Никола Тесла. Портрет среди масок - Владимир Пиштало
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скандалист Коннели, который опять играл роль секретаря, нагнулся к Тесле и шепнул:
— Он глух!
Молодой человек повторил все от первого до последнего слова.
Сощуренные глаза и гадкая улыбка, как всегда, составляли очарование Эдисона. В первых лучах рассвета его лицо оставалось неподвижным. Его слова удивили Теслу.
— Девяносто процентов искусства изобретателя состоит в том, чтобы оценить, возможно это или невозможно, а то, что вы предлагаете… — Он сделал в сторону Теслы одобрительный жест. — Невозможно!
— Но я сделал рабочую модель!
Эдисон опять гадко улыбнулся и произнес:
— Знаете, когда я открывал свои станции постоянного тока, мне пришлось бороться с газовой промышленностью. Мои журналисты писали: «Газ травит людей» и тому подобные статьи до тех пор, пока я не открыл все свои станции постоянного тока. Представьте, — добавил он с издевательской улыбкой, — что теперь мне придется писать статьи против вашего конкурирующего мотора…
Коннели и личность в помятой шляпе, по имени Малыш Бенни, громко расхохотались:
— Платить журналистам за статьи «Берегитесь переменного тока!»? Знаете, это просто умора.
Эдисон хлопнул в ладоши и воскликнул:
— …Забудем про эти планы, эти… фантасмагории! К счастью, ваш метод абсолютно неприменим.
— Нет, применим…
— Неприменим! Но, послушайте, если вы сумеете усовершенствовать моторы на постоянном токе, то сможете неплохо заработать — скажем, пятьдесят тысяч долларов.
Тесла посмотрел на него горящими глазами.
Брови у Эдисона были неподвижны. От него исходил кисловатый запах, поскольку ванну он принимал ежемесячно, «независимо от того, надо или нет». Говорили, что его жена сходит с ума. Говорили, что он сам лечит ее. Много чего говорили. Узкие губы давили сигару. Нос его напоминал какой-то овощ. Волосы упали на лоб, как трава в засуху.
Тесла смотрел, смотрел и не мог поверить себе.
Он настолько зависел от этого человека, что не смел видеть его в дурном свете.
Он не смел разозлиться.
Он не мог позволить себе разочароваться в этом потном, глухом мужике с висячими усами и мертвыми волосами. Если Эдисон не понимает его, то кто поймет его на этом свете?
Он будет работать. Он докажет…
Он ежедневно устанавливал лампы на станции Перл-стрит и на соседнем сталелитейном заводе «Герк». Перешагивал через шины, коробки со стеклянными тубами и ящики с магическими надписями. Это были посылки с экспериментальными материалами из Панараибо, Малайи и Конго, которые казались Тесле не иначе как колониальными миражами, набитыми лемурами и попугаями.
Миром была лаборатория. Нью-Йорк для него не существовал.
И все-таки…
В тот год он впервые познал жар нью-йоркского лета. В знаменитую лабораторию заглядывали финансисты. Приходил сам султан Уолл-стрит, Джон Пирпойнт Морган, в цилиндре, похожем на трубу паровоза. Миллионеры в черном выглядели как служащие похоронного бюро, а Пирпойнт — как его владелец. Тесла видел его издалека, и тот произвел на него странное впечатление.
— Будто ему кто-то мешок на голову надел, — объяснил он Малышу Бенни.
Работая над патентами ламп и разрабатывая дизайн моторов постоянного тока, Тесла познакомился с человеком, у которого было длинное лицо, холодные глаза и тонкие, очень подвижные губы. Мужчина усмехнулся и подчеркнуто официально представился:
— Роберт Лейн. — Лейн, подмигнув, протянул визитку. — Если вам понадобится финансист для ваших ламп…
— Нет. Мне и здесь хорошо, — тут же отозвался Тесла.
— Я знаю, что вам хорошо, — многозначительно ответил Лейн.
На сталелитейном заводе «Герк» эксперименты длились по двадцать часов. С муравьиным упрямством здесь пробовали, пробовали и пробовали. Однажды ночью Эдисон запер ассистентов в лаборатории. На вторую ночь он решил, что им пора повеселиться.
— Пошли, бессонные мои! — орал он. — Пора, бессонные мои!
Как собаки, спущенные с цепи, бессонные люди Эдисона вырвались в летний город. Начали с того, что на Пятой авеню ввалились в венгерский ресторан. Пол был усыпан еловыми опилками. Жалобная пила стонала под смычком.
— Пива! Мяса! Огурцов! — кричали они, скрипя стульями и составляя столы.
— Мне гуляш!
— И мне!
— Простите, это все, что у вас есть? — спросил Том Коннели дядюшку Иоганна, который лично пришел их обслужить.
