Странные родители - Vicky Potter

Дверь с небольшим скрипом открывается, и первое, что замечает Минерва — взгляд Остина. Встревоженный и заботливый, такой же как и всегда, когда она с утра пропадает и приходит к обеду. Но увидев, что с матерью все в порядке, губы мальчика расплываются в счастливой улыбке. Он вскакивает с кровати и, подбегая к Минерве, крепко ее обнимает. Это уже так привычно, что даже не верится, что скоро она в этой комнате будет жить одна. Без него. Женщина даёт волю слезам, ведь здесь некого стесняться. Здесь только она и Остин.

Остин счастлив. Вчера у него был день рождения, он получил все, что только смел желать. Семью, друзей. А ведь он даже не знал, что это скоро может закончиться. И он снова отправится к ненавистным дяде и тёте, которых уже позабыл. Хотя страшнее было бы, если бы это оказалось просто сном. Его же подсознание устроило с ним игру, которую по окончании не так уж легко и осознать. Но ведь он всего лишь ребёнок, который ничего не подозревает и просто наслаждается жизнью.

Мальчик не сразу ощутил содрогание матери и поэтому продолжал ее обнимать, тем самым причиняя ей душевную боль. Остин поднял голову вверх и увидел, что мама плачет. Его красивая, гордая и статная мама плачет, понурив голову вниз. Внутри маленького мальчика проснулся защитник, изъявивший желание защитить маму, найти обидчика и наказать. А ведь он даже не догадывался, что она плачет из — за него, точнее из — за его скорого исчезновения из ее жизни. Остин, не зная, что толком делать, взял ладонь Минервы и успокаивающее погладил пальчиком. Женщина подняла голову на мальчика и благодарно улыбнулась, слегка сжав его ладошку.

— Мамочка, не плачь! — Остин снова ее обнял, только теперь она тоже обняла его в ответ. — А то я тоже заплачу.

— Не надо плакать, — Минерва ладонью вытерла слезы. — Лучше расскажи, чем ты сегодня занимался.

— О, я сегодня играл новыми игрушками, — с энтузиазмом начал мальчик, ведя мать в сторону кровати, на которой образовалось целое квиддичное поле. Взяв в руки одну из фигурок, Остин начал рассказывать: — Вот этот умеет делать всякие трюки. По — моему, его называют ловцом. Не помню точно, надо будет Драко попросить рассказать. Так вот, игрок номер три, сегодня поймал снитч всего за пару мгновений! Представляешь? Это теперь его личный рекорд. А куда ходила ты? — Остин повернулся к Минерве, которая внимательно его слушала, но последний вопрос застал ее врасплох.

— Я ходила к директору обсудить некоторые вопросы, — скорее не договорила, чем соврала Минерва. — Кстати, сынок, а что значит фраза «странные родители»?

— Просто родственники — маглы называли волшебство странностями, а людей, которые колдуют — странными. И однажды я пожелал очутиться с такими же странными людьми. И вот я здесь, — мальчик снова обнял Минерву. — Ты же поиграешь со мной? — спросил Остин, поглядывая в сторону квиддичных игрушечных фигурок.

— А куда я денусь? — вздохнула мать и села на кровать, беря в руки игрока номер один…

Северус, как только понял, что Минерва скрылась за дверью своего кабинета, сразу пошел обратно в сторону горгульи. Ему надо было срочно поговорить с Дамблдором, пока не поздно. Быстрыми шагами зельевар дошел до горгульи, и назвав пароль, стремительно поднялся наверх.

— И снова здравствуй, Северус, — казалось, что Дамблдор вовсе не удивлен приходу Снейпа, на что зельевар не обратил внимания.

— Так что вы надумали насчет Остина? Я знаю, у вас есть мысли, вы лишь не хотели ими расстраивать Минерву.

— Вы тоже заметили, что она стала эмоциональней? Я прежде ее такой не видел.

— Да, с появлением Остина она немного изменилась. Но дело сейчас не в ней, не заговаривайте мне зубы, Дамблдор. Я пришел сюда из — за Остина.

— Думаю, вы правы. Нечего долго думать, я уже все решил…

— Но прежде, чем вы скажете свой ответ, я хотел бы вам кое о чем сказать. Помните, вы просили защищать ее сына? Так вот, почему мне бы сейчас о нем не заботиться?

— Да, так и было, но помните, что вы мне ответили? Мальчика не от кого защищать, Темный Лорд пал.

— Да, я ошибался. Но ведь я прошу не только для себя, но и для Минервы. Она ведь ни в чем не виновата, зачем ей страдать?

— Чего вы от меня хотите, Северус? — устало спросил Дамблдор.

