Возвышение Сайласа Лэфема - Уильям Хоуэллс

— Вы, вероятно, часто будете сидеть у этого окна, — сказал молодой человек.

— Да, это, наверное, будет очень приятно. Здесь можно увидеть на улице гораздо больше, чем у нас в сквере.

— Вам, наверное, интересно смотреть, как растет дом.

— Да, только он растет медленней, чем я ожидала.

— Что вы! Я всякий раз поражаюсь, сколько успевает сделать столяр.

Девушка потупила глаза, потом, снова подняв их, сказала робко:

— А я читаю ту книжку, которая, помните, в Нантакете…

— Книжку? — переспросил Кори, и она разочарованно покраснела. — Ах да, «Мидлмарч». Она вам понравилась?

— Я еще не дочитала. Вот Пэн, та уже кончила.

— И что она о ней думает?

— Ей, кажется, понравилось. Но много она об этом не говорила. А вам нравится?

— О да, и очень. Но я прочел ее уже несколько лет назад.

— Я не знала, что она такая старая. В курортной библиотеке она только что появилась.

— Ну, она вышла не так уж давно, — вежливо сказал Кори. — Как раз перед «Дэниелом Дерондой».

Девушка снова замолчала. Кончиком зонтика она играла со стружкой на полу.

— А вам нравится Розамонд Винси? — спросила она, не подымая глаз.

Кори ласково улыбнулся.

— У нее не предполагается много друзей. Не могу сказать, чтоб она мне нравилась. Но я не чувствую к ней такой антипатии, как ее автор. Он вообще безжалостен к своим красивым… — он едва не сказал «девушкам», но это было бы чересчур личным, и он сказал — «людям».

— Да, так говорит Пэн. Она говорит, что ей не дают возможности быть хорошей. Что на месте Розамонд она была бы такой же.

Молодой человек засмеялся.

— Ваша сестра очень остроумна, правда?

— Не знаю, — сказала Айрин, все еще занятая извивами стружки. — Она нас постоянно смешит. Папа говорит, что никто так не умеет сказать, как она. — Айрин оттолкнула стружку и положила зонтик себе на колени. Светская неопытность сестер Лэфем не распространялась на их одежду; Айрин была одета очень элегантно; она изящно держала голову и плечи. — А у нас будет наверху музыкальный салон и библиотека, — сказала она вдруг.

— Вот как! — сказал Кори. — Это будет прекрасно.

— Мы думали поставить там книжные шкафы, но архитектор хочет встроенные полки.

От Кори, видимо, требовалось его мнение.

— Так, мне кажется, будет всего лучше. Полки будут как бы частью комнаты. Можно поместить их низко, а над ними повесить картины.

— Да, он тоже так говорит. — Глядя в окно, девушка добавила: — Если красивые переплеты, будет очень хорошо.

— Книги больше всего украшают комнату.

— Да. Там их понадобится много.

— А это смотря по размеру комнаты и по числу полок.

— Наверное, — задумчиво сказала Айрин, — нужен будет Гиббон.

— Если захотите его прочесть, — сказал Кори, смеясь этому как шутке.

— Мы его проходили в школе. И даже одну его книгу. Я свою потеряла, но у Пэн, наверное, сохранилась.

Молодой человек взглянул на нее, потом сказал вполне серьезно:

— Нужен будет также Грин, Мотли и Паркмен.

— Да. А это что за писатели?

— Они тоже историки.

— Ах, да, вспоминаю, Гиббон был историк. А как правильнее: Гиббон или Гиббоне?

Молодой человек решил этот вопрос с большой видимой старательностью:

— Думаю, что Гиббон.

— Их столько было! — весело сказала Айрин. — Я их вечно путаю и не отличаю от поэтов. А поэты тоже понадобятся?

— Да, думаю, что собрание английских поэтов.

— Поэзии никто из нас не любит. А вы?

— Боюсь, что не слишком, — сознался Кори. — Но, конечно, было время, когда Теннисон значил для меня гораздо больше, чем сейчас.

— Его мы тоже проходили. Фамилию я помню. Наверное, нужны все американские поэты.

— Ну, не все. Пять или шесть лучших: Лонгфелло, Брайант, Уиттьер, Холмс, Эмерсон, Лоуэлл.

Девушка слушала внимательно, словно стараясь запомнить.

— А еще Шекспир, — добавила она. — Вам нравятся пьесы Шекспира?

— Конечно, очень.

— Я была от них прямо без ума. Правда, ведь «Гамлет» просто великолепен? О Шекспире мы много учили. Вы не удивились, когда узнали, сколько у него еще других пьес? Я всегда думала, что только «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Макбет», «Ричард III», «Король Лир», ну еще эта — у Робсона и Крейна — да, «Комедия ошибок».

— Эти чаще всего ставят, — сказал Кори.

