Проблемный мужчина (ЛП) - Хиггинсон Рейчел

Ярость и страх вспыхнули внутри меня, и я проглотила нехорошие слова, которые прожигали мне язык. Я освободила воскресение для этого?

— Я думала, ты хотела, чтобы я поработала с тобой, Вера? На кухне? Разве не это был твой план: обучить и наставить меня, чтобы сделать из меня высококвалифицированного шеф-повара?

Она ухмыльнулась.

— Именно это я и делаю.

— Но как это сработает, если я не буду здесь с тобой? Мне же надо быть на кухне? Учиться, как управлять ей? Учиться всей этой "вуду магии, которую ты так хорошо знаешь"? — я была даже готова цитировать песню группы "Солт-эн-Пэпа"3, чтобы добиться своего.

Она сложила руки и распрямила плечи, готовая поспорить со мной.

— Я уверена, что ты изучила меню, но ты его на самом деле не знаешь. Я уверена, что ты ела тут раньше, но ты не знаешь всю подноготную "Сариты" или её тёмные секреты. Я уверена, что ты умеешь готовить офигенные тапас, но ты никогда ничего не готовила из этого меню. Если ты хочешь "Сариту", тебе нужны с ней интимные отношения, тебе надо прыгнуть в заячью нору, узнать здесь каждую деталь. Начни с обслуживания столиков, посмотри, что за люди тут едят, откуда они, чего они хотят, что им от тебя нужно. Будь готова продать всё из этого меню, будь способна наизусть проговаривать состав блюд, познакомься с каждым из них. Понюхай их. Потрогай их. Попробуй их. Сделай всё возможное, чтобы стать этим чёртовым рестораном. Я здесь временно, Кайа. Я временный шеф-повар, который не хочет иметь ничего общего с этой кухней. Я едва ли знаю меню, и меня оно едва ли волнует, я только стараюсь сделать всё правильно. Не надо равняться на меня. Не надо быть временной. Будь тем чудом, которое спасёт этот ресторан. Сделай сегодня всё возможное, чтобы стать постоянной. Потом приходи в следующее воскресение, и мы попробуем что-то ещё.

Часть паники ушла из моей груди и переместилась куда-то в район живота. Мне не нравилось то, что я не буду работать с Верой сегодня. Работа в зале представлялась мне как упущенная возможность. И я не могла избавиться от ощущения, что мне надо поторопиться, чтобы стать офигенной. Как только Эзра вернётся из отпуска, он начнёт искать кого-то для этой должности, и если к тому моменту я не буду готова, я не получу её.

— Ты просто долбаный сенсей, Вера.

Она снова улыбнулась.

— Не благодари.

Я поморщила нос, но приняла свою судьбу. Мне не нравилось это признавать, но она была права. Мне надо было изучить этот ресторан. И мне надо было изучить его наскоком, то есть быстро. Мне надо было расшибиться в лепёшку, но сделать всё возможное, чтобы заявить на него свои права.

— До свидания, Кайа, — сказала Вера серьёзно. — И удачи.

Я не смогла не засмеяться, когда опять вошла в её офис, чтобы переодеться в белую рубашку, которую она мне принесла. У меня и Веры были похожие телосложения, с той лишь разницей, что она была выше. Её рубашка подошла мне, только была немного маловата в груди — но большая грудь и рубашки на пуговицах были моей вечной проблемой.

Достав зеркальце из сумки, я проверила, как я выгляжу. Я ещё не повязала бандану на голову, поэтому все мои розовые кудряшки были на виду. Я вчера воспользовалась чудесным кондиционером для волос, поэтому розовый цвет был свежим и ярким.

И мои кудряшки. Они были везде. Когда я начала работать на кухне полный рабочий день, я поддалась порыву и коротко постриглась, чтобы выдержать жару и хаотичный рабочий график. Но в последнее время мне хотелось выглядеть иначе. Единственной проблемой было то, что мои волосы росли катастрофически медленно. Сейчас я была где-то между короткой стрижкой, которую было очень легко поддерживать, и стрижкой боб. В отличие от того времени, когда мои волосы были короткими, голубыми и выпрямленными, мои натуральные волосы завивались с неистовой силой.

