Книга 2 - Владимир Высоцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Горизонт
Чтоб не было следов, повсюду подмели,Ругайте же меня, позорьте и терзайте!Мой финиш — горизонт, а лента — край земли,Я должен первым быть на горизонте.Условия пари одобрили не всеИ руки разбивали неохотно.Условье таково, чтоб ехать по шоссе,И только по шоссе бесповоротно.Наматывая мили на кардан,Я еду параллельно проводам,Но то и дело тень перед мотором,То черный кот, то кто-то в чем-то черном,Я знаю, мне не раз в колеса палки ткнут,Догадываюсь, в чем и как меня обманут,Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекутИ где через дорогу трос натянут.Но стрелки я топлю, на этих скоростяхПесчинка обретает силу пулиИ я сжимаю руль до судорог в кистях,Успеть, пока болты не затянули!Наматывая мили на кардан,Я еду в направленьи к проводам.Завинчивают гайки! Побыстрее!Не то поднимут трос как раз, где шея.И плавится асфальт, протекторы кипят,Под ложечкой сосет от близости развязки.Я голой грудью рву натянутый канат,Я жив, снимите черные повязки!Кто вынудил меня на жесткое пари,Нечистоплотный в споре и расчетах.Азарт меня пьянит, но как ни говори,Я торможу на скользких поворотах!Наматываю мили на карданНазло канатам, тросам, проводам.Вы только проигравших урезоньте,Когда я появлюсь на горизонте.Мой финиш, горизонт попрежнему далек,Я ленту не порвал, но я покончил с тросом.Канат не пересек мой шейный позвонок,Но из кустов стреляют по колесам!Меня ведь не рубли на гонку завели,Меня просили: миг не проворонь ты,Узнай, а есть предел там, на краю земли,И можно ли раздвинуть горизонты?Наматываю мили на кардан.Я пулю в скат влепить себе не дам.Но тормоза отказывают…Я горизонт промахиваю с хода!
***
Полководец с шеею короткойДолжен быть в любые времена.Чтобы грудь почти от подбородка,От затылка, сразу чтоб спина.На короткой незаметной шееГолове уютнее сидетьИ душить значительно труднее,И арканом не за что задеть.
А они вытягивают шеюИ встают на кончики носков.Чтобы видеть дальше и вернее,Нужно посмотреть поверх голов.
Все, теперь он темная лошадка,Даже если видел свет вдали.Поза неустойчива и шатка,И открыта шея для петли.И любая подлая ехиднаСосчитает позвонки на ней.Дальше видно, но не дальновидноЖить с открытой шеей меж людей.
А они вытягивают шеюИ встают на кончики носков.Чтобы видеть дальше и вернее,Нужно посмотреть поверх голов.
Чуть отпустят нервы, как уздечка,Больше не держа и не храня,Под ноги пойдет тебе подсечка,И на шею ляжет пятерня.Вот какую притчу о ВостокеРассказал мне старый аксакал.Даже сказки здесь и те жестоки,Думал я и шею измерял.Шея длинная — приманка для петли,А грудь — мишень для стрел, но не спешите,Ушедшие не датами бессмертье обрели,Так что живых не очень торопите.
Баллада об иноходце
Я скачу, но я скачу иначеПо полям, по лужам, по росе…Говорят: он иноходью скачет.Это значит иначе, чем все.Но наездник мой всегда на мне,Стременами лупит мне под дых.Я согласен бегать в табуне,Но не под седлом и без узды!Если не свободен нож от ножен,Он опасен меньше, чем игла.Вот и я — оседлан и стреножен.Рот мой раздирают удила.Мне набили раны на спине,Я дрожу боками у воды.Я согласен бегать в табуне,Но не под седлом и без узды!Пляшут, пляшут скакуны не старте,Друг на друга злобу затая.В исступленье, в бешенстве, в азарте,И роняют пену, как и я,Мой наездник у трибун в цене,Крупный мастер верховой езды.Ох, как я бы бегал в табуне,Но не под седлом и без узды!Нет, не будут золотыми горы,Я последним цель пересеку,Я ему припомню эти шпоры,Засбою, отстану на скаку!Колокол, жокей мой на коне,Он смеется в предвкушении мзды.Ох, как я бы бегал в табуне,Но не под седлом и без узды!Что со мной, что делаю, как смею?Потакаю своему врагу.Я собою просто не владею,Я придти не первым не могу!Что же делать остается мне?Вышвырнуть жокея моегоИ скакать, как будто в табуне,Под седлом, в узде, но без него!Я пришел, а он в хвосте плететсяПо камням, по лужам, по росе.Я впервые не был иноходцем,Я стремился выиграть, как все!
