Хроники Эмбера I-II - Роджер Желязны

С последней лестничной площадки я просто спрыгнул, чуть подогнув колени при приземлении, — высота была футов пятнадцать. На пять минут (те самые пять минут, вошедшие в поговорку) я опередил погоню и теперь не сомневался, что успею бежать.

Ведь за поясом у меня лежала колода карт.

Я вновь вытащил карту с изображением Блейза и внимательно посмотрел на нее. Плечо у меня болело, но я позабыл о ране, чувствуя странный холодок, пробежавший по телу.

Существовало два способа бежать из Эмбера на отражения.

Первый, наиболее редко применяемый, — пройти Лабиринт.

Второй — воспользоваться одной из картинок в колоде гадальных карт, если, конечно, тебе не страшно было довериться брату или сестре.

Я подумал о своем брате, Блейзе, и решил, что в какой-то степени могу ему доверять. Блейзу, судя по всему, грозили крупные неприятности, и вряд ли он отказался бы от моей помощи.

Я пристально посмотрел на портрет человека в красных и оранжевых одеждах, державшего в правой руке шпагу, а в левой — кубок с вином. Дьявольские огоньки плясали в его голубых глазах, русая борода, волосок к волоску, блестела, золотой орнамент на шпаге, неожиданно понял я, в точности повторял рисунок одной из частей Лабиринта. Кольца сверкали на пальцах. Казалось, изображение чуть дрогнуло.

Человек на карте ожил, поменял позу. Он еще не видел меня, но губы его зашевелились.

— Кто? — спросил он.

— Корвин, — ответил я, и Блейз протянул левую руку, в которой на этот раз не было кубка с вином.

— Что ж, иди ко мне, если хочешь.

Я тоже протянул руку, и пальцы наши соприкоснулись. Я сделал шаг вперед.

Карту с изображением Блейза я все еще держал в левой руке, но теперь мы стояли бок о бок, на высоком утесе, и слева от нас зияла пропасть, а справа высился замок. Красное небо раскинулось от горизонта до горизонта над нашими головами.

— Здравствуй, Блейз, — сказал я, засовывая карту обратно в колоду. — Спасибо тебе за помощь.

Внезапно я почувствовал сильную слабость и понял, что из моего левого плеча все еще течет кровь.

— Ты ранен! — воскликнул Блейз, обнимая меня, и я собрался было согласно кивнуть, но неожиданно потерял сознание.

Поздно вечером, удобно развалившись в большом кожаном кресле, я потягивал виски и наслаждался жизнью. Мы с Блейзом курили, передавали бутылку друг другу и разговаривали.

— Значит, ты действительно побывал в Эмбере?

— Разумеется.

— И ранил Эрика на дуэли?

— Да.

— Черт! Лучше бы ты его убил! — Он запнулся. — Впрочем, нет. Тогда тебе удалось бы захватить власть, а против Эрика у меня шансов больше… Хотя кто знает? Каковы твои планы?

Я решил быть с ним предельно откровенным.

— Каждый из нас претендует на трон, — сказал я, — так что притворяться бессмысленно. Естественно, я не собираюсь тебя убивать — это было бы слишком глупо, — но и не откажусь от своих притязаний только потому, что ты — радушный хозяин. Рэндом надолго выбыл из игры, так что его можно не принимать в расчет. Бенедикт куда-то исчез; о нем никто не слышал. Жерар и Каин предпочли оказать поддержку Эрику и не являются претендентами. Значит, остаются Бранд и наши сестры. О Бранде я ничего не знаю. Дейдра совершенно беспомощна и вряд ли опасна, разве что объединится с Льювиллой и получит поддержку в Ребмэ. Флора — сторонница Эрика, не более. Что замышляет Фиона, одному богу известно.

— Значит, остаемся мы с тобой, — подытожил Блейз, наливая полные рюмки. — Ты прав. Но мои шансы выглядят предпочтительней. Ты поступил разумно, обратившись ко мне за помощью. Стань моим союзником, и я сделаю тебя регентом.

— Какой ты благородный! — сказал я. — Там видно будет.

Мы молча выпили.

— Чего ты можешь добиться в одиночку? — спросил он, и я понял, что ему крайне важно услышать мой ответ.

— Набрать войско для осады Эмбера.

— На каком отражении, хотел бы я знать?

— А вот это — мое дело. Но против тебя я воевать не стану. Из всех возможных претендентов на трон я предпочел бы видеть монархом тебя, себя, Жерара или Бенедикта, если он жив.

— И предпочтительнее — себя.

— Естественно.

— В таком случае мы прекрасно понимаем друг друга. А значит, можем стать союзниками, хотя бы на время.

— А как ты думаешь, почему я обратился именно к тебе?

