбке?

— Джанкарло, ты меня слушаешь?

Он прищурился, заметив отсутствие нежности или хотя бы вежливости в ее голосе. Он не походил на льстивый тон женщины, которая забыла о гордости, пытаясь вернуть себе мужчину. Джанкарло насторожился.

— Говори, — коротко ответил он.

— Я бы хотела сделать это при встрече.

— Это несколько проблематично.

Он подумал о ее молодом и упругом теле. О ее фиалковых глазах и розовых губах, похожих на бутоны. Вспомнил, как ее золотистые волосы ласкали его обнаженную грудь. Но зачем встречаться с ней вновь и позволять соблазну вмешиваться в спокойный ход его мыслей?

— Я скоро улетаю по делам, Кассандра.

Касси вздрогнула, жалея, что не сказала ему все сразу. Тогда ей не пришлось бы выслушивать холодный отказ.

— Я бы предпочла не говорить об этом по телефону, — произнесла она.

— О чем?

— Я беременна, Джанкарло.

Он почувствовал, как заколотилось сердце, и ощутил полную беспомощность.

А затем злость. Слепую ярость.

— Ты не могла забеременеть, — сказал он спокойно.

— Уверяю тебя, я беременна.

Джанкарло лихорадочно соображал, как и когда это могло произойти. Он предохранялся даже в те моменты, когда хотел ее так сильно, что секунды, необходимые на то, чтобы надеть презерватив, казались ему вечностью.

— Какой срок?

— Всего лишь несколько недель.

— А ты уверена, что это мой ребенок?

Касси откинулась на спинку дивана. Слова Джанкарло были подобны пощечине. Кровь застучала в висках. Неужели он думает, что ей так понравилось заниматься сексом, что она с легкостью забыла о нем и прыгнула в объятия другого мужчины? Но разве не она сама дала ему повод, когда сразу же отправилась с ним в постель?

Внезапно Касси ощутила неясный импульс, прежде неведомый ей. Это чувство было первобытным, возникавшим у женщин с начала времен. Неожиданная и пугающая новость превратилась в чудо. Кончики ее пальцев поглаживали живот, вздрагивая, словно крылья бабочек, пока наконец не сомкнулись на нем, защищая самое дорогое.

Как мог Джанкарло задать подобный вопрос, когда она отдала ему свою невинность вместе со своим сердцем?

Касси прерывисто вздохнула, и пальцы на ее животе сжались в кулак.

— Нет, не твой, — сказала она горько. — Этот ребенок мой, и только мой! Тебе ничего не нужно делать. Держись от нас подальше. Мы не хотим тебя, ты нам не нужен. Я позвонила тебе, так как считала, что ты имеешь право знать, вот и все.

Она швырнула трубку телефона и зарылась в подушки на диване.

Затем Касси попыталась взять себя в руки, осознав, что ей нужно беречь себя. Теперь она несет ответственность за новую жизнь, зарождающуюся внутри ее. Маме не стоит ничего говорить. Не сейчас. Так же, как и Пэтси. Собственно, никто не должен знать, пока она не решит, как с этим справиться.

Только один человек имел право быть в курсе, но он воспринял новость с презрением.

Теперь необходимо обеспечить себя хорошей едой, отдыхом и продуманными планами на будущее.

Закутавшись в утепленный плащ и натянув на голову шапку, Касси пошла прогуляться.

С любого места в городе было рукой подать до моря. В мерном шуме волн было что-то успокаивающее. Сколько женщин, таких как она, прогуливалось по берегу, чувствуя, как соленые брызги волн перемешиваются со слезами на их холодных щеках?

В этот серый январский день море полностью отражало состояние ее души. Гигантские волны разбивались о сверкающие темные скалы. Ветер выл, словно загнанный в клетку зверь, и даже чайки восседали на камнях, не рискуя летать при таких сильных порывах ветра.