Звездный шлюз - Вадим Проскурин

Габов прокомментировал мои слова следующим образом:

— Мы с Кожуховым пришли примерно к тем же выводам, хотя и не столь категоричным. Очень хорошо, что Вудсток их подтверждает. А особенно хорошо, что по мнению Вудстока катастрофа нам не грозит.

— Разве три миллиарда жертв — не катастрофа? — спросил я.

— Не катастрофа, — заявил Габов. — Эти люди не погибнут, они станут только счастливее. Кому-то из них, конечно, не повезет, кто-то угодит в притон, как ты на Шотфепке, у кого-то будут другие неприятности, но большинство из них будут вести приятную и достойную жизнь на хорошей цивилизованной планете. Разве можно записывать их в потери?

Я пожал плечами и сказал:

— Для страны они будут потеряны.

Николай Алексеевич рассмеялся и спросил:

— С каких пор ты стал патриотом, Андрей? Если судить по твоему досье и предыдущим поступкам, сначала ты всегда думаешь о себе и только потом о Родине. В ночной дозор тебя бы не приняли.

— Я бы и не пошел, — буркнул я. — Никогда не любил военную службу.

— Однако ты на нее поступил.

— У меня не было выбора.

— Выбор есть всегда. Ты мог поселиться на Сорэ, мог вернуться на Ол и строить там светлое будущее, мог найти какой-то другой мир… Перед тобой были открыты тысячи путей, но ты выбрал тот, который ведет к счастью не только тебя лично, но и все человечество в целом. Что бы ты ни говорил по этому поводу, это путь Света.

Я недовольно скривился.

— Ничего вы не понимаете, — сказал я. — Вы думаете, я спасаю мир потому, что считаю себя обязанным? Да ничего подобного! Я помогаю вам только потому, что сделал такой выбор. Это мой собственный выбор, мне никто его не навязывал. Я мог решить и по-другому. Думаете, это совесть заставила меня вернуться на Землю? Да ничего подобного! Никто не заставлял меня, это было мое собственное решение.

Габов снисходительно улыбнулся и сказал:

— Бандиты всегда говорят, что живут по своим понятиям.

— Я не бандит! — воскликнул я.

— Конечно, не бандит, — усмехнулся Габов. — Ты специальный агент для особых поручений, а в переводе на русский язык — бандит на службе правительства. А до того ты был бандитом на службе корпораций. Чтобы быть бандитом в душе, не обязательно иметь синие татуировки и слушать русский шансон. И не кривись так, я не пытаюсь оскорбить тебя, я ведь тоже бандит и все наши органы, по сути, одна большая банда. Только мы — хорошая банда.

— Ага, — хмыкнул я. — Тонко подмечено. И чем вы отличаетесь от плохих банд?

— Только точкой зрения, — сказал Габов. — Чем отличается правая рука от левой? Как объяснить амебе с Трилара, какая рука левая, а какая правая? Разница между левым и правым только в том, что вот это — левое, а вот это — правое. Так же и мы, разница между хорошими ребятами и плохими только в одном: плохие — это они, а хорошие — это мы. Так устроена жизнь. Это такой же закон природы, как и то, что все тела притягиваются друг к другу, а бутерброд падает маслом вниз.

— Про бутерброд — это не закон, — уточнил я. — Это всего лишь поговорка.

— Это закон, — возразил Габов. — Если не веришь, проведи сотню экспериментов и убедишься сам. Тут нет ничего сверхъестественного, просто масло тяжелее хлеба, вот бутерброд и падает маслом вниз. Если намазать масло не на хлеб, а на кирпич, он будет падать маслом вверх.

— Хорошо, допустим, это закон, — сказал я. — И что с того? К чему была вся эта проповедь?

— К тому, что все относительно, — сказал Габов — Добро, зло, свобода, необходимость — просто ярлыки, которые люди навешивают на вещи, которых не понимают. К истинной сути вещей ярлыки не имеют никакого отношения. Знаешь почему? Потому что истинная суть — тоже ярлык. В мире нет абсолютной истины, правда существует только в глазах смотрящего. Чтобы в цепи потекло электричество, нужно два полюса. Чтобы общество двигалось вперед, в нем тоже должно быть два полюса.

Я заметил в словах Габова противоречие и поспешил вмешаться.

— Электричество течет по кругу, — сказал я. — Если продолжить аналогию…

— Электричество не всегда течет по кругу, — возразил Габов. — Например, при ударе молнии.

