Враг масонов № 1. Масоно-интеллигентские мифы о Николае I - Борис Башилов

XXXII

Вместе с Павлом I умерла и идея создания в России духовно— политического Ордена, который возглавил бы духовно-политическую борьбу с масонами, вольтерьянцами, со всеми врагами Православия и Самодержавия.

Орден Мальтийских Рыцарей, с разрешения Павла I, после захвата Мальты Наполеоном, а затем англичанами, обосновавшийся в России, после убийства Павла I масонами постепенно захирел.

Из важного и нужного замысла Павла I ничего не вышло. А нужда в создании религиозно-политической организации которая объединяла бы всех кто стремился бы положить в основу исторического развития России чисто русские политические традиции была велика. Только организация, ведущая непрерывную борьбу за возрождение самобытных русских традиций, то есть за возрождение идей Третьего Рима — могла создать почву для возникновения вновь настоящего национально-консервативного слоя. Но такой организации, после того, как в силу разнообразных причин. Орден Мальтийских Рыцарей не выполнил возлагавшихся на него Павлом надежд, создано не было ни Александром I, ни Николаем I.

Запрещение масонства Николаем I значительно оздоровляло духовную атмосферу в России, но не означало конца идейной борьбы. На запрещение масонства европеизировавшиеся окончательно слои дворянства ответили созданием Ордена Русской Интеллигенции. А Ордену Русской Интеллигенции не было противопоставлено никакой политической национально-консервативной организации.

В результате царская власть, имела опору только в лице бюрократии, которой она тоже не могла, как мы это увидим дальше, всецело доверять. В силу указанных выше причин, ни в царствование Николая I, ни в следующие царствования, не было настоящего национально-консервативного лагеря.

Были только отдельные консерваторы, более или менее приближавшиеся к подлинному национальному мировоззрению и, в большей или меньшей степени, понимавшие какие проблемы необходимо разрешить, чтобы вернуться на национальный путь развития. И таких было мало.

В сложнейшей политической обстановке, возникнувшей после петровской революции, не всякий кто стоял за «старину», мог считаться представителем национально-консервативного лагеря. Возникал вопрос — «за какую старину он ратует? За русскую старину? или за «старину петровскую?». Европейские новшества, насильно навязанные России Петром, давно уже для многих стали «русской стариной». И тот, кто охранял возникнувшие после Петра I не русские традиции мог искренне причислять себя к стану бойцов национально-консервативного лагеря. Но это были лже-консерваторы охранявшие не русские традиции, а состарившиеся европейские принципы вколоченные Петровской дубинкой в русскую жизнь.

В консервативные догматы были зачислены догматы полученные в наследство после Петровской революции, цель которой была — уничтожение самобытных идейных основ русской культуры.

Мы знаем какого низкого мнения был Александр I о русском высшем обществе, развращенном политически и нравственно. Не лучше, а еще хуже стало это общество в царствование самого Александра (см. Башилов. Александр I и его время.) в результате дальнейшего развития масонства, европейского мистицизма, усвоения европейской философии.

А вот как расценивает Пушкин высшее общество Николаевской эпохи.

В 1832 году Пушкин упрекал князя П. Вяземского, одного из далеко не худших людей Николаевской эпохи, в том, что он принадлежит к все растущему слою людей не любящих Россию и «стоящих в оппозиции не к правительству, а к России». В данном случае, Пушкин первый из современников подметил самую характерную черту зарождавшейся в сороковые годы интеллигенции. Прошло три года после того, как Пушкин отметил что характерной чертой членов формировавшегося Ордена Русской Интеллигенции является оппозиция не к русскому правительству, а к самой России, как жизнь дала яркое подтверждение правильности жуткого диагноза Пушкина.

В 1835 году добровольно покинул Россию доцент Московского университета Печорин. Принадлежавший к страшной категории русских идеалистов, Печорин написал заграницей следующее стихотворение:

Как сладостно отчизну ненавидеть, И жадно ждать ее уничтоженья, И в разрушении отчизны видеть Всемирного денницы пробужденья.

Печориным начинается та страшная плеяда русских европейцев, которые во имя будущей, построенной по их политическим рецептам России, учили ненавидеть существующую Россию и русских иностранцев.

