Охота в параллельных мирах - Иван Франке

Распрощавшись с комфортом, раздраженный Владислав проходя мимо лежащего бесхозного тела робота, оглянулся и решив, что Ворчун его не видит, отодвинул носком ботинка остатки андроида в сторону.

— Эй, — взвизгнул Ворчун, — что все это значит? Я все видел! Я требую особого, бережного отношения к моему "телу".

— Извини, друг, — выкрутился Владислав, — я запнулся нечаянно, пока на тебя оглядывался.

— Нет! Ты все специально, я в этом уверен… — Андроид не собирался успокаиваться

— Я тоже требую особо бережного отношения к своему телу. — парировал Владислав. — А благодаря тебе между прочим, жить я теперь могу только в кресле пилота.

— Но я же для тебя старался — возмутился Ворчун.

— Извини! Ты прав как всегда. Не знаю в чем дело, но меня сегодня абсолютно все раздражает. Извини. — Он, не обращая внимания на возмущение борткомпьютера, пошел готовить кофе.

Через полчаса агент снова занял кресло пилота, сейчас единственное место способное защитить человека от чудовищных перегрузок во время перехода в суб.

— Опаздываешь, — недовольно буркнул андроид человеку, у которого уже значительно улучшилось настроение. — Я уже тридцать секунд тебя жду.

— Не ворчи, — начал было Владислав и тут же пожалел, что позавтракал.

Ворчун, явно в отместку, дал полную тягу, впечатавшую агента в кресло, несмотря на антигравы, а когда он наконец смог вздохнуть, крейсер был уже в "субе".

— Мне же нужно было прибрать твое «бездыханное» тело. Я его в шкаф к скафандру поставил, — закончил Владислав свою прерванную резким ускорением фразу, невольно улыбнувшись и вспоминая, как он пристраивал последнего на место изодранного вчера, мутантами земли, скафандра.

— Ага, а сам небось мне пощечин надавал, — откликнулся Ворчун.

Владислав невольно притронулся к датчику имплантанта, чтобы убедиться, что тот все еще включен и борткопьютер не может читать его мысли.

— Думаешь, я не знаю, что у тебя на уме, — злорадно продолжил компьютер. — Я же все вижу, как ты свой датчик проверяешь, не включен ли. Значит, есть что скрывать…

— Да, нет — покраснел Владислав, пойманный в поличным. — Просто зачесалось. И потом, у людей есть такое понятие "сфера личной жизни", может слышал?

Теперь настал черед краснеть андроиду. Через пару секунд он подал голос:

— Ну, ладно, заметано. Мир? — его тон заметно изменился.

— Мир, — улыбнулся агент. — Скажи-ка, где это ты такого жаргона набрался?

Ворчун, проигнорировав последний вопрос, распорядился:

— Сейчас можешь заниматься своими делами, например, смазать моему "бренному телу" все шестеренки, а через три часа тридцать восемь минут добро пожаловать в кресло пилота, переходим в эвклидово, вот, а я пока протестирую новый сканер для определения параллельных миров.

— Смазать говоришь? Ага, дождешься, — буркнул Владислав, вставая с кресла, — держи карман шире.

Он не спеша отправился в свою каюту, чтобы хоть немного, но по-человечески поспать. Проснувшись, через три часа Раденко снова приготовил себе чашку кофе и с довольным видом заявился в рубку.

— Привет, Ворчун, — промурлыкал он. — Ну, как у нас дела? Все работает?

— Работает вроде, — ответил Ворчун без особого энтузиазма.

— И…? - ждал Владислав.

— Что ну? — компьютер поднял на него свои глаза.

— Где мы находимся? — продолжал настаивать агент.

— В "субе", — в тон ему ответил Ворчун. — Не мешай.

Владислав Раденко молча устроился в кресле, отметив про себя, что этот блок эмоций Ворчуна иногда совершенно невыносим. Через десять минут вынужденного молчания Ворчун вдруг оживился.

— Приготовься к прыжку, сейчас в эвклидово вываливаться будем.

Агент живо представил себе, как огромная махина корабля из ниоткуда вываливается в обычное трехмерное пространство и, улыбнувшись заерзал в кресле, принимая позу поудобней. К горлу на долю секунды подкатила тошнота и тут же все встало на свои места. На этот раз Владислав даже перегрузку толком почувствовать не успел.

— Порядок, — бодрым голосом доложил андроид. — Пошли искать ловушки-астероиды.

— Ворчун, — снова позвал агент, — что твой сканер показал?

— Э…, - протянул Ворчун, — данные нуждаются в проверке…

— Ах, ты, железяка чертова, — не выдержал Владислав, — хорош дурака валять, рассказывай давай…

— Хорошо, — согласился Ворчун. — Обнаружено девяносто семь «IIи-миров», причем на моей шкале мир, который мы решили считать «М-1», таковым не является.

— А каковым он тогда является? — съехидничал Владислав.

— На моей шкале, — ответил невозмутимый борткомпьютер, — этот мир является последним из обнаруженных и числится под номером девяносто семь.

— Да и черт с ним, — нетерпеливо возразил человек. — По мне пусть хоть тысяча девяносто седьмым, лишь бы знать, как отсюда выбраться.

— Выберемся, — важно пообещал Ворчун таким тоном, будто задирал от гордости нос. — Вот скоро найдем астероид металлогоидов и выберемся. А вот, кстати, и первые планеты руннеров.

Он зажег над дисплеем звездную карту, где синими огоньками обозначил первые из металлогоидных планет. Вскоре крейсер оказался около одной из них, возле которой, в их мире, всегда дежурила пара-тройка астероидов.

— Странно, — разочарованно протянул Ворчун, спустя некоторое время. Их здесь не видать.

Крейсер делал уже десятый виток вокруг одной из планет, когда компьютер снова оживился.

— Ага, есть контакт. Кэп, внимание! Сейчас попробуем проверить мои расчеты.

Владислав поспешно пристегнулся в кресле, внимательно наблюдая за действиями происходящими на дисплее. Огромный астероид-ловушка вынырнул из глубины космоса и сейчас стремительно приближался к планете, на орбите которой находился крейсер. Агент почувствовал, как у него сжимается сердце. Он понимал, что астероид еще очень далеко, но здесь на дисплее он тем не менее выглядел устрашающе огромным и чертовски близким. «Ирга» медленно повернулась, сходя с орбиты планеты. Ворчун развернул крейсер кормой к приближающемуся астероиду.

— Кэп, — подал он голос. — Бери управление на себя и оставайся на этом курсе. Я сейчас пи-генераторами занят. Только скорость не прибавляй, — добавил он напоследок и умолк.

— Успокоил, нечего сказать, — буркнул Владислав, хватаясь за штурвал. — Скорость ему не прибавляй, а эта «дура» вон какую скорость имеет. — Владислав до сих пор еще ни разу не сталкивался с этими астероидами и откровенно нервничал. Не то, чтобы он боялся рисковать, но риск всегда был максимум пятьдесят на пятьдесят. В этот же раз, если в их умозаключениях и расчетах присутствовала хотя бы маленькая ошибка, крейсеру грозила вечная стоянка на астероиде. До сих пор еще не было известно ни одного случая, когда корабль сумел бы освободиться от их мощных захватов. Все это отнюдь не добавляло пилоту оптимизма.