— Нужны будут также сочинения Скотта, — сказала Айрин, возвращаясь к проблеме библиотеки.

— Да, конечно.

— Одна наша девочка называла его великим. Она вечно о нем говорила. — Айрин сделала прелестную презрительную гримаску. — Но он ведь не американец? — спросила она.

— Нет, — сказал Кори, — он, кажется, шотландец.

Айрин провела по лбу перчаткой.

— Я его вечно путаю с Купером. Да, надо, чтобы папа все это купил. Раз библиотека, должны быть книги. Пзн говорит, что нам смешно иметь библиотеку. А папа верит каждому слову архитектора. Сперва-то он с ним очень спорил. Не знаю, как это люди различают, кто поэт, кто историк, кто романист. Конечно, если мы захотим, папа купит. Но как сказать ему, кто именно нужен? — Радостный свет погас на ее лице, и она задумалась.

— Если хотите, — сказал молодой человек, вынимая карандаш, — я запишу всех, о ком мы говорили.

Он похлопал себя по нагрудным карманам в поисках листка бумаги.

— Запишете? — воскликнула она в восторге. — Вот, возьмите карточку, — и она вынула футляр с визитными карточками. — Столяр, тот все записывает на треугольной дощечке и кладет ее в карман, и это так неудобно, что он уж не забывает. Пэн говорит, что будет класть такую дощечку папе.

— Спасибо, — сказал Кори, — могу и на карточке.

Он подошел и сел рядом с ней на козлы. Она смотрела, как он пишет.

— Вот те, кого мы упоминали, но я, пожалуй, добавлю еще нескольких.

— О, благодарю вас, — сказала она, когда карточка была исписана с обеих сторон. — И надо самые красивые переплеты. Я скажу папе, что это украсит комнату, тогда ему нечего возразить. — Она держала карточку в руках и смотрела на нее в некотором замешательстве.

Кори, должно быть, угадал причину замешательства.

— Это надо отдать любому книготорговцу, сказать, какие желательны переплеты, и заказ будет выполнен.

— Большое вам спасибо, — сказала она и с явным облегчением спрятала карточку в футляр. Потом повернула к молодому человеку свое прелестное личико, сиявшее торжеством, какое испытывает всякая женщина, удачно выйдя из затруднения, и с прежней веселостью заговорила о другом, словно вознаграждала себя, избавясь от маловажного предмета, оказавшегося, однако, столь затруднительным.

Кори не вернулся на свои козлы. А она увидела вблизи себя еще одну стружку и, вложив в нее кончик зонтика, старалась следовать ее извивам. Кори наблюдал за ней.

— У вас, кажется, страсть к игре со стружками, — сказал он. — Это что — новая?

— Что — новая?

— Страсть.

— Не знаю, — сказала она, опустив глаза и продолжая свою игру. Потом застенчиво взглянула на него сбоку. — Может, вам это не нравится?

— Нет, очень нравится. Но задача, как видно, трудная. Мне так и хочется наступить на стружку и придержать ее для вас.

— Наступите, — сказала девушка.

— Благодарю, — сказал молодой человек. Он так и сделал, и ей удалось обвести острием зонтика все завитки. Они взглянули друг на друга и засмеялись. — Отлично! Хотите еще одну? — спросил он.

— Нет, спасибо, — ответила она. — Хватит одной.

Оба снова рассмеялись по неизвестному поводу или без повода; потом девушка сделалась серьезной. Для девушки все поступки молодого человека полны значения; и если он придерживает ногой стружку, пока она обводит ее зонтиком, она непременно спросит себя, что он хочет этим сказать.

— Они сегодня что-то долго совещаются со столяром, — сказала Айрин, взглянув на потолок. Потом с церемонной вежливостью повернулась к Кори: — Боюсь, что вы задерживаетесь из-за них.

— О нет, я задерживаюсь возле вас, — ответил он.

Она вскинула голову и прикусила губку от удовольствия.

— Теперь они уже скоро. А вам нравится запах дерева и известки? Он такой свежий.

— Да, запах очень приятный. — Он нагнулся, поднял с пола стружку, с которой они играли, и поднес к носу. — Это как цветок. Позвольте вам преподнести, — сказал он, точно это и в самом деле был цветок.

— О, спасибо, спасибо! — Она взяла стружку, заткнула за пояс, и они опять рассмеялись.

На лестнице послышались шаги. Когда старшие сошли на этаж, где они сидели. Кори поднялся и распрощался.

— Что это ты какая торжественная, Рин? — спросила миссис Лэфем.

— Торжественная? — переспросила девушка. — Ничуть я не торжественная.

В тот вечер Кори обедал дома; глядя через стол на отца, он сказал:

— Интересно, много ли читают малокультурные люди?

— Подозреваю, — сказал старший Кори, — что и культурные читают мало. Ты и сам не очень-то много читаешь, Том.