Он улыбнулся в густую бороду.

— Тебе нужна была помощь, и из многих зол ты выбрал меньшее.

— Тоже верно.

— Как бы я хотел, чтобы Бенедикт был с нами, а Жерар не переметнулся к Эрику.

— Мечты, мечты, — заметил я. — Мечтай об одном, делай совсем другое, и тогда в любом случае останешься в выигрыше.

— Неплохо сказано.

Некоторое время мы молча курили.

— Я могу тебе верить? — спросил он.

— Так же, как я тебе.

— В таком случае давай договоримся. Все эти годы я считал тебя погибшим и никак не думал, что ты появишься в самый критический момент и заявишь свои права на престол. Но раз уж ты здесь, я хочу предложить тебе объединить силы и осадить Эмбер. Оставшийся в живых займет трон. Если повезет обоим, какого черта! Будем драться на дуэли!

На мгновение я задумался. Предложение было очень выгодным, на лучшее я вряд ли мог рассчитывать. И поэтому я сказал:

— Утро вечера мудренее. Не возражаешь, если я дам ответ завтра?

— Конечно.

Мы допили виски и ударились в воспоминания. Плечо у меня гудело, но виски помогло, а мазь, которую наложил на рану Блейз, сняла боль. В конце концов оба мы расчувствовались.

Мне всегда казалось, что члены нашей семьи испытывали духовную близость только в те редкие минуты, когда жизнь сталкивала их на одном пути. Боже! Ночь кончилась прежде, чем мы всласть наговорились! Потом Блейз хлопнул меня по здоровому плечу и сказал, что у него нет больше сил и что слуга подаст мне завтрак в постель. Я кивнул, мы обнялись, и он отправился спать, а я подошел к окну и посмотрел вниз.

Костры далекого лагеря мерцали, как звезды. Тысячи звезд. Блейз собрал большие силы, и я ему позавидовал. Наверное, зря. Блейз был единственным, кто действительно мог победить Эрика и стать довольно неплохим монархом, хоть я и предпочел бы видеть на троне самого себя.

Я стоял и размышлял и внезапно обратил внимание на то, что тени, двигавшиеся у костров, имели какие-то странные очертания. Интересно, из каких солдат состояла армия Блейза?

Праздный интерес: у меня и того не было.

Вернувшись к столу, я налил себе последнюю рюмку. Однако, прежде чем выпить, я зажег светильник и достал из-за пояса украденную мною колоду карт.

Разложив их перед собой, я поместил в середину ту, на которой был изображен Эрик, и убрал остальные в пачку.

Через некоторое время картинка ожила, и я увидел дремлющего Эрика в ночной рубахе.

— Кто? — спросил он сонным голосом. Рука его была перевязана.

— Я, — сказал я. — Корвин. Как самочувствие? — Он выругался, а я рассмеялся. Я понимал, что слишком много выпил и поэтому затеял опасную игру, но тем не менее продолжал: — Мне почему-то захотелось сообщить тебе, что мои дела идут лучше не придумаешь. Кстати, ты был прав, утверждая, что дурная голова ногам покоя не дает. Свою дурную голову тебе недолго осталось носить на плечах! Так что веселись, пока можешь, братец! Тот день, когда я появлюсь в Эмбере, станет последним днем твоей жизни! И я хотел предупредить тебя, что этот день не за горами!

— Не жди пощады, — ответил он, глядя мне прямо в глаза. На какую-то секунду мне показалось, что расстояние, разделяющее нас, исчезло.

Я сделал ему нос и закрыл карту ладонью. Это было все равно что повесить телефонную трубку. Засунув карту Эрика обратно в колоду, я отправился спать и, засыпая, подумал о войске Блейза.

Победить Эрика будет нелегко.

6

Отражение, на котором я очутился, называлось Аверн, и его обитатели мало чем походили на людей. Я присмотрелся к ним на следующее утро, когда Блейз совершал обход войска. Семифутового роста, с красной кожей, на которой волосы почти не росли, с кошачьими глазами и шестипалыми конечностями, солдаты были одеты в легкую серо-голубую форму, напоминавшую шелковую, но явно сотканную из другого материала. За поясом каждого висели две короткие сабли, загнутые крюками на концах. Остроконечные уши и длинные когти на пальцах выглядели весьма непривычно.

Климат здесь был теплым, природа поражала контрастами красок, и все думали, что мы — боги.

Блейз подыскал отражение, где религия говорила о братьях-богах, похожих на нас и попавших в беду. Как в любой мифологии, добрых братьев угнетал злой, которому удалось захватить власть. И разумеется, среди верующих бытовала легенда из Апокалипсиса, по которой они будут призваны сражаться на стороне добрых братьев.