Обнаженное солнце (пер. Н.Виленская) - Айзек Азимов

Бейли нервничал, сознавая со страхом, что вскоре пора будет ложиться спать, а значит, усилится боязнь открытого пространства и возрастет тоска по Земле. Его обуревало почти лихорадочнее желание действовать, сделать что-нибудь еще.

– Пожалуй, поговорю с госпожой Дельмар, – сказал он Дэниелу. – Скажите роботам, пусть соединят нас.

Они перешли в переговорную, и Бейли стал смотреть, как ловко орудует робот своими железными пальцами. В голове у инспектора толклось множество мыслей, и вдруг все они пропали: половину комнаты занял стол, изысканно накрытый к обеду.

– Здравствуйте, – сказал голос Глэдии, которая туг же появилась в кадре и села. – Не удивляйтесь, Элайдж. Просто сейчас время обеда, и я соответственно переоделась. Видите?

Так и есть. Она была в светло-голубом платье до щиколоток, с длинными рукавами. Шею облегал желтый рюш, чуть светлее ее волос, теперь тщательно уложенных.

– Я не хотел вам мешать, – сказал Бейли.

– Я еще не начинала. Может быть, отобедаете со мной?

– Как так? – насторожился Бейли.

– Какие вы, земляне, смешные, – засмеялась она. – Не собственной персоной, конечно. Как это было бы возможно? Просто идите в свою столовую, и там вы и тот, другой, сможете пообедать со мной.

– Но если я уйду…

– Ваш робот будет поддерживать связь.

Дэниел утвердительно кивнул, и Бейли, все еще нерешительно, направился к двери. Глэдия вместе с накрытым столом двинулась вслед за ним.

– Видите? – ободряюще улыбнулась она. – Ваш связист держит контакт.

Бейли и Дэниел поднялись по движущемуся полотну – Бейли не помнил, что пользовался им раньше. Видимо, в этом немыслимом жилище между комнатами были разные ходы и выходы; Бейли, в отличие, разумеется, от Дэниела, знал о существовании лишь некоторых из них.

Глэдия за столом продолжала плыть вслед за ними – то сквозь стены, то под полом, то над полом. Бейли остановился и пробормотал;

– К этому надо привыкнуть.

– У вас кружится голова? – сейчас же спросила Глэдия.

– Немного.

– Тогда вот что: скажите своему связисту, чтобы оставил меня здесь, а когда придете в столовую и все будет готово, он нас соединит.

– Я распоряжусь, партнер Элайдж, – сказал Дэниел.

Их стол тоже был накрыт. В тарелках дымился коричневый суп, в котором плавали кубики мяса, а в середине стола ждала, когда ее разрежут, большая жареная курица. Дэниел быстро отдал указание роботу-официанту, и оба прибора мигом сдвинули на один конец стола.

Как по сигналу, стена напротив пропала, стол как будто вытянулся в длину, и на противоположном его конце появилась Глэдия. Комната соединилась с комнатой и стол со столом до того аккуратно, что, если бы не разный рисунок на стенах и на полу и не различие в сервировке, легко было бы поверить, что они действительно обедают вместе.

– Ну вот, – удовлетворенно сказала Глэдия, – правда, удобно?

– Очень, – сказал Бейли. Он осторожно попробовал суп, нашел его превосходным и подлил себе еще. – Вы слышали, что случилось с агентом Грюером?

На лицо Глэдии легла тень, и она отложила ложку.

– Ужасно, правда? Бедный Хеннис.

– Вы называете его по имени – вы его знаете?

– Я знаю почти всех выдающихся людей на Солярии. Мы, соляриане, почти все знакомы друг с другом – это естественно.

В самом деле, естественно, подумал Бейли, Много ли их, в конце концов?

– Тогда вы, может быть, знаете и доктора Алтима Тула. Он лечит Грюера.

Глэдия тихо засмеялась. Робот нарезал ей мясо и положил на тарелку мелкие подрумяненные картофелины и морковь соломкой.

– Конечно, знаю. Он и меня лечил.

– Когда он лечил вас?

– Как раз после того… несчастья. С моим мужем.

– Он что, единственный доктор на планете? – изумился Бейли.

– О нет. – Глэдия зашевелила губами, будто подсчитывая, – Их по крайней мере десять. И еще один молодой человек изучает медицину. Но доктор Тул – из лучших. У него самый большой опыт. Бедный доктор Тул.

– Почему бедный?

– Ну, вы же знаете – у доктора такая скверная работа. Приходится посещать людей, а иногда даже и трогать их руками. Но доктор Тул очень ответственно относится к своему делу и посещает больного, когда считает это необходимым. Он лечил меня с самого детства и всегда был такой добрый и милый, что я, честно говоря, почти не возражала бы против его визита. Например, он был у меня в тот последний раз.

– Вы хотите сказать – когда погиб ваш муж?

– Да. Можете себе представить, что почувствовал доктор, когда увидел, как я лежу рядом с мертвым мужем.

– Мне сказали, что тело он осматривал по видеофону.

– Тело – да. Но со мной было по-другому, Убедившись, что я жива и серьезной опасности нет, он велел роботам подложить мне под голову подушку, сделать мне укол и оставить одну. А сам прилетел самолетом – да, самолетом! Это заняло у него меньше получаса, Потом он занялся мной, и все стало хорошо. Я была в таком тумане, когда пришла в себя, что думала – передо мной его изображение, пока он не коснулся меня. Тогда я поняла, что это он сам, и закричала. Бедный доктор Тул ужасно смутился, но я знаю – он хотел сделать как лучше.

Бейли кивнул,

– Наверное, у докторов на Солярии не так уж много работы?

– Надеюсь, что да.

– Я знаю, что об инфекционных болезнях и говорить не стоит. Но нарушения обмена веществ? Атеросклероз? Диабет и тому подобное?

– Такое случается – и это всегда ужасно неприятно. Доктора могут, конечно, физически облегчить жизнь таким больным, но и только.

– Вот как?

– Конечно. Если человек заболел – значит, его генетический анализ был неточным. Не думаете же вы, что мы сознательно допускаем такие вещи, как диабет?

Все, у кого находят подобные заболевания, подвергаются тщательному повторному анализу. Супружеское назначение отменяется, и это ужасно неудобно для второго супруга. А еще нельзя, чтобы у них были, – она понизила голос, – дети.

– Нельзя иметь детей? – обыкновенным голосом переспросил Бейли.

Глэдия вспыхнула.

– Какие ужасные вещи мы говорим! Что за слова! Д-дети!

– Со временем привыкаешь, – сухо заметил Бейли.

– Да, но если это превратится у меня в привычку, я когда-нибудь скажу такое при солярианине и просто сгорю со стыда… А если у такой пары уже были дети (видите, вот опять), этих детей надо тоже разыскать и обследовать – кстати, одна из обязанностей Рикэна, – в общем, хлопот не оберешься.

Тула можно выбросить из головы, подумал Бейли. Некомпетентность доктора – следствие солярианского образа жизни, и ничего преступного в. ней нет. Скорее всего, нет. Поставим на нем крест, но не слишком жирный.

Он посмотрел, как ест Глэдия – аккуратно и грациозно, с хорошим аппетитом. Курица, которую ел он сам, была великолепна, От чего можно избаловаться во Внешних Мирах, так это от еды.