Достав невидимки с самого дна своей сумки, я заколола несколько передних прядей, так что причёска стала выглядеть мягче и напоминала стиль 1920х — это должно было больше понравиться гостям. Мне не обязательно было распугивать их только потому, что я выглядела так, будто только что схватилась за оголённый провод.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Накрасив губы и надев милые серёжки с кисточками, которые я нашла на дне сумки, я наконец-то почувствовала, что выгляжу презентабельно. На мне всё ещё были надеты мои кухонные штаны, а на ногах громоздкие ботинки "Доктор Мартинс", но в основном я мало чем отличалась от других людей. По крайней мере, я на это надеялась.

Меня никогда не волновало то, насколько я вписываюсь. Исключая тот период времени, когда я встречалась с Ноланом и изменила себе, как правило, мне было гораздо комфортнее в своей собственной шкуре, чем в чьей-либо ещё. Мне нравилось играть с цветом волос, оттенками лака для ногтей, помадой и тенями — если я их вообще использовала. И когда я одевалась куда-то помимо "Лилу", при выборе одежды мне нравилось рисковать. Я не пыталась казаться яркой, просто я не вписывалась в общепринятые нормы.

Мои мысли перенеслись к Уайетту. Мне не так много в нём нравилось, но его внешность была одной из моих любимых вещей. Я никогда не видела, чтобы его заботило, что думают о нём окружающие, разве что кроме ресторанных критиков. Я никогда не видела, чтобы он пытался скрыть свои большие татуировки или переживал насчёт одежды. Он был именно тем, кем хотел быть. И, Боже, почему-то это было до ужаса сексуально. Может быть, мне нравилось в нём больше, чем я была готова признать.

Нолан же был совсем другим. Он был настолько поглощён тем, что думал о нём весь остальной мир, что позволил этому миру затащить себя в ловушку, и сам же это ненавидел. Такими же были и мои сёстры. Клэр осталась в Гамильтоне, хотя она ненавидела его, и до смерти хотела уехать. Мои родители убедили мою младшую сестру, Кэмерон, поступить в местный колледж, чтобы остаться дома и подкопить денег. Кэмерон согласилась, но она не понимала, что она упускает. И она была достаточно молода, поэтому её это пока не заботило.

Ну, хорошо. Это был их выбор. Я не могла прожить за них их жизни, как бы я ни хотела помочь им. Все, что я могла сделать, это любить свою собственную жизнь. Что я и делала. Несмотря на то, что она и была такой суетливой. И тяжёлой. И даже несмотря на своё одиночество. Я любила мою работу, мне нравилось, кем я стала, и мне нравились те люди, которыми я себя окружила.

Я убрала зеркальце в сумку, затем сложила свой китель и засунула его туда же. Я с сожалением провела по холодным стальным поверхностям столешниц, когда проходила через кухню.

Как-нибудь в другой раз, мой друг. Но уже скоро.

Кристиан нашёл меня сразу же, как только я вышла из кухни.

— Я Кристиан, — выпалил он с энтузиазмом. Он был похож на заблудившегося ребёнка, у него были чёрные как смоль волосы и идеально выглаженная рубашка. — Вера хочет, чтобы я показал тебе всё наше хозяйство.

Его энтузиазм была заразителен, и я не могла не улыбнуться ему в ответ.

— Она очень хочет, чтобы я это сделала. Я вообще ничего не знаю про обслуживание столиков.

Он только махнул рукой.

— Тут нет ничего такого, — похоже, я всем своим видом давала понять, что я ему не верю, поэтому-то он и рассмеялся. — Как только ты освоишься, ты поймёшь, что тут нет ничего такого.

— Как долго ты этим занимаешься?

У него было одно из тех лиц, которые всегда выглядели очень молодо. Ему могло быть как тридцать, так и шестнадцать лет. И я бы не удивилась.

— Достаточно давно для того, чтобы с нетерпением ждать, когда же у нас уже появится новый лидер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он был настолько ужасен?

— Кто? Хуан Карло? Или Эзра?

— Хуан Карло. Я уже знаю, насколько ужасен Эзра, — я закусила губу и понадеялась, что Кристиан не сильно предан нашему боссу.

Он снова засмеялся.

— Ах, да, ты, видимо, тоже в гареме.

Я подняла руку к шее, где у меня на лацкане была вышита лилия.

— "Лилу".