— Всего ничего, просто оставьте мальчика здесь, — Дамблдор никогда не видел Северуса таким отчаявшимся, разве что, когда умерла Лили Поттер. Старик сам не знал, что делать с мальчиком. Идея насчет того, чтобы оставить мальчика была заманчивей, но всегда найдется опровержение. Маги, случайно увидев шрам Остина, поднимут панику, об этом узнают газеты, «молодой семье» не будет покоя. А еще и пожиратели узнают, и тогда всей этой идиллии придет конец. Другое дело, место, где живут его единственные родственники, где ему будет безопасно. Безопасно — слово, которое больше не ассоциируется с семьей Дурслей. Они непременно получат наказание за свои издевательства над мальчиком, но другого выхода нет…

— А теперь я, пожалуй, озвучу свой ответ, — сказал Дамблдор после небольшого молчания. По сочувственному взгляду старого волшебника, Северус понял — ответ будет отрицательным.

— Не говорите. Я понял, — остановил его Северус, понимая, что от сказанных вслух слов станет еще хуже. Мужчина понурил голову, боясь, что сейчас заплачет.

— Не стоит отчаиваться, Северус. Вы ведь сможете увидеться с мальчиком через несколько лет.

— Несколько лет, — усмехнулся Северус. — За это время он меня забудет. И когда настанет время, его в магический мир введет какой — нибудь Хагрид и наговорит ему про меня такого, что мальчик на всю жизнь меня возненавидит.

— Ну, что вы, Северус. Не будьте таким категоричным, думайте в хорошем направлении, — чуть улыбнулся старик.

— Но все же так и будет, вы же знаете, как ко мне относятся другие. Для них я пожиратель смерти, люди этого просто не показывают, — горько усмехнулся Северус.

— Я понимаю, что значит потерять семью… — начал Дамблдор, но Северус его перебил:

— Нет, не понимаете!

— Понимаю! — чуть прикрикнул Дамблдор. — Северус, вы понимаете, уже ничего не изменить. Судьба мальчика была решена еще в ту ночь, когда Лорд Волдеморт убил его родителей и попытался убить его.

— Мне незачем вас дальше слушать, Дамблдор. Спасибо, что хотя бы уделили мне время. — Северус развернулся и быстрым шагом направился вниз.

— Мам, ты чего? Это же нарушение правил! — воскликнул мальчик, когда увидел, что фигурка, которой играла его мать, сбила бладжером его фигурку.

— Где? — притворно удивленно спросила Минерва, с улыбкой наблюдая за сыном. Который удивленно начал осматривать «поле» в поисках улик, которые указывали бы на нарушение. Если я ничего не нашел против вас, мисс, это не значит, что вы не виноваты! — важно произнес Остин, исподтишка наблюдая за реакцией матери.

— Так уж и быть, я признаю нарушение, — сдалась Минерва.

— Ага! Я так и знал! Теперь вы должны… А что делают, когда нарушают правила? — сморщил нос мальчик. Женщина тихонько рассмеялась и взъерошила ему волосы. И только сейчас ей на глаза попался шрам. Небольшой, в правой стороне лба, в виде молнии. Она откинула челку мальчика назад и начала рассматривать его шрам. Единственное, что оставил от себя Темный Лорд. Остин немного смутился от такого пристального взгляда матери и потряс головой. Он пригладил челку обратно и слегка укоризненно посмотрел на мать.

— Не надо пожалуйста на него смотреть, он мне не нравится.

— Почему?

— Не знаю, просто не нравится, — пожал плечами мальчик.

— А ты знал, что шрамы украшают мужчин?

— Буду знать. У меня много всяких царапин, вот, — мальчик указал на многочисленные шрамы на руках и щеках. У Минервы защемило сердце от жалости. Он такой маленький и такой храбрый, прошел много испытаний. Он точно будет гриффиндорцем. От этой радостной мысли женщину переполнила гордость. Ее маленький львенок, ее достоинство. Вот только уже в скором времени не ее. От очередной порции грустных мыслей Минерву спасает стук в дверь. Она от неожиданности вздрагивает, но сразу же говорит:

— Входите, — и в следующую секунду входит Северус. Вид у него не самый лучший. Печальное лицо, опустошенные глаза.

— Здравствуйте, отец, — радостно говорит Остин, уже более четче произнося слово «здравствуйте». Северус грустно улыбается и обнимает мальчика. Крепко — крепко, как в последний раз, почти последний.

— Остин, сынок, собери свои вещи, игрушки. Ты на некоторое время поедешь к дяде и тете.

— Но зачем? — на глазах мальчика выступают слезы. Как, почему? Родители больше не любят его? — Но я не хочу! Я не вернусь к ним! Мама, мамочка, ты ведь не отдашь меня им? Правда? — слезы градом катятся по щекам. Он смотрит на свою мать. На глазах такие же слезы. Она отрицательно качает головой и отводит взгляд. — Нет! Это не правда! Я не вернусь! — у Остина начинается истерика. Он начинает громко всхлипывать. Ему больно, очень больно.