Заключенный №1. Несломленный Ходорковский - Вера Челищева

Да и вряд ли летом 2003 года он мог предположить, что спустя 7 лет, к 2011-му, за плечами у него и Платона будет два обвинительных приговора. Что перед вторым приговором, выступая с последним словом, он скажет, что гордится своими сотрудниками, оказавшимися в застенках, но не сподличавшими…

Единственное, что многие до сих пор не понимают, – почему он, не исключавший для себя вариант ареста, а скорее даже на 80 % уверенный, что арест произойдет, все равно не уехал? Ведь не мальчик же, не мог не догадываться…

Отвечая на мой вопрос – «наверняка знали же, чуть ли не в каких числах все произойдет», – Ходорковский ни про проценты, ни про числа ничего не говорит.

– Нет. Не знал. Общее понимание было, но я всегда борюсь до конца, поэтому делал то, что делал, – продолжал встречи, выступления. Необходимо учитывать: 2003 год – это не нынешнее время. Мы жили еще в демократической стране, без «правящей партии» и «национального лидера» в их нынешнем понимании.

И осенью 2003-го он вернулся в «еще демократическую страну». За сентябрем пошел октябрь. Ходорковский предлагал уехать родным, только без него. Ему ответили категорическим «нет». Больше тема не поднималась.

Да и сигналов ему больше не подавали, видимо, поняв, что его решение остаться в стране – окончательное. Полит – технолог и журналист Марина Литвинович, осенью 2003-го сопровождавшая Ходорковского в последнюю поездку по регионам России, где он читал лекции студентам и встречался с представителями местных властей, и из которой не вернулся, говорит, что то и дело были какие-то странные звонки осведомленных товарищей, что, мол, со дня на день. А в городах, в которые Ходорковский приезжал выступать с лекциями, за его машиной постоянно велась слежка, на которую то и дело натыкалась его служба охраны… Но он и без осведомителей и службы охраны уже понимал: что-либо менять уже поздно. И запланировал именно на эти числа свой тур с лекциями по российским городам. Он решил первый раз в жизни читать в регионах лекции, которые до этого читал лишь на мероприятиях «Открытой России». Лекция о демократии. В регионах он ее читал в студенческих аудиториях по 500–700 человек. Марина вспоминает, что в эту последнюю его поездку их команда случайно заехала даже в воинскую часть. По ошибке. Думали, здесь какой-то институт, а оказалось – режимный объект.

– Как ни странно – нас не выгнали, пригласили выступить. Мы в некоторой растерянности были, все-таки воинская часть – немного не наш контингент. Даже Ходорковский замешкался, – вспоминает Литвинович. – Я ему посоветовала: «Михаил Борисович, надо упростить текст лекции. Сократите и обобщите». И он так и сделал. Слушали три часа. Солдатам, правда, не столько лекция была интересна, сколько, как мне кажется, сам Ходорковский… Они его внимательно разглядывали, потом вопросы задавали, про него, про его бизнес.

И еще говорят, что якобы после этого визита Ходорковского в воинскую часть было принято решение его брать. А то, мол, уже перебор…

Глава 14

Молчание бизнеса

За день до ареста Ходорковского состоялся гражданский форум в Нижнем Новгороде, обозначенный его устроителями как «начало масштабного диалога власти и бизнеса». Организован рядом различных институтов, общественных организаций и видных российских экспертов от политики и экономики. На этом форуме остановимся подробнее. «Добро» на мероприятие давал Путин – к нему в августе, уже после ареста Платона Лебедева и в самый разгар конфликта между Кремлем и ЮКОСом, с закрытым письмом обратились члены Комиссии по правам человека при Президенте РФ – так называемая антикризисная группа во главе с Алексеевой, Аузаном и прочими. Сложившуюся ситуацию называли «общественно-политическим кризисом» и просили не допускать силового решения ситуации. «Нужен диалог», говорили правозащитники, «нужно найти новую схему общественного договора», «давайте придумаем компенсации за приватизацию начала 90-х», «давайте вступим в диалог…». Путин вроде бы сказал «давайте»…

«А. Волошину, В. Иванову. Прошу оказать содействие» – такую резолюцию поставил он на письме. Что, конечно, интересно: поручение дал двум совершенно полярным людям из администрации – один возглавляет экономическую группу, другой – силовую… Волошин и Иванов, реализуя поручение начальника, начали заниматься организацией форума, на котором и должны были состояться (и в итоге состоялись) все эти диалоги… На форуме присутствовали делегации от всех федеральных округов России, представители администрации президента. Поднималась даже такая экзотическая тема, как «Обеспечение конституционных прав предпринимателей: взаимная ответственность бизнеса и власти»… Приветствие форуму послал президент. Съехался силовой блок…

