Творения, том 5, книга 1 - Иоанн Златоуст

2. Отсюда научись, во-первых, не смущаться при подобных бедствиях, если ты видишь, что они случаются и с праведниками; во вторых, не изменяться, смотря по обстоятельствам, но помнить законы дружбы; в третьих, решаться и на опасности для добродетели; в четвертых, и среди несчастий сохранять надежду, ожидая помощи от Бога. Так и Хусий тогда не смотрел ни на войско, ни на страх пред тираном, ни на множество коней, ни на ряды воинов, ни на покорение городов, ни на пустыню, одиночество и слабость Давида; но видел только одно – неодолимую помощь Божию и Его благоволение, и, сообразно с этим рассуждая о той и другой стороне, нашел одну слабою, а другую сильною. Один поступал несправедливо, а другой сохранял справедливость; поэтому он, став не туда, где много людей, но где помощь добродетели, таким образом, удостоился благоволения Божия. Говорю это для того, чтобы и мы с праведными, хотя бы они были слабы, имели общение, а неправедных, хотя бы они были сильны, удалялись, – потому что порок, хотя бы он имел на своей стороне всю вселенную, слабее всего, а добродетель, хотя бы она оставалась одинокою, сильнее всего, – имея на своей стороне Бога. В самом деле, кто может спасти того, против кого действует Бог? Кто может погубить того, кому помогает Бог? Все это понимая, и не теряя надежды, Хусий пошел туда, куда был послан, и, пришедши и увидев приближающегося тирана, подошел к нему. Этот, внезапно увидев его и, будучи ослеплен властолюбием, не стал тщательно испытывать его, но, насмехаясь и укоряя, сказал: "отчего ты не пошел с другом твоим?" (2Цар.16:17), не назвав даже имени последнего по ненависти и великой вражде. Хусий, нисколько не смутившись и не испугавшись, отвечал: когда Бог был с ним, тогда я был на его стороне, а так как теперь Он с тобою, то следует служить тебе. Это возбудило гордость тирана, и в надменности, не исследовав ничего тщательно, – потому что человек легкомысленный верит всякому слову, как и случилось с ним, – и, предавшись врагам, он немедленно ставит его между своими приближенными, причисляет к первым своим друзьям. Все это устроил Бог, присутствуя и управляя событиями. Потом, когда было совещание касательно войны и когда другие предлагали различные мнения о том, следует ли тотчас же напасть, или немного помедлив, Ахитофел, искусный в советах, приступив и изложив свое мнение, предложил такой совет: теперь же нападем на отца твоего, утружденного и смущенного; если мы не дадим ему нисколько отдохнуть, то возьмем его; если теперь нападем на него, неприготовленного, то это не составит для нас никакого труда (2Цар.17:2). Выслушав это, тиран приглашает Хусия, лицемерно перешедшего на его сторону, и делает его участником в совещании, – хотя, по здравому смыслу человеческому, не следовало человеку лишь только явившемуся оказывать такую честь и удостаивать его такого доверия, чтобы советоваться с ним в столь важных делах, но, как я сказал прежде, когда Бог устрояет, тогда и трудное становится легким, – призывает Хусия, предоставляет ему право голоса и предлагает сказать свое мнение о предмете совещания. Что же Хусий? Никогда, говорит он, не ошибался Ахитофел. Видишь ли мудрость этого мужа? Он не вдруг отвергает мнение Ахитофела, но после похвалы ему. Выразив сначала удивление ему, как подававшему в прежние времена благоразумные советы, потом уже и осуждает настоящий его совет. Он говорит следующее: удивляюсь, как теперь ошибся Ахитофел, потому что совет его, по моему мнению, неполезен; если мы нападем теперь, то отец твой, как раздраженный медведь, полный гнева, отчаявшись в своей жизни и сражаясь с полным негодованием, не будет думать о собственном спасении и устремится на нас с великой силою; если же мы немного помедлим, то нападем с большей готовностью и с большей безопасностью, и без всякого труда, легко, как бы поймав в сети, возьмем его. Авессалом одобряет это мнение и говорит, что оно более полезно для него. Между тем Хусий говорил это, желая дать Давиду время приготовиться, ободриться и собрать войско. Опровергнув, таким образом, мнение Ахитофела, он тайно послал некоторых людей к Давиду и уведомил его, что тиран одобрил его мнение, доставляющее Давиду победу. Так действительно и случилось: Давид, воспользовавшись временем и приготовившись, сам напал и одержал победу. Ахитофел, по своему благоразумию и опытности, поняв это и заключив отсюда о последствиях, т.е. что такой совет будет гибелен для Авессалома, и, не перенесши оскорбления, отправился домой и, взяв петлю, удавился, и таким образом, покончил жизнь свою.