— При ударе молнии электричество бесполезно рассеивается. Кстати, очень похоже на нашу ситуацию. Ударила молния, между небом и землей потекли электроны, поднялась температура, возникло пламя, по воздуху пошла ударная волна. А потом электричество ушло в почву и на этом представление окончилось. Так же и у нас — всякие дебилы повышают температуру и гонят волну, мы тоже гоним волну, но через мгновение по меркам вселенной все закончится, люди разбредутся по Сети, рассосутся по миллионам миров, а на Земле останется только…

— Неудачная аналогия, — перебил меня Габов. — Происходящее на Земле лучше сравнивать с взрывом звезды. Оболочка рассеивается в пространстве, а более плотная материя сплачивается еще сильнее…

— И превращается в белого карлика, — подхватил я, — тусклого и незаметного в масштабах вселенной. Причем вместо света этот карлик испускает радиацию, которая отравляет окрестности и…

Габов грязно выругался.

— Мы с тобой впадаем в маразм и занимаемся софизмом, — констатировал он. — Все аналогии лживы и отражают только личность автора. Так в одной умной книжке написано.

— Ага, — кивнул я, — я ее тоже читал. Только где бы нам найти таких союзников, как в той книжке… Если бы Вудсток был более сговорчивым…

— Если бы, да кабы… — проворчал Габов. — Хватит переливать из пустого в порожнее, о вечном мы еще успеем поговорить. Что бы мы ни думали по этому поводу, долговременные исторические процессы от нас не зависят. К Марксу можно относиться по-разному, но…

— Только не надо меня агитировать, — вмешался я. — Вы правы, о вечном мы поговорить еще успеем, давайте поговорим о сиюминутном. О главной проблеме.

— А что ты считаешь главной проблемой? — спросил Габов.

Я пожал плечами.

— Теперь уже не знаю, — сказал я. — До разговора с Вудстоком я полагал, что главная проблема — обилие придурков в Сети, но теперь мне кажется, что это уже не проблема, а реальность, с которой придется считаться. Боюсь, мы больше не сможем вернуться к ситуации, которая была до спама. Или у вас другое мнение?

Габов вздохнул.

— Другого мнения быть не может, — сказал он. — Задача вернуть счастливое прошлое больше не ставится, теперь перед нами стоит задача превратить кошмарное настоящее в более-менее приемлемое будущее. Раз мы не можем решить проблему кардинально, мы должны хотя бы снизить ее остроту.

— А это возможно?

— Возможно. Аналитики оценивают обстановку примерно так. Сейчас остановить анархию не в наших силах, но через год-другой сетевое хулиганство сойдет на нет. Кого-то отловят на других планетах, кто-то станет жертвой несчастного случая, кто-то просто устанет… Это сейчас все обалдели от новых возможностей, но со временем это пройдет. И тогда на повестке дня встанет следующий вопрос — что станет с Землей в социально-политическом смысле.

— А что станет? — спросил я. — Прогноз уже есть?

— Прогноз есть, — кивнул Габов. — Ожидается расслоение общества на три основные группы. Во-первых, обормоты вроде твоего Арадана, покинувшие Землю навсегда. Кто-то из них будет изредка появляться на родине с кратковременным визитами, но в целом они потеряны для общества, большого влияния на дальнейшую историю Земли они не окажут. Вторая группа — десять-двадцать процентов населения Земли, которые так и не войдут в Сеть. Старики, дети, жители отдаленных районов… Кстати, демографическая ситуация на Земле изменится кардинально. Россию это не особенно затронет, а вот США и Европа конкретно попадут под раздачу. Манхеттен заселят люмпены из пригородов, начнется массовая миграция населения из бедных районов в бывшие богатые…

— Бывшие богатые?

— Да, бывшие. Большинство богачей проведут ближайшие месяцы в Сети, а когда вернутся, застанут свои владения разграбленными. На биржах будут большие потрясения, доллар и евро, скорее всего, обвалятся, рубль тоже.

— Фоллаут, — хмыкнул я.

— Не совсем. Кризис продлится недолго, экономика восстановится, но уже на другой основе. Сейчас крутизна компании измеряется количеством долларов на счету, а через полгода она будет измеряться количеством знаний у ее сотрудников.

— И тогда ваша команда окажется вне конкуренции.

— Не ваша, а наша, — уточнил Габов. — Не забывай, ты тоже в нее входишь.

Да, действительно. Странно, что я оговорился. Неужели это оговорка по Фрейду, как в том анекдоте? Хотел муж сказать жене «милая, передай соль, пожалуйста», а сказал «сука, всю жизнь мне испортила». Считаю ли я себя членом команды Габова или… Нет, об этом я потом подумаю, в более спокойной обстановке.

— Давайте я попробую угадать, что прогнозируется в отношении третьей группы, — сказал я. — В нее войдут те, кто подключился к Сети, но решил не покидать Землю. Патриоты, так сказать. Надо полагать, они быстро захватят всю власть.