Чародей на том свете - Владимир Лещенко

Эх, сюда бы сейчас бинокль. Только он высунул из кустов нос, как что‑то цапнуло его за плавки и с силой потащило назад. Наверное, зацепился за сучок, догадался Даня. Досадливо повернулся, чтобы освободиться, и увидел, что это никакой не сучок, а большой черный пес, похожий на волка. Уставил на Даньку злющие желтые миндалины‑глаза и пытается сжевать его плавки.

«Тебе чего? – прикрикнул он на псину. – Кыш, вон пошел!»

Собака не унималась, все дальше и дальше оттаскивая парня от заветного берега. И, главное, Данька ничего не мог поделать. Остаться без трусов он не желал. Еще больше не хотелось, чтобы его в таком беспомощном положении увидела Эля.

И вдруг пес разжал челюсти. Не удержав равновесия, Данила уселся на песок. А четвероногий, нахально оскалившись, прорычал:

«Нехорошо подглядывать за раздетыми девушками! Для здоровья вредно!»

От ужаса Даня зажмурился, а когда открыл глаза, понял, что не спит.

Он, почему‑то действительно неодетый, даже без плавок (вот уж верно, сон в руку), лежал на чем‑то гладком и холодном. Поежившись, молодой человек сел и, свесив ногу, попробовал достать до пола. Когда ему это удалось, он успокоился. Легко спрыгнул со своего насеста и сделал несколько приседаний, чтобы размять затекшие руки и ноги.

Остатки сна улетучились, и Данила вспомнил, где он находится и что, собственно, с ним произошло.

Плен, неожиданное спасение, прогулка верхом на мамонте… И еще что‑то. Нечто важное и очень волнующее.

Ага! Танец с бубном! Эля, поющая перед сияющей статуей…

Но, позвольте, он ведь, кажется, был тяжело болен?! Отчего же чувствует себя так превосходно, что даже петь хочется?

Даниил недоверчиво ощупал голову, плечи, грудь и руки. Ни царапины, ни ушиба. Кто же это так над ним потрудился? Прекрасная колдунья или…

Он покосился на Упуата, свернувшегося клубочком и мирно похрапывающего у наоса.

Да не все ли равно? Главное, что он жив и здоров и с ним рядом находятся верные друзья.

Спать совсем не хотелось, и Данька решил поосмотреться.

Потихонечку, чтобы не разбудить товарищей, парень нащупал свою одежду, лежавшую неподалеку от алтаря, облачился и двинулся вдоль стен.

Уже занималась заря, и слабый свет проникал сквозь окна, находившиеся где‑то под потолком. Но все равно освещения было недостаточно, и Горовому приходилось напрягаться, чтобы рассмотреть то или иное изображение.

И тут на стену лег желто‑красный отблеск. Данила обернулся и увидел у себя за спиной Элю с горящим факелом в руке.

– Доброе утро! – расплылся он в глупой улыбке.

– Привет! – ответила девушка. – Ты как?

– О‑го‑го! – напряг мускулы Данька и ударил себя кулаком в грудь так сильно, что даже закашлялся.

– Я вижу! – захихикала Эля. – Что, с утра пораньше решил приобщиться к прекрасному? – кивнула она в сторону фресок.

– Профессиональный зуд. Не желаешь поработать экскурсоводом?

– Куда же я денусь. Этот храм, – она развела руками, – был построен пятьдесят лет назад в честь чудесного спасения нашего народа от Великой Катастрофы. Он посвящен Хозяйке Вселенной Энекэн Буга и Царю‑Богу Сэвэки‑тэгэмеру.

Произнося священные имена, девушка поочередно указала сначала на наос, затем на одно из настенных изображений.

– На этих картинах запечатлены основные этапы нашей истории. Вот смотри…

На первых фресках изображались мифологические сцены творения.

Двое братьев – старший, Харги, и младший, Сэвэки, – парят над Мировым океаном. Сэвэки достал со дна немного грунта и, положив его на поверхность воды, уселся передохнуть, но заснул. Коварный Харги стал вытаскивать землю из‑под младшего брата, и так образовалась суша.

Потом братья начали создавать из подручного материала (камня и глины) людей и животных. Причем Сэвэки – зверей, полезных человеку, а Харги – вредных. У младшего брата были помощники – собака и птица, которым он поручил охранять созданное им, не подпуская завистника Харги. Однако тот отвлек внимание стражей и напустил на изваяния всякие немочи и напасти. Сэвэки изгнал нерадивых часовых и, завершив начатое дело, удалился в Верхний мир – Угу Буга, а Харги завладел миром Нижним, который по его имени и стал называться Хэргу Буга.

Даня внимательно разглядывал картины, до странности напоминавшие те, которые он видел в храмах Египта. Те же краски, та же манера исполнения человеческих фигур. Примечательно, что и мифологические существа тоже походили на звероликих земляков Открывателя Путей. Сам Харги – не кто иной, как премудрый бог Тот с головой ибиса. Птицеголовым был и один из двух провинившихся стражей.

