Нити зла - Крис Вудинг

В одной из самых высоких точек города, на балконе в доме своего хранителя стояла Люция ту Эринима. Она кормила с руки маленьких певчих птичек. Пара воронов устроилась на водосточном желобе здания напротив и внимательно наблюдала за ней. В доме Заэлис и Кайлин пили горячий горький чай и тоже смотрели на Люцию.

— О боги, она так повзрослела, — вздохнул Заэлис, поворачиваясь к Кайлин.

Кайлин слабо улыбнулась. Узор из красно-черных треугольников на ее губах придал ей сходство с ухмыляющимся хищником.

— Если бы я была циником, я бы решила, что ты устроил всю эту историю с похищением, чтобы только удочерить ее.

— Ха! — закашлялся Заэлис. — А ты думаешь, что я не прокручивал эту идею в мозгу бессчетное число раз?

— И что же решил?

— Что с тех пор, как я стал ее приемным отцом, у меня появилось гораздо больше забот, чем за все годы, что я возглавляю Либера Драмах.

— Ты замечательно заботишься об обоих. — Кайлин отпила из небольшой зеленой чашки, которую держала в руках.

Заэлис удивленно на нее взглянул.

— Не ожидал от тебя такой любезности, Кайлин.

— Ну, иногда я бываю любезна.

Заэлис вновь посмотрел на балкон, где стояла Люция, некогда наследница сарамирского престола, а теперь просто девочка, которой скоро исполнится четырнадцать, девочка, стоящая на солнце в простом белом платье и кормящая птиц. Ее светлые, коротко подстриженные волосы открывали шею. Оттуда по всей спине расползались страшные шрамы от ожогов. Заэлис хотел, чтобы она снова отрастила волосы, это позволило бы легко скрыть шрамы, но когда он попросил ее об этом, то в ответ получил только рассеянный, мечтательный взгляд. Люция была красивым ребенком, а сейчас, когда кости ее лица и тела начали удлиняться, стало ясно, что и как женщина она будет прекрасна. От матери Люция унаследовала утонченные и обманчиво наивные черты, но в ее светло-голубых глазах таилось нечто такое, что делало ее непостижимой для него, да и для кого угодно, Заэлис знал ее дольше, чем кто-либо из ныне живущих, но он все еще ее не знал.

— Я тоже волнуюсь, — сказала вдруг Кайлин.

— О Люции?

— И о других вещах.

— Ты имеешь в виду… ее преследователей? — предположил Заэлис. По лицу его скользнула тень отвращения.

Кайлин мотнула головой, отчего ее черные хвосты мягко качнулись.

— Я знаю, что это наша проблема. Трудно сохранить ее в тайне от тех, кто жаждет причинить ей зло, когда те, кто защищают ее, порождают слухи. Но не только это меня беспокоит. Даже они могут послужить для определенной цели.

Заэлис задумчиво сделал глоток чая и взглянул на Люсию. Несколько птичек уселись на балконные перила и смотрели на нее, как дети, слушающие наставления учителя. — Так что же тогда тебя беспокоит?

Кайлин не усидела на месте, встала. Она была высокой для женщины и выглядела несколько устрашающе. Заэлис сидел на циновке у низкого столика и следил за ее движениями. Кайлин сделала несколько шагов по комнате и остановилась, не глядя на него.

— У нас мало времени, — сказала она.

— Ты что-то знаешь?

Кайлин поколебалась, потом покачала головой.

— Чувствую.

Заэлис нахмурился. Кайлин не имела привычки выражаться неопределенно. Эта была практичная женщина, не склонная к полетам фантазии. Заэлис ждал, что еще она скажет.

— Знаю, как это звучит, Заэлис, — отрезала она, будто бы он ее в чем-то обвинил. — Я бы и сама хотела каких-то доказательств.

Он поднялся и встал рядом с ней, опираясь на одну ногу. Другую Заэлис сломал много лет назад, и она осталась слабой — вылечить ее не смогли.

— Скажи, в таком случае, что ты чувствуешь.

— Все к чему-то идет. — Кайлин потребовалась короткая пауза, чтобы привести мысли в порядок. — Ткачи в последние годы ведут себя очень тихо. Что они получили от союза с Мосом? Подумай, Заэлис. Все, что нужно, они могли сделать сразу после вступления Моса на трон. Тогда им никто не противостоял. А что вместо этого?

— Они скупали землю и речные судоходные компании.

— Законное предпринимательство, — сказала Кайлин и жестом будто бы отбросила эти слова. — Только ничто из того, во что они вкладывали деньги, не принесло прибыли. — В голосе ее звучала растерянность.

Либера Драмах так и не удалось добыть достоверные сведения о загадочных покупках ткущих. Через их защиту не могли пройти обычные шпионы, а привлекать членов Красного ордена Кайлин не осмеливалась: вдруг разоблачат? Стоит поймать только одну сестру — и вся сеть рухнет.

— Кайлин, это не новости. Почему же сейчас ты разволновалась?

— Не знаю. Возможно, потому что я не понимаю их плана. Слишком много вопросов, на которые нет ответа.

— В последние годы ты громче всех твердила о том, что надо соблюдать секретность. Мы согласились укреплять наши силы и скрываться, пока Люция подрастает. Может, мы слишком осторожничали? Может, стоило мешать им на каждом шагу…

— Думаю, ты нас переоцениваешь. Раскрыть свои карты прежде времени равносильно самоубийству. — Она задумалась, потом продолжила: — Ткачи тоже вроде бы укрепляют свои позиции, но посмотри глубже. С самого начала они знали, что их время у власти не безгранично. Они знали, что та же самая чума, которую распространяют их колдовские камни, отравит землю, и должны были догадываться, что в этом обвинят Моса. Мос их лидер. Без него их не просто лишат власти, но еще и покарают за попытку ее захватить. Знать объединяется, чтобы свергнуть их.

— Но у кого хватит сил на это? Единственные, кто может вступить в борьбу, — это род Керестин и род Колай. Они способны собрать армию, которая сможет соперничать с войском императора. Но даже они не смогут нанести ему поражение в Аксеками, где за императором стоят ткачи. Может, через несколько лет, но не сейчас. Не важно, какие глупости совершает сейчас Мос, они в любом случае не посмеют атаковать. И каков шанс на успех у наемного убийцы, когда жизнь императора охраняет Какр?

— Но народ на грани голода, а урожай ожидается скудный. Люди сами рано или поздно поднимутся против Моса! — Кайлин повернулась к Заэлису, и взгляд ее был холоден. — Разве ты не видишь, Заэлис? Это вызванная ими зараза подрывает позиции их благодетеля. Они и не думали водворить Моса на трон навсегда. Они выигрывали время.

— Ты подозреваешь, что они задумали что-то, а между тем у них на это были сотни лет, — возразил Заэлис бесстрастно, но убедительно и авторитетно, как всегда.

— Но только в последние пять лет ткачи получили достаточную свободу. Благополучие империи их не интересует, и они позволяют ей скользить к краю пропасти. Заэлис, они что-то готовят. И если сейчас ткачи не раскроют карты, может быть уже слишком поздно.