Но…

– Представители экономического блока кремлевской администрации выступали, а силовики – нет, они прилетели на форум, но сидели в VIP-зоне и пили коньяк. Так и не вышли ни разу, – рассказывает мне один из устроителей этого форума. – В РСПП даже возмутились: «Они пьют наш коньяк, но отказываются с нами разговаривать». На следующий день – когда был арестован Ходорковский – мы поняли, почему силовики к нам не выходили. Они просто знали: на следующий день будет арестован Ходорковский. И потому говорить что-либо на форуме сочли излишним. Их бы потом не так поняли. И потому они сидели в VIP-зонах и пили…

Сам Ходорковский на форум не успел – задержался в Самаре из-за нелетной погоды. Приехал к самому концу, когда практически все уже обсудили. После чего сразу полетел в Иркутск для очередного выступления… Но до Иркутска не долетел. Это был полет, из которого он не вернулся. Точнее – вернулся, но под конвоем… Дальнейшие события опишу пунктиром: …Его, Ходорковского, самолет блокируется сотрудниками ФСБ в аэропорту Новосибирска, где совершил посадку для дозаправки… Происходит захват бизнесмена как какого-нибудь главы бандформирования. Вооруженные люди в масках врываются в салон с криками: «ФСБ! Оружие на пол!» И объявляют: есть постановление о приводе Ходорковского в Генеральную прокуратуру для допроса, он должен пройти с ними… «Без проблем. Давайте пройдем», – ответит он и возьмет куртку… Его пересаживают на спецсамолет… Доставка в Москву, пустой суд (дело было в субботу, адвоката Дреля к Ходорковскому допустили)… Санкционирование ареста… «Матросская тишина»…

Кроме Вольского, из бизнеса за Ходорковского открыто еще заступятся Чубайс, Бендукидзе и Зимин. А потом Вольского не станет. И наступит молчание.

Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) в тот же день проводит внеочередное собрание. Бизнес пытается хоть как-то повлиять на ситуацию. Слова Чубайса: «Действия правоохранительной системы страны и ее руководителей практически подорвали доверие бизнеса к ним. Остановить это крайне опасное развитие событий может сейчас только ясная и недвусмысленно высказанная позиция Президента России Путина»…

Путин с позицией выходит быстро. Требует: «Прекратите истерику и спекуляции вокруг ЮКОСа» – и выходит из диалога с бизнесом вообще. И весь бизнес тут же рассыпается, ложится на дно, демобилизуется… А ведь это еще не бой даже был, а так… Таким образом, это заявление РСПП – первое и единственное – за все годы отсидки Ходорковского. Все. Больше ничего не будет. Ни звука. В принципе это закономерное проявление эгоистической природы бизнеса.

Впрочем, нельзя сказать, что бизнес ничего не делал в дальнейшем и ограничился одним лишь заявлением в день ареста Ходорковского. Нет, отдельные действия предпринимались. Правда, под «бизнесом» в данном случае стоит понимать лишь тогдашнего главу РСПП Аркадия Вольского. Он даже специально совещание антикризисной группы в РСПП собирал в июле 2003-го, уже после ареста Лебедева, на котором кричал на олигархов, отчитывая их за то, что те ничего не делают в рамках программы по изменению образа бизнеса в глазах общественности, не идут на контакты с массмедиа.

Грубо говоря, это можно было расценивать как то, что Вольский их просто отчитывал за молчание.

– Но все же против нас! – заметил ему один олигарх.

– Я что-то вас не понимаю, – отвечал Вольский. – Вы что, хотите сказать, что главный редактор вашей газеты смотрит сначала на Кремль, что ли, а потом уже на владельца?! А телеканалы, кроме государственных?! А?!

В общем, Вольский сознательно не давал бизнесу уходить в подполье. Бизнес-то уже ожидал силовых акций, включая аресты и отъёмы, и потому молчал… А Вольский не молчал и, говорят, в роли руководителя операции по выходу из конфликта Вольский был прекрасен и действовал совершенно осознанно. Он пытался установить диалог с прокуратурой, он несколько раз бывал у Путина. То есть бизнес, представителем которого в те месяцы был Вольский, не хотел силового варианта развития событий. Более того – Вольский делал все, чтобы этого силового варианта не произошло. И еще, кажется, был убежден, что никаких силовых действий не начнут. Точно так же в этом были убеждены премьер Михаил Касьянов и глава кремлевской администрации Александр Волошин…