3. Узнав все это, Давид пишет настоящий псалом, вознося в нем благодарственные песнопения Богу и весь успех в борьбе возлагая на Него. Поэтому и в начале говорит так: "Господи, Боже мой! на Тебя я уповаю" (ст. 2), не на Хусия и не на человеческую мудрость, не на его благоразумие и не на свой ум, но "на Тебя". Так будем поступать и мы, и если какое-нибудь доброе дело будет сделано нам людьми, будем благодарить за это Бога, хотя бы благодеяния были оказаны нам чрез нас самих, или чрез других людей. Если мы станем поступать таким образом, то не будет для нас ничего тяжкого, ничего трудного. Так точно поступает и Давид, и как бы так говорит: не на слова Хусия я возлагаю надежду спасения, но на Твое содействие. И смотри, с каким душевным расположением он говорит теперь, равно как и всегда. Он не сказал: Господи Боже, но: "Господи, Боже мой", как и в другом месте говорит: "Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я" (Пс.62:1). Он обращался с просьбою к Богу, и подобно всем другим, и особенно – по преизбытку любви к Нему. Так поступает и Бог в отношении к праведным: будучи общим Богом всех, он называет себя особенно Богом праведных: "Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова" (Исх.3:6). И посмотри на любомудрие пророка; сказав: "Господи, Боже мой! на Тебя я уповаю", он не прибавил: накажи противника моего, погуби врага моего, но что? Просит только о себе и говорит: "спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня". Заметь, как он и среди страданий не называет по имени отцегонителя, уважая природу и в несчастье, видя в нем сына и во время борьбы, не забывая родительских чувств и в опасностях. Так он был чадолюбив и человеколюбив, или – лучше – так был любомудр! Не столько необходимость природы сделала его таким, сколько кротость души, и все дело он приписывал больше войску, нежели тирану; и потому говорит: "спаси меня от всех гонителей моих и избавь меня". Видишь ли, как незлобно он упоминает и об них? Не сказал: спаси меня от воюющих против меня, от расхищающих мою собственность от пресыщающихся моими царскими сокровищами, но: "гонителей моих да не исторгнет он, подобно льву, души моей, терзая, когда нет избавляющего [и спасающего]" (ст. 3). Впрочем он и войско собрал, и многих имел на своей стороне; почему же он говорит: "когда нет избавляющего [и спасающего]"? Потому, что и содействие целой вселенной он считал ни за что, если бы не получал помощи свыше, равно как при этой помощи не считал себя одиноким, хотя бы оставлен был всеми. Вот почему он и говорил: "не спасется царь множеством воинства; исполина не защитит великая сила" (Пс.32:16). Некоторые, принимая эти слова в переносном смысле, говорят, что "лев" и "гонящие" означают диавола и злых духов. Пророк, видя, что сын увлечен диаволом и находится в его власти, просит, чтобы не случилось того же и с ним самим, и указывает причину, почему сын подвергся этому. Какая же это причина? Нечестием, говорит, он отвратил от себя помощь Божию; поэтому и прибавляет: "нет избавляющего [и спасающего]". А что львом в Писании называется диавол, о том, послушай, как оно говорит: "противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить" (1Петр.5:8). И сам пророк в другом месте говорит: "попирать будешь льва и дракона" (Пс.90:13). Этот зверь принимает различные виды; но, если мы будем бодрствовать, то и лев и змий будет ничтожнее всякого праха, и никогда прямо не нападет на нас, а если и нападет, то будет попран, потому что вы будете, сказал Господь, "наступать на змей и скорпионов" (Лк.10:19). Он ходит, как лев, с великой яростью, но если нападет на имеющих Христа, и крест на челе, и огонь Духа, и светильник никогда не угасающий, то не в состоянии будет даже взглянуть на них, но, обратившись назад, убежит и не посмеет возвратиться. А дабы тебе убедиться, что сказанное мною – не пустословие, посмотри на Павла. Он также был человек, и, однако, этот лев так боялся его, что бегал от одежд и тени его. И неудивительно; он не мог выносить благоухания Христова, исходившего и распространявшегося от Павла, не мог взирать на светильник добродетели. "Господи, Боже мой! если я что сделал, если есть неправда в руках моих" (ст. 4). Всегда нужно помнить, что должно не просто только молиться, но молиться так, чтобы быть услышанным. Молитва недостаточна для получения желаемого, если мы не будем воссылать ее так, как угодно Богу. И фарисей молился, но не получил пользы; и иудеи также молились, но Бог отвращался от молений их, потому что они молились не так, как должно молиться. Поэтому нам заповедано молиться такою молитвою, которая могла бы быть вполне услышана. Это пророк выразил и в предыдущем псалме, где не только просил быть услышанным, но вместе с тем сделал все должное и со своей стороны. Что же такое? Именно: "каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою"; еще: "утомлен я воздыханиями моими"; еще: "удалитесь от меня все, делающие беззаконие"; и еще "иссохло от печали око мое" (Пс.6:6-9).