Знаменитое письмо Пушкина Чаадаеву кончается следующей оценкой образованного русского общества: «Надо было сказать, — и у вас это сказано, — что наше нынешнее общество настолько же презренно, как и глупо, что у него нет собственного мнения, что оно равнодушно к долгу, к справедливости, к правде, ко всему, что не есть простая потребность, что в нем циническое презрение к мыслям, к человеческому достоинству».

Какими выдающимися личными качествами ни обладал бы царь трудно в короткое время было достичь положительных результатов, черпая себе помощников из подобного общества. А ведь это общество не только не желало помогать Николаю I, но в лице членов возникнувшего Ордена Русской Интеллигенции всячески старалось помешать ему. При чем на путь борьбы члены Ордена встали совсем не потому, что увидели невозможность содействовать прогрессу России мирным путем. С самого начала возникновения Орден решил пойти не за Николаем I, а за масонскими заговорщиками, Утверждение членов Ордена, что основоположники его вступили на путь революционной борьбы только после того как убедились что Николай I не хочет идти по пути прогресса — лживое утверждение. Каких идейных уступок ни сделал бы Николай I Герцену, Белинскому или Бакунину — они никогда бы не стали на путь сотрудничества с ним. Все они, как позже все члены Ордена, всегда находились в оппозиции не к правительству, а к… России. Орден Русской Интеллигенции, так же как и русские масоны, был не обычной политической оппозицией, а идейным союзом непримиримых врагов национального русского государства, Православной Церкви и русской культуры. Им были нужны не прогрессивные реформы, а уничтожение русского национального государства и постройка на его развалинах атеистической республики по масонским рецептам.

XXXIII

До Николая I монархическое миросозерцание гасло не только у представителей европеизировавшегося общества, но и у самих носителей монархической власти. Начиная с Николая I распад монархического миросозерцания у царей прекращается, но у высших кругов дворянства монархическое миросозерцание продолжает все гаснуть и гаснуть. После петровской революции народ перестал быть активной политической силой, активным действующим элементом русской истории: стал только пассивным элементом ее. За то, намного выросла политическая роль дворянства, превратившегося из служилого класса в господствующий класс.

Политическая история России, начиная с Петра I вплоть до восшествия на престол Николая I, есть главным образом история дворянства и история того, как заимствованные европейские политические идеи отражались на политическом развитии послепетровской России.

Почитатель Петра I Г. Федотов в книге «И есть и будет» (Размышления о России и революции), принужден все же отметить, что после петровской революции широкие массы народа, перестали понимать Россию: «Что касается государственного смысла Империи, то он едва ли доходил до народного сознания. Россия с Петра перестала быть понятной русскому народу. Он не представлял себе ни ее границ, ни ее задач, ни ее внешних врагов, которые были ясны и конкретны для него в московском царстве.

Выветривание государственного сознания продолжалось беспрерывно за два века Империи.» После петровской революции, из всех слоев русского общества, одно только дворянство было носителем государственного сознания. После Петра I носители высшей власти имели политическую опору исключительно в государственном инстинкте и государственном сознании дворянства, с каждым царствованием все более и более европеизировавшегося. Все остальные слои народа были оттеснены от управления государством и постепенно совершенно перестали интересоваться его судьбой.

После подавления восстания декабристов перестает интересоваться судьбой России и дворянство. Образованное общество не ограничивается только равнодушием, а, наоборот, постоянно оказывает сопротивление преобразовательным замыслам Николая I. На смену масонам и декабристам приходят новые идейные противники самодержавия, православия и вообще русской культуры.

Николая I ненавидели родственники, свойственники и политические единомышленники декабристов. Многие из дворян видели в нем узурпатора политических прав дворянства и никак не могли простить ему, что он сумел вырваться из политической опеки дворянства и стал править не считаясь с сословными интересами дворянства. Князь Д. Д. Оболенский, — потомок декабриста, выросший в либеральной дворянской среде пишет в своих «Заметках о прошлом», что «В этой среде привычны были осуждения действий правительства и, прежде всего поступков Императора Николая Павловича. Родной внук декабриста, я рос в семье, по традиции предубежденной против Императора. И только на возрасте, переехав в Петербург, я разобрался в исторической правде и изменил свои отрицательные взгляды на Императора Николая I». (Кн. Д. Д. Оболенский. Заметки о прошлом. Двуглавый Орел. № 15. Париж)