«Уж не Гор ли это?» – подумал Данька. Приглядевшись ко второму охраннику, показанному в зооморфном виде, Даниил не без труда узнал своего четвероногого приятеля Упуата.

Вдохновитель этих художеств явно пытался навести тень на плетень, искажая роль, которую в действительности сыграла троица достойных нетеру.

Но кто же этот таинственный Царь‑Бог Сэвэки‑тэгэмер? На фресках, относящихся к событиям глубокой древности, невозможно было разобрать, что представляет собой сам эвенкийский Творец. Только виделось, что он тоже не совсем человек.

– А вот на этой стене, – продолжала рассказ Эля, – показаны события недавнего прошлого. Старые Люди во главе с Сэвэки‑тэгэмером спасают эвенков, проводя их невидимыми путями в другой мир.

Да, тут Царь‑Бог представал во всей красе. Сами фрески были вариациями известных любому египтологу изображений древнеегипетского рая – блаженных Полей Иару. Сытые и счастливые люди пашут, сеют, охотятся, ловят рыбу. И рядом с ними гигантские портреты существа с головой не то осла, не то жирафа.

– Так это и есть Сэвэки‑тэгэмер? – кивнул на картину парень.

– Таким он явился нашим шаманам, – благоговейно подтвердила Эйяно. – Но сказал, что это не истинный его облик.

– Да, он всегда был большим мастером перевоплощения, – согласился Даниил, вглядываясь в черты Сета Братоубийцы.

Но череда неожиданностей на этом не окончилась.

После осмотра фресок молодые люди подошли к наосу, и Горовой смог вблизи рассмотреть статую божества, которого девушка именовала Хозяйкой Вселенной.

– Как она к вам попала?! – вскричал Данька, сломя голову ринувшись вперед и при этом наступив на хвост все так же мирно спавшего у ног Исиды волчка.

Упуат вскинулся, грозно зарычал, но быстро сориентировался, что опасность мнимая, и успокоился. Осуждающе покачал головой и вздохнул, вызвав опасливый взгляд Эли. Девушка даже не смогла сразу ответить на вопрос археолога.

– Это очень древнее изображение, – поведала она, собравшись с мыслями. – Его подарил моему прапрадеду Тэр‑Эр‑Гэну сам Царь‑Бог. На память об обших странствиях.

– Какой щедрый! – буркнул Проводник. Девушка вскрикнула от неожиданности.

– Послушай, он разговаривает! – ткнула дрожащим пальцем в пса.

– Тебе показалось! – поспешно успокоил ее Даня, а сам незаметно показал неосторожному нетеру кулак. – Просто Упуат очень умная собака.

– Да нет, он точно говорил! – возмутилась эвенкийка. – Зачем ты меня обманываешь?

– И все же, – попытался переключить ее внимание археолог, – эта статуя очень старая. Ей никак не меньше трех тысяч лет. Откуда Сет… то есть Сэвэки‑тэгэмер ее раздобыл?

– Про то одному Творцу ведомо, – воздела руки вверх Эйяно. – Однако старики передают, что когда‑то эта статуя умела говорить.

– Ну‑ка, ну‑ка, – заинтересовался археолог, мигом припомнив все известные ему легенды о таинственной Золотой Бабе, храм которой, по преданиям, существовал некогда в низовьях Иртыша, на Югре.

Не она ли это, затерявшаяся в веках статуя, пугавшая ханты‑мансийских охотников дикими криками?

– Можно, я посмотрю поближе? – не то спросил, не то просто поставил Элю в известность парень и, не дожидаясь ответа, полез в наос.

– Осторожнее! – вскрикнула девушка.

– Да ладно, я только проверю, нет ли там какого хитрого устройства.

Упуат ни с того ни с сего забеспокоился. Шерсть на его загривке вздыбилась. Это всегда было верным признаком приближающейся опасности. Проводник рванулся следом за Данилой, схватил его зубами за штанину и поволок прочь от статуи.

– Погоди ты! – забарахтался археолог, мертвой хваткой вцепившись в золотую руку Исиды. – Отстань! Я, кажется, что‑то нашел!

Волчок уже хотел плюнуть на конспирацию и рявкнуть на непоседу, но опоздал. Под Данькиными пальцами что‑то жалобно звякнуло, затем клацнуло, и металлический идол взвыл.

Глава восьмая

ВСТРЕЧА СТАРЫХ ЗНАКОМЫХ

– Вижу объекты. Что предпринять?

– Пока не вмешивайтесь, Стоящий‑у‑Тропы, пусть все идет своим чередом.

– Но как же…

– Вам жаль кошек? Или, может быть, ваших приятелей? Остыньте. Право же, лишние эмоции вредны для здоровья. И для… карьеры.

– Puta Madonna!!! – в десятый, наверное, раз повторил смуглокожий пилот одноместного глайдера, глядя вниз.