До конца своих дней - Барбара Бенедикт

– Нет уж, – сказала она, опять принимаясь ковыряться в тарелке. – Если ты считаешь, что это глупость, то не стоит ему и говорить.

Вдруг дверь открылась, и вошел дядя Джервис.

– Глядите, кто к нам пришел! – радостным голосом объявил он.

Вслед за ним в столовую вошел его брат.

Гинни забыла все свои планы, изумленно глядя на отца. Видимо, Джон Маклауд очень редко садился за стол с семьей: у всех был радостный вид, все старались ему угодить, хотя было очевидно, что они предпочли бы, чтобы он ужинал у себя в кабинете.

Гинни было неприятно оказаться в их числе. Она глядела, как ее отец, хромая и опираясь на трость, прошел к своему месту во главе стола. Опускаясь на стул, он чуть не сел мимо, но Гомер вовремя подсунул под него стул. Судя по тому, как ловко и быстро он это сделал, бедный слуга порядком поднаторел в том, чтобы скрывать опьянение хозяина.

Гинни грустно взирала на незнакомца, поселившегося в теле ее отца. Ей было тяжело, когда он утром оттолкнул ее, но глядеть на него сейчас было еще тяжелее. Не притронувшись к стряпне Эдиты-Энн, он налегал на виски и непрерывно хохотал. К возмущению Гинни, дядя и не пытался его остановить. Правда, он и сам пил одну рюмку за другой.

Братья стали вспоминать прошлое. Глядя на них, можно было подумать, будто комната по-прежнему обставлена очаровательной мебелью, а неприятной сцены в прихожей просто не было и в помине. Уж не померещился ли ей угрожающий голос Рафа?

Тем временем Джон и Джервис говорили о том времени, когда братья были юношами и жили на плантации родителей в Виргинии.

– Помнишь, какие там устраивали турниры? – спросил Джервис. – Ты не представляешь, как мне было обидно, хоть из кожи лезь вон, все равно победит твой старший брат.

Джон усмехнулся, и на секунду Гинни увидела в нем такого папу, каким он был раньше.

– Смейся-смейся, Джон, но разве кто-нибудь хоть раз побил тебя на турнире?

– Да нет, такого не было, – ответил Джон, глядя в рюмку, словно в темной жидкости ему предстали видения прошлого. – Я так и уехал из Виргинии чемпионом.

– Как наш юный друг Ланс. Жаль все же, что мы больше не устраиваем турниров в Розленде.

Джон не слушал брата.

– Помнишь последний турнир? – сказал он, видимо, весь уйдя мыслями в прошлое. – На котором я выиграл мою Аманду.

Воцарилась неловкая тишина. Так бывало всегда, когда поминали Аманду.

Но, может, это добрый признак, с надеждой подумала Гинни. Если Джон Маклауд уже может говорить о своей любимой жене, может быть, его рана начинает заживать? Может быть, он перестанет пить и даже простит свою дочь?

– Да, тот день нельзя забыть, – сказал Джервис, улыбаясь брату. – Никто не думал, что ты будешь участвовать в турнире – ты ведь уехал в Луизиану и был занят новой плантацией. Я очень рассчитывал на победу, но мне следовало бы знать, что мой старший брат ни за что не пропустит этот турнир.

– Как я мог его пропустить, когда Аманда предложила себя в жены победителю?

Гинни слышала эту историю тысячу раз, и она никогда ей не надоедала. Как это романтично, что ее папа проехал многие тысячи миль, чтобы получить в жены Аманду Мейтленд.

– До чего же она была хороша! – с горьким вздохом сказал Джервис. – Мы все готовы были сражаться за ее руку. Но если бы мы знали, что она тебе написала, многие, наверно, не стали бы и записываться на турнир. Она была уверена, что ты приедешь. И победишь.

– Да, моя Аманда знала, чего хотела. – Джон тоже вздохнул и осушил рюмку. – И добилась этого. – Он замолчал, видимо, уйдя мыслями в далекое прошлое.

– Послушай, – вдруг сказал Джервис. – Может, нам тоже устроить турнир?

Джон фыркнул и потянулся за графином.

– Да кто на него приедет? И как мы за него заплатим?

– Если бы мы предложили достойный приз, то приехали бы многие.

Все устремили взгляд на Джона. А он, не донеся рюмку до рта, непонимающе смотрел на Джервиса.

– Какую еще каверзу ты задумал, Джерв? – наконец спросил он, одним залпом осушая рюмку.

– Каверзу? – Джервис засмеялся. – Да что ты, Джон, мне просто пришло в голову, что мы соберем кучу денег, если потребуем плату за участие в турнире. Уже пять лет в нашей округе не было ничего подобного. Все захотят в нем участвовать, а мы на эти деньги поднимем Розленд.

Гинни понравилась эта мысль, и она пересказала слова Мисси Бенсон о том, как все мечтают о турнире.

– Вот видишь, – с улыбкой сказал Джервис – Всем будет интересно. А когда они узнают о главном призе, готов спорить, что от охотников отбоя не будет.

Джон приподнял бровь, забыв про рюмку. Джервис наклонился вперед, как бы стараясь заразить его своим воодушевлением.

– В конце концов, кто не захочет получить в жены красавицу Гиневру?

У Гинни похолодело внутри. Не спросив ее согласия, он собирается объявить ее главным призом?

– Нет уж, – решительно сказала она, вставая со стула. – Это все равно что... – Она вспомнила про аукцион, который она сама предложила Мисси. – Это все равно что выставить меня на продажу на аукционе и отдать тому, кто больше заплатит.

– Гинни, детка, да ничего подобного, – заверил ее дядя Джервис. – Твой папа не станет тебя приневоливать. Но если уж твоя мама согласилась выйти замуж за победителя турнира, значит, в этом нет ничего зазорного.

Он вопросительно посмотрел на брата.

Опасаясь, что отец с ним согласится, Гинни бросила на стол салфетку.

– Вся округа будет насмехаться надо мной. Я не согласна стать предметом сплетен, вот и все!

В глазах Джона мелькнула сталь. Гинни поняла, что сделала ошибку. Она узнала этот проблеск, ведь упрямство она унаследовала от отца.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что ты лучше своей мамы? – жестко спросил Джон. – Что не опустишься до того, что сделала она?

– Джон, я уверен, что Гинни не имела в виду ничего такого...

– Я пока хозяин в этом доме, – с пугающей решимостью сказал папа. – Если я приму решение провести турнир, моя дочь будет послушна моей воле. Вот и все!

У Гинни задрожали губы.

– Неужели ты так меня ненавидишь? Если это наказание за маму...

Джон тоже встал и бросил салфетку на тарелку.

– Не смей поминать ее имя в этом доме! Ясно? Гинни чувствовала на себе злорадный взгляд Эдиты-Энн.

– Ясно?

Вздрогнув от его рыка, она кивнула.

– Вот и отлично. – Взяв графин, Джон повернулся к брату. – Пошли в кабинет, Джервис. Надо все как следует обсудить.

Он вышел из комнаты, оставив позади себя гробовую тишину. Гинни медленно опустилась на стул, чувствуя себя униженной в глазах Ланса и всех остальных.

Дядя Джервис обошел вокруг стола и обнял ее за плечи.

– Пойми, Гинни, Джону сейчас очень тяжело. Ему нужно, чтобы его дочка ему помогла. Разве ты этого не понимаешь?