Песня микрофона
Я оглох от ударов ладоней,Я ослеп от улыбок певиц,Сколько лет я страдал от симфоний,Потакал подражателям птиц!Сквозь меня, многократно просеясь,Чистый звук в ваши души летел.Стоп! Вот тот, на кого я надеюсь.Для кого я все муки стерпел.
Сколько раз в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл, шею спиливал,А я усиливал, усиливал, усиливал!…
Он поет задыхаясь, с натугой,Он устал, как солдат на плацу.Я тянусь своей шеей упругойК мокрому от пота лицу.Только вдруг… Человече, опомнись,Что поешь, отдохни, ты устал!Эта патока, сладкая горечьСкажи, чтобы он перестал.
Сколько раз в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл, шею спиливал,А я усиливал, усиливал, усиливал!…
Все напрасно, чудес не бывает,Я качаюсь, я еле стою.Он бальзамом мне горечь вливаетВ микрофонную глотку мою.В чем угодно меня обвините,Только против себя не пойдешь.По профессии я — усилитель.Я страдал, но усиливал ложь.
Сколько раз в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл, шею спиливал,А я усиливал, усиливал, усиливал!…
Застонал я, динамики взвыли,Он сдавил мое горло рукой.Отвернули меня, умертвили,Заменили меня на другой.Тот, другой, он все стерпит и примет.Он навинчен на шею мою.Нас всегда заменяют другими,Чтобы мы не мешали вранью.Мы в чехле очень честно лежали:Я, штатив, да еще микрофон,И они мне, смеясь рассказали,Как он рад был, что я заменен.
***
Мне в ресторане вечером вчераСказали с юмором и с этикетом,Что киснет водка, выдохлась икраИ что у них ученый по ракетам.И многих с водкой помня пополам,Не разобрав, что плещется в бокале,Я, улыбаясь, подходил к столамИ отзывался, если окликали.Вот он, надменный, словно Ришелье,Почтенный, словно папа в старом скетче.Но это был директор ателье,И не был засекреченный ракетчик.Со мной гитара, струны к ней в запас,И я гордился тем, что тоже в моде.К науке тяга сильная сейчас,Но и к гитаре тяга есть в народе.Я выпил залпом и разбил бокал,Мгновенно мне гитару дали в руки.Я три своих аккорда перебрал,Запел и запил от любви к науке.И, обнимая женщину в колье,И, сделав вид, что хочет в песню вжиться,Задумался директор ателье,О том, что завтра скажет сослуживцам.Я пел и думал: вот икра стоит,А говорят кеты не стало в реках,А мой ученый где-нибудь сидитИ мыслит в миллионах и парсеках.Он предложил мне где-то на дому,Успев включить магнитофон в портфеле:Давай дружить домами. Я емуСказал: мой дом — твой дом моделей.И я нарочно разорвал струну.И, утаив, что есть запас в кармане,Сказал: привет, зайти не премину,Но только, если будет марсианин.Я шел домой под утро, как старик.Мне под ноги катались дети с горки,И аккуратный первый ученикШел в школу получать свои пятерки.Ну что ж, мне поделом и по делам:Лишь первые пятерки получают.Не надо подходить к чужим столамИ отзываться, если окликают.
***
Все годы и века и эпохи подрядВсе стремится к теплу от морозов и вьюг.Почему ж эти птицы на север летят,Если птицам положено только на юг!Слава им не нужна и величье,Вот под крыльями кончится лед,И найдут они счастье птичье,Как награду за дерзкий полет.Что же нам не жилось, что же нам не спалось?Что нас выгнало в путь по высокой волне?Нам сиянья пока наблюдать не пришлось,Это редко бывает: сиянье в цене.Тишина, только чайки, как молнии.Пустотой мы их кормим из рук,Но наградою нам за безмолвиеОбязательно будет звук.Как давно снятся нам только белые сны!Все другие оттенки снега занесли.Мы ослепли давно от такой белизны,Но прозреем от черной полоски земли.Наше горло отпустит молчание,Наша слабость растает, как тень,И наградой за ночи отчаяньяБудет вечный полярный день.Север. Воля. Надежда. Страна без границ.Снег без грязи, как долгая жизнь без вранья.Воронье нам не выклюет глаз из глазниц,Потому, что не водится здесь воронья.Кто не верил в дурные пророчества,В снег не лег ни на миг отдохнуть,Тем наградою за одиночествоДолжен встретиться кто-нибудь.
***
