Парк юрского периода - Майкл Крайтон

Дженнаро не смог сдержать улыбки. Он уже не раз слышал эту речь, слово в слово обращенную к вкладчикам много лет назад.

— И мы не должны забывать, что главной целью нашего проекта в Коста-Рике являются прибыли, — заявил Хэммонд, глядя в иллюминатор, — огромные прибыли.

— Я помню, — сказал Дженнаро.

— А секрет того, как делать деньги на Парке, — продолжал Хэммонд, — очень прост — сократить расходы на персонал. На тех, кто занимается едой, на продавцов билетов, на всех этих уборщиков, ремонтников. Наш Парк должно обслуживать минимальное число людей. Поэтому основная часть денег вложена в компьютеры: мы автоматизировали все, что только можно.

— Я помню…

— Но реальность такова, — сказал Хэммонд, — что, когда вы одновременно занимаетесь всеми животными и всеми компьютерами, не избежать неожиданностей. Кому-нибудь удавалось наладить работу огромной компьютерной сети по плану? Я таких не знаю.

— Значит, все это обычные задержки, связанные с началом работы?

— Именно, — подтвердил Хэммонд, — обычные задержки.

— Я слышал, что во время строительства были несчастные случаи, — сказал Дженнаро. — Погибли несколько рабочих…

— Да, было несколько несчастных случаев, — согласился Хэммонд. — Со смертельным исходом — три. Двое рабочих погибли во время прокладки дороги через скалу. А третий попал под бульдозер в январе. Но за последние месяцы у нас не было ни одного несчастного случая. — Старик положил руку на плечо Дженнаро. — Поверь мне, Дональд, — сказал он, — все на острове идет по плану. И все у нас там прекрасно.

Послышался щелчок радио. Прозвучал голос пилота:

«Пожалуйста, пристегните ремни. Мы идем на посадку в Шото».

Шото

Грант и Элли стояли у «джипа» посреди выжженной солнцем равнины, ожидая приземления самолета. Вдали чернели горы. Полуденный ветер гнал пыль и сухие листья перекати-поля по растрескавшемуся бетону аэродрома.

— До чего ж противно прислуживать этим толстосумам, — проворчал Грант.

— Без этого не обойтись, — пожала плечами Элли.

Многие науки, такие, как физика и химия, финансировало государство, но палеонтология по-прежнему оставалась в сильной зависимости от частной финансовой поддержки. Хотя этот костариканский остров сам по себе вызывал любопытство Гранта, он согласился на эту поездку по другой причине: он не мог отказать Джону Хэммонду. Это была оборотная сторона покровительства, и так было всегда.

Небольшой, сияющий глянцем самолет марки «Груммен», сделав круг над полем, сел и покатился в их сторону. Элли надела на плечо дорожную сумку. Самолет остановился, распахнулась дверь, открытая стюардессой в голубой униформе.

Грант был удивлен, что внутри самолета, несмотря на роскошную обстановку, было так тесно. Ему пришлось пригнуться для того, чтобы подойти и пожать руку Хэммонду.

— Доктор Грант и доктор Сэттлер, — сказал Хэммонд, — очень рад вас видеть. Позвольте представить вам моего коллегу, Дональда Дженнаро.

Дженнаро оказался коренастым, крепким мужчиной лет тридцати пяти в костюме от Армани и в очках в металлической оправе. Гранту он сразу же не понравился. Они обменялись рукопожатиями. Пожимая руку Элли, Дженнаро удивленно произнес:

— А вы, оказывается, женщина.

— Такое иногда случается, — ответила Элли, а Грант подумал: «Ей он тоже не понравился». Хэммонд повернулся к Дженнаро:

— Вы, конечно, знаете, чем занимаются доктор Грант и доктор Сэттлер. Они палеонтологи. Они выкапывают динозавров. — И он захохотал, видимо, найдя в этом что-то смешное.

— Прошу вас занять свои места, — сказала стюардесса, закрывая дверь.

Самолет сразу же тронулся с места.

— Вы должны нас извинить за всю эту суматоху, — сказал Хэммонд, — Дональду очень важно, чтобы мы скорее оказались там.

Пилот сообщил, что через четыре часа они будут в Далласе, где самолет дозаправится, а оттуда они полетят прямо в Коста-Рику, куда прибудут к утру.

— А сколько времени мы пробудем в Коста-Рике? — спросил Грант.

— Это зависит от многих обстоятельств, — ответил Дженнаро, — нам надо кое-что выяснить.

— Клянусь, — сказал Хэммонд, — мы пробудем там не больше сорока восьми часов. Грант пристегнул ремень.

— Этот ваш остров, на который мы направляемся, — я ничего раньше о нем не слышал. Это что, какая-то тайна?

— В некотором роде, — ответил Хэммонд. — Мы очень, очень старались, чтобы никто о нем не узнал до того дня, когда мы наконец откроем его и он предстанет перед удивленной и восхищенной публикой.

Выгодная цель

Корпорация «Биосин» в Купертино, штат Калифорния, никогда еще не созывала экстренного совещания совета директоров. А сейчас в конференц-зале сидели десять директоров, раздраженных и проявляющих нетерпение. Было восемь часов вечера. Сначала они переговаривались между собой, но разговоры постепенно затихли. Слышался лишь шелест бумаг. Все напряженно поглядывали на часы.

— Чего мы ждем? — спросил один из них.

— Мы ждем еще одного человека, — сказал Льюис, Доджсон, — нам нужен еще один.

Он посмотрел на часы. В офисе Рона Мейера сказали, что он вылетел из Сан-Диего шестичасовым самолетом. Ему пора бы быть здесь, даже с учетом времени на дорогу из аэропорта.

— Нужен кворум? — спросил еще один из директоров.

— Да, — ответил Доджсон. — Нам нужен еще один. Это утихомирило всех еще на какое-то время. Необходимость кворума означала, что им предстоит принять какое-то важное решение. И, черт возьми, они его примут, хотя Доджсон предпочел бы обойтись без этого совещания. Но Стейнгратен, глава «Биосина», был непреклонен.

— Ты должен получить их согласие на это. Лью, — сказал он.

Говоря о Льюисе Доджсоне, все сходилось во мнении, что он самый напористый генетик из своего поколения или самый безрассудный. В свои тридцать четыре года это был лысеющий человек с лицом хищной птицы, в котором чувствовалась воля. Некогда Джон Хопкинс исключил его из аспирантуры за то, что Доджсон собирался применять генную терапию на людях, не проведя предварительной должной апробации. Позже, нанятый компанией «Биосин», он проводил в Чили испытания спорной вакцины против бешенства. Сейчас Доджсон возглавлял отдел развития перспективной продукции в «Биосине», который должен был заниматься «встречными разработками», то есть изучением устройства и принципов работы продукции конкурирующих фирм, и на базе этого созданием собственного варианта. Фактически отдел существовал за счет промышленного шпионажа, большая часть которого была направлена против компании «Ин-Джин».