Заложники любви - Эльмира Нетесова

   —  Не-ет! Она ж девка! Не стал драться, хотя мяч мог отнять, но не стал. Зачем ее вой слушать. И воспитательница снова в угол поставила бы,— шмыгнул носом Глеб.

  —   Вот и хорошо! Договорились мы с тобой?

  —   Да!

  —   Слово даешь?

   —  Я попробую, постараюсь! — взял конфеты, какими угостил Лукич, и выскочил в коридор, едва не сбив, с ног Кольку, направлявшегося к коменданту. Мужик был пьян. На его руке моталась сумка. Сам Колька шел к Лукичу, держась за стену.

   —  Эй! Николай! Ты куда? — остановил вахтер.

  —   К Егору!

  —   Зачем?

  —   Поговорить с ним хочу.

  —   В таком виде не говорят. Иди к себе в комнату.

  —   А ты чего возникаешь, гнилой геморрой? Я не к тебе!

  —   Слушай, Коля, не нарывайся! Рули к себе в комнату! Егор Лукич занят

  —   Мне «зелень» подселили! Сопляков!

  —   Ну и что? Это общежитие! Где есть свободные места, туда и поселяют!

  —   А мне не по кайфу с сопляками!

  —   Сними себе комнату или квартиру!

  —   Ты что? Рехнулся? Знаешь, какие «бабки» за это требуют? — покрутил у виска. Хотел пройти к коменданту, но вахтер не пускал:

  —   Чего прилип бородавкой? Сгинь! — вырывался Николай.

  —   В чем дело? Что за шум? — вышел Лукич.

   —  А почему не сказал мне, что Глашка уехать вознамерилась? Ведь я ей почти что мужиком стал. И ты про это знал! Вон, в какой расход она меня ввела! А ты прикрыл ее, промолчал. Может у вас с ней трали-вали были? Покуда я на работе корячился, на харчи зарабатывал, ты подваливал к ней?

  —   Если б я подвалил, она бы не уехала никуда и тебя не пускала б в комнату. Допер? Ну, а теперь шагай к себе и помни! Человек, прежде чем прийти к бабе, сам должен быть мужиком! А ты до того еще созреть должен.

  —   По-твоему, я сопляк?

   —  А кто в постели ссытся? Часа через три так налудишь, что ни на одном катере не поймать.

   —  Иди, протрезвись, пока больших глупостей не наюродил, за какие краснеть придется,— предупредил Колю Лукич.

  —   Нет! Меня вот так ни разу не накалывали

бабы!

   —  Да откуда они брались? С какой сырости? — рассмеялся вахтер.

   —  Ну, падлы! Доберусь я до вас! —заплакал Колька пьяными слезами и пошел в свою комнату.

  —   Лукич! Слышишь? На третьем этаже попойка! На бровях мужики стоят! — торопливо спустилась Нина.

   —  У кого там загул?

   —  Ой, такое творится, пошли скорее! Там уже веселье вперехлест идет. У Толика Карамышева.

   Лукич вошел в комнату под грохочущую музыку и песни:

   —  Что за праздник? Почему пьянствуете в рабочее время? — нахмурился Егор.

   —  Лукич! У меня дочка родилась! Моя Маргаритка! Врач поздравила. Все нормально! Вес, четыре с лишним килограмма! И рост пятьдесят пять сантиметров! Завтра ее на дискотеку поведу, а потом в кабак ото-, рвемся. Во, устроили мы с Аленкой облом ее старикам! Они меня на порог не пускали, не хотели в зятья чернорабочего! Принца ждали! Но Аленка меня полюбила и мою дочку родила! Вот так им всем! — расцеловал Егора в обе щеки. И став на руки, кверху ногами, прыгал по комнате озорным мальчишкой.   

   —  Где жить будете? — спросил Лукич.

   —  Тесть с тещей к себе зовут. Умоляют к ним переехать уже сегодня. А я Аленку уговариваю купить квартиру, чтоб свой угол был. Что ни говори, жить с тещей, все равно, что дружить со снайпером, какой на «мушке» держать будет до гроба. Ну, какая радость от такой доли?

   —  Толик! На первых порах твоей жене понадобится помощь с дитем! Подумай, не спеши отказываться!

   —  Лукич! Выпей за мою доченьку! В своей семье я сам разберусь! — налил шампанское.

   Титов, пожелав здоровья и счастья ребенку, пригубил из фужера.

   —  Знаешь, Егор Лукич, может, я и остался бы у стариков на первое время. Но, как вспомню все, не могу! — попросил друзей выключить магнитолу, усадил коменданта, сам сел рядом и заговорил:

   —  Понимаешь, они у меня Аленку целый год из рук вырывали. Не давали нам встречаться. Особо теща лютовала. Называла черной костью, недоучкой, приматом, сколько грязи на меня вылила и не счесть. Словно хуже, чем я, на всем свете нет! Убеждала Аленку, что недостоин ее. Ну, как же, она врач, а я бригадир монтажников. Со мной даже здороваться паскудно. И самое обидное, меня за то, что родом из деревни, звали лаптем! За человека не считали. Не видя моих родителей, обоих обгадили. Вроде они хуже скотов, из лопухов не вылезают. А знаешь за что? За пятерых детей, каких мамка родила! И, слава Богу! Все живы и здоровы, в люди выбились. Ни за кого не стыдно. Я с детства работал. И никакой работы не стыдился. Хоть сегодня трехкомнатную квартиру куплю. Если чуть не хватит, родня поможет. Но моя, не Аленкина. От них копейкой зависеть не хочу. Пусть мы сермяжные, но своей жене не дам делать аборты. Пусть рожает, всех вырастим. А то уже позвонила Аленке и спрашивает:

  —   Надеюсь, на Ритке ты остановишься и больше не захочешь рожать детей. Помни, что всякая беременность портит фигуру и внешность женщины. А мужья, наплодив детей, часто уходят из семьи и изменяют женам. Будь благоразумной...