Хозяин Иоганн растаял в воздухе, появляясь только для того, чтобы поставить на стол стаканы и тарелки.
Снаружи лаяли золотые псы лета.
Малыш Бенни очаровывал бессонных ослепительнейшей улыбкой, которая могла бы украсить сборище самых отчаянных босяков. Он хлопнул Иоганна по спине и похвалил:
— В мире нет морды отвратительнее и официанта лучше!
Коннели, скривив губы, сообщил, что за год до того, как Тесла «сошел на берег», Нью-Йорк получил одно из чудес света — Бруклинский мост.
— Садов Семирамиды больше нет, а мост все еще стоит, — поучал сотрудников начитанный Эдисон.
35. Смерть скелета
Две вещи мешали Тесле сдружиться с коллегами.
Во-первых, он прибыл из Парижа. Бессонные знали, что он все цены считает во франках, за что и прозвали его Парижанином. А как только они прознали, что он ходит в оперу, за его спиной стало частенько раздаваться:
— Нет, ты только посмотри на это кошачье треугольное лицо! Смотри, уши у него как у летучей мыши!
Некоторые утверждали, что он носит женское нижнее белье.
Во-вторых, Тесла родился не в Париже.
Однажды, сухо откашлявшись, Эдисон спросил, правда ли, что Тесла в юности ел человечину.
— С чего это вдруг?
— Потому что я не могу найти на карте цивилизованного мира Смилян и Лику, — ядовито усмехнулся король изобретателей.
— А на той карте, где есть Милан, Огайо записан золотыми буквами? — вежливо поинтересовался Тесла.
Эдисон полагал, что Смилян — местечко, где летают зубастые птицы, а мотыльки жрут мясо.
А Тесле казалось, что единственный грех его родных мест состоит в том, что там живут люди не хуже Эдисона, простые, но сообразительные, которые не опасаются потерять свою индивидуальность и потому не боятся мыться. Эдисон был уверен в том, что обманутый им человек будет относиться к нему с большим уважением и что вежливый человек всегда что-то таит за душой. Он был похож на Луку Богича из Смиляна, который не мог пройти мимо, чтобы не прицелиться из ружья в маленького Николу: «Сейчас тебя пристрелю!» А потом долго смеялся с охотниками в корчме над своей шуткой.
Пребывая каждый в своем ритме, Тесла и Эдисон на работе не пересекались.
Приезжий из Парижа рапортовал об успехах в строительстве своих моторов непосредственно Бэтчелору.
Сначала он не хотел верить в рассказы бессонных о том, что Эдисон содержит в патентном бюро собственных шпионов. Однажды он перестал уклоняться от взгляда Коннели, который чуть ли не пальцем указал ему на главного алкоголика бюро. Шпиона звали Зенас Уилбур Финк. Эдисон пользовался его информацией, менял и перерегистрировал чужие патенты.
С Эдисона ежедневно сползала позолота.
«Что есть мир без великодушия? Тюрьма…» — спрашивал себя Тесла.
И начинал низводить обитателя Олимпа на свой уровень. Эдисон мог спать на полу в любом месте. Его волосы выглядели так, будто он стрижется сам, да к тому же ночами. И самое главное, он никогда не изобретал ничего такого, что не мог бы продать за деньги.
— Хитрец! — бормотал Никола. — Лукавый хитрец!
Ровно через год ученик чародея сконструировал двадцать четыре типа двигателей на постоянном токе.
— Уверен, что они придут на смену существующим и станут стандартными, — уверил он Бэтчелора.
После этого он без предупреждения вломился в канцелярию Эдисона. Вентилятор вращался медленно. Эдисон листал газеты. Серые глаза бегали по горячим заголовкам:
Стычки с апачами! Самоубийство на свадьбе! Коррупция в Луизиане! Последние часы Виктора Гюго! Восемь трупов в сгоревшей ночлежке! Ребенка выкинули в окно! Смерть скелета! Авраам Кройц, известный как брокстоунский скелет, умер вчера!
Не ожидая, пока шеф заметит его, Тесла весело произнес:
— Здесь все патенты. Вы говорили, пятьдесят тысяч долларов?
— Громче! — послышалось из-за шуршащих газет.
Тесла было собрался повторить, но Эдисон театральным жестом бросил газеты на пол. Увидев его лицо, Тесла понял, что обещанная награда ему не светит.
Вентилятор неудержимо вращался.
Решив обратить предательство в шутку, Эдисон заметил:
— Юноша, вы не понимаете американского юмора!
Тесла оглох. В универсальном предательстве не было ничего специфически американского. В парижском бюро Эдисона он понимал, что его обманывают чиновники.
