Возвращение в Тооредаан - Егор Чекрыгин

— Хм…. Это жестоко сударь… Впрочем как скажете. Насколько я знаю, за последние две недели, Лооригу посетило…, десять…, э — э-э нет — одиннадцать, да — ровно одиннадцать караванов.

— Немало…

— Сезон, сударь. Одни купцы спешат на юг, где началась уборка урожая. Другие — в горы, на ежегодные ярмарки. Есть и те, что идут на север — закупать у лесовиков мед и шкуры. Опять же — те кто ходит в Валаклаву, торопятся перейти перевалы, пока их не засыпало снегом. Какие интересуют вас?

— Те что пришли с северо — запада, по овечьей тропе.

— Таких сударь будет…. Э — э-э…, четыре…, нет…, впрочем — да — четыре! Это тех что пришли со стороны Кредона. Есть еще парочка, что возвращались с гор, они тоже частенько заступают на овечью тропу….Вы кого изволите ловить — шпионов, или контрабандистов?

— Те, что пришли из Кредона… — Проигнорировав вопрос Фиба, едва ли не рявкнул Игиир, уставший за сегодняшний день от пустопорожней болтовни. — Расскажи подробнее — когда, сколько народа, кто главный караванщик, где остановились, если уже ушли, то куда?

— Первый, сударь, был аккурат тринадцать дней назад. Большой караван. Три дюжины верблюдов и с десяток коняшек. Хозяин — Каагий Уун — человек известный. Он через Лоориг раза четыре за год проходит, а останавливается всегда у папаши Мстоя — самый большой караван — сарай в Лоориге. Ходит он обычно в горы. Туда везет ткани, стекло и всякое барахло для обмена. А оттуда — медь и самоцветы….Подрабатывает и контрабандой, слегка…. Так, по мелочи — оружие, порох для горцев, пыльцу забвения для удихов, ну да этим все караванщики балуются. Пробыл в городе четыре дня, продал тут партию зеркал купцу Жооги Южанину, отдохнул, порадовал местных шлюх, закупил харчей, и ушел дальше, к горам.

Второй караван пришел…. Да. Где‑то через пару дней, после того как Уун ушел. Караванчик так себе — одно название — пять верблюдов всего. Караванщика не знаю, но он из наших, из степняков. Товар — кажется овечья шерсть, шкуры, рога и копыта. — Наверное какой‑то род решил расторговаться раньше времени. Такое бывает, коли им на зимовье далеко кочевать. Если надо, то подробнее можно порасспросить перекупщиков на постоялых дворах. Обычно такие мелкие торгаши, на рынок даже не суются. Останавливался он…, вот врать не буду — точно не знаю. Скорее где‑нибудь на восточной стороне, там подешевле будет, и степняки обычно там и останавливаются. Когда ушли — тоже не ведаю. Но кажется на день Неупокоившихся Душ, их в городе уже не было.

Третий — аккурат неделю назад пришел. Дюжина верблюдов. Хозяин — какой‑то кредонец, имени не знаю. Везет вроде специи, курительные и лечебные травки из заморских владений Кредонской республики. Товар дорогой, охраняется хорошо. Хотя вроде и ходили слухи, что у него беда приключилась, и несколько человек от чего‑то внезапно померли. Ну да о таких делах особо не распространяются, потому как в карантин угодить можно. Так что — насколько это правда, не знаю. Товар он свой везет, разумеется, на юг. Может даже до самой Мооскаа. Останавливался тоже у папаши Мстоя. Ушел из Лоорига два дня назад.

Ну и последний — Маак Куница. Жулик известный и плохой человек. Несмотря на то, что Куницы род сильный, они ему своих людей не дают, так что он набирает пришлых со всей степи и держит их в ежовых рукавицах. Караван у него тоже где‑то с дюжину верблюдов, да с дюжину лошадок. Торгует…, всем что под руку попадется. По кочевьям в основном разъезжает — где купит, где продаст, а где и ограбит. Ходят слухи, что и с бандитами якшается, и с людоловами, собственную мать за медный грош продаст. Он как и все степняки, тоже на восточной стороне останавливается всегда. Насколько я знаю — еще вчера был в городе….Вот пожалуй и все. Если хотите больше — то надо доплатить. Потому как расспрашивать придется, а люди забесплатно даже человеку из БНБ, правды не скажут.

Доклад Фиба Суслика, оказался на удивление дельным, и потому оу Наугхо указав пальцем на аппетитно пахнущую связку колбас, заплатил сказанную хозяином цену, почти не торгуясь, переплатив явно вдвое. — Так можно было и поощрить дельного информатора, и в то же время избежать обвинений в переманивании агентов. — Многие сотрудники Бюро, к подобным вещам относились куда ревностнее, чем к целомудренности собственных дочерей.

Назад оу Наугхо возвращался в приподнятом настроении, в сопровождении мальчишки тащащего за ним большущую связку ароматных колбасок, завернутых в плотную вощеную бумагу….Будь они в степи — Игиир бы и сам не побрезговал потрудиться. Но в городе, благородному человеку не пристало таскать в руках ничего тяжелее кошелька, или портфеля с бумагами. Так что мальчишке придется заплатить…, настроение как‑то сразу стало портиться. — Остается надеяться, что все это удастся списать на служебные расходы. (Печальный вздох)….Если оу Каб не забудет свое обещание оформить соответствующие бумаги. И если казначей соблаговолит их подписать. А иначе даже этот проклятый медный грош, добавится к тому грузу, что утопит замужество его младшей сестры. Оу Наугхо еще раз печально вздохнул — жизнь была бы прекрасной, если бы не давящая нищета, отсутствие шансов сделать карьеру, и чисто даарская тоска.

…А тут еще, возвратившись в гостиницу, он невольно подслушал, как Хееку отчитывает Рааста за растрату казенных денег. Вошел в комнату подчиненных. Потребовал доклад. Сначала докладывал старший…, пусть не по званию, но по возрасту и авторитету. Доклад Хееку, едва не сбил оу Наугхо с ног. — Он почему‑то доверял Раасту, и никак не мог предположить, что тот наберется наглости и глупости, чтобы потратить целый золотой сатрап, на какую‑то, по словам Хееку — глупую игрушку.

Однако, ознакомившись с самой игрушкой, и выслушав сбивчивые пояснения Рааста, Игиир пришел к выводу, что не все так плохо. А может быть даже и совсем наоборот — очень даже хорошо!

Игорь Рожков, лейтенант.

…Ребята тут, надо отдать им должное, глазастые, и службу знают. Стоило мне только приподняться из травы, как среди караванщиков сразу началась какая‑то суета.

Вернее — не какая‑то, а вполне деловая. — Несколько человек мгновенно отделились от общей группы, и выдвинулись в моем направлении, растягиваясь широкой цепью по степи, а остальные остановили верблюдов, и кажется начали сбивать их в плотную группу.

Я, немного нервным движением поправил мушкет на плече и плащ, чьей обязанностью было выполнить две прямо противоположные задачи — максимально скрыть одежду, слишком уж выдававшую мою чужеродность, а во — вторых — позволить без промедления извлечь, и пустить в ход, висящий на груди автомат, и неторопливо пошел на встречу подъезжающим всадникам.