   —  И после этого, зовут меня к себе! Я что? Идиот или псих? Да ни за что не пойду к этим отморозкам жить под одной крышей! Не отдам им своих девчонок! Мои они, как сердце с душой неразлучны! Не ругайся Лукич! Дочки у нас не каждый день рождаются. Пусть им светло будет с нами! — поднял бокал.

   Лукич поздравил Анатолия с рождением дочки еще раз и спросил:

  —   Как ты сумел добиться согласия Алены?

  —   Она меня сразу полюбила! С первого взгляда, л значит, было за что! Просто так это не случается. Моя жена пойдет и поедет за мной куда угодно, лишь бы быть вместе! А я добился ее просто, никогда ей не врал. Она в том убедилась и поверила мне. Вот и весь секрет!

 —    От тещи держись подальше!   

   —  Не доверяй ей Ритку! Мало, какая моча ей в голову стукнет!

   —  Нив коем случае не переезжай жить к ее старикам. Они разлучат вас—предостерегали ребята за столом.

   —  Не выйдет! Я на время перейду к сестре. Пока подберем себе квартиру, сделаем ремонт, обставим, Ритуля подрастет, и мы сможем переехать к себе спокойно.

   —  А сестра сживется с Аленой? — спросил Лукич.

   —  Они подруги. Я спокоен. Сестра сама предложила пожить у нее, еще до родов. Так что бездомными не останемся. Все четверо моих сестер и братьев примут нас. Это для тещи стыдно иметь много детей. А мы с Аленкой считаем иначе и тоже родим не меньше троих. Пусть живут тепло и мои дети!

   —  Счастливый ты человек, Толик! — сказал Лукич.

  Он присмотрелся к ребятам, сидевшим за столом вместе с Карамышевым. Все они были из одной бригады монтажников. Они искренне радовались рождению! ребенка у своего бригадира. И, как узнал, у всех у них имелись переработки, потому в этот день им был разрешен отдых.

   —  Сегодня мы все пойдем навестить Аленку с Риткой! В нашей семье прибыло! Хорошо, когда рождаются новые люди, появляются семьи! Это здорово! Может, и мы насмелимся, последуем примеру Толяна и обзаведемся подругами. Все ж хочется, чтоб и за стенами завода нас тоже ждали и любили. В этом есть свой смысл, когда знаешь, для кого живешь,— говорили парни.

  —   Ребята, только я об одном прошу, не шумите. У вас за стеной живут люди, каким нужно идти на работу во вторую смену. Они поздно вернулись с завода, дайте им отдохнуть! — попросил Титов уходя.

   —  Не беспокойтесь, Егор Лукич, мы никого не потревожим и не разбудим,— пообещал Толик.

  А через неделю в общежитие пришла нарядная, чопорная женщина. Высокомерно глянув на вахтера, придержавшего ее, ответила, что ей нужен Анатолий Карамышев.

   —  Его сейчас нет в общежитии. Значит, он на работе,— ответил человек.

  —   На какой работе? Я только что была на заводе и мне ответили, что он в отгуле. Нет его на смене. Значит, он здесь. Где и почему вы его прячете? Вероятно, этот тип развлекается с женщинами где-то в комнатах, а вы его покрываете? — смотрела с укором.

  —   Простите, а кем вы приходитесь Карамышеву? — подошел Титов неожиданно.

  —   Я, к несчастью, мать его жены.

  —   И что? Чего хотите? Зачем вам Анатолий?

  —   Он увел мою дочь вместе с ребенком. Представляете, прямо из роддома. Даже не позвонил, не предупредил, куда дел мою дочь с внучкой! Не показал, и я не знаю, где мои, что с ними? Ведь у него тоже есть мать! Неужели меня понять не может и не хочет со мною считаться? Так я его заставлю вспомнить об уважении родителей.

   —  Подождите, не спешите возмущаться, успокойтесь, не пропадут ваши дети! Они взрослые люди и с ними тоже нужно считаться,— говорил Лукич.

  —   Кто взрослый? Алена? Она еще наивный ребенок, в людях не разбирается, жизни не знает, только таза на свет открыла и сразу на Карамышева нарвалась. Ну, кто он такой, чтобы вот так нагло распоряжаться Аленой и внучкой? Только пещерные поступают подобным образом. Как предупреждала дочь от этого человека, нет, не послушалась. Вот и теперь, где его носит? Но главное, куда моих дел? Я не знаю, где их искать. Дочь не отвечает по телефону. Он почему-то выключен.