Миротворец - Андрей Величко

Через сутки, слив солярку в четыре остававшиеся исправными машины, остатки дивизиона уже почти без снарядов произвели сорокакилометровый рейд по тылам противника и прорвались в удерживаемый японцами Брест.

«Срочно в печать», — сделал я пометку на донесении о боевом пути второго дивизиона.

Подобная ситуация не выходила за рамки наших планов — правда, там она предполагалась только через две-три недели военных действий. Однако мой указ был уже готов, и теперь я отправил его для обнародования в газетах, передачи по радио и сброса в виде листовок на временно оккупированную территорию. В этом указе с некоторой даже скорбью отмечалась, что, в то время как народы России как один встали на борьбу с напавшими на страну несметными полчищами, отдельные этнические группы повели себя строго наоборот и теперь поголовно сотрудничают с оккупантами. В силу чего после войны польское население будет депортировано в Магаданскую губернию, а при наличии смягчающих обстоятельств — на Сахалин. Однако, лица, с оружием в руках сопротивляющиеся нашему общему врагу, депортироваться, естественно, не будут. Более того, в зависимости от результатов своей борьбы они будут иметь право защитить от депортации еще от одной до трех семей, по их выбору. Снабжение окруженных русских войск приравнивалось к участию в вооруженной борьбе.

Кстати, наиболее активно этот указ распространялся в Финляндии, во избежание. И тут нам, как ни странно, заметно помогли западные средства массовой информации. Ведь в Финляндии была возможность и послушать забугорное радио, и почитать шведские газеты, где красочно описывались зверства японской военщины по отношению к мирным полякам. Врали, конечно, причем даже без попыток соблюсти правдоподобие — чего стоила только обошедшая чуть ли все газеты фотография трех каких-то повешенных. Потому как не вешали японцы никого, это я знал точно, в качестве меры увещевания они практиковали исключительно расстрел. Так что, когда в Финляндию был введен усиленный жандармский полк из маньчжурских добровольцев, там мгновенно воцарились тишина, благолепие и просто невероятный порядок.

Вообще-то меня очень заинтересовал вопрос — откуда у англов столько танков? Ведь они имелись и в составе атакующих французских войск, правда, не в таких количествах. Ответ, как это ни странно, я получил из Машиного ведомства. Там обратили внимание, что финансовые поступления фирмы «Виккерс» никак не соответствуют заявленному в документах количеству выпускаемой техники. То есть Пакс, собака, явно подозревал, что мы раздобудем сведения о выпуске, и придумал какую-то хитрость с отчетами, в результате которой два вышедших с завода «медиума» декларировались как один танк, только по повышенной цене.

Кстати, у этого творения английских инженеров обнаружилась и еще одна довольно неприятная для нас особенность. Четыре его пулеметные башенки имели стволы калибра 12,7 мм, да к тому же могли стрелять вверх, то есть по самолетам. И колона «Виккерсов» имела возможность неплохо защитить себя от налетов авиации на марше, даже при отсутствии специального зенитного прикрытия.

На восьмой день войны мне сообщили, что лейтенант Арцеулов, командир звена штурмовиков, в настоящее время находящийся в гатчинском госпитале в связи с ранением, подал заявление о том, что хочет на прием к канцлеру. Справка от врача, что такие телодвижения пациенту уже позволительны, прилагалась. Я послал за ним лимузин, а сам пока включил монитор и еще раз проверил качество изображения с острова Городомля на Селигере. Связь шла через ретранслятор на дирижабле и имела вполне приемлемое качество. То есть ближе к вечеру можно приглашать величество для попытки открыть портал из того мира на Селигер, не покидая Питера, а то не наездишься тут, да и неприлично это как-то императору. А вскоре вернулась машина, посланная в госпиталь, уже с Арцеуловым.

— Здравствуйте, Костя, решили, значит, навестить старика? — приветствовал его я. — Похвально, а то молодые летчики что-то совсем дорогу ко мне забыли, пока не вызовешь, сами ни за что не зайдут. Вам чай, кофе, лимонад?

— Лимонад, — выбрал несколько смущенный Арцеулов, — и я к вам, Георгий Андреевич, вообще-то по делу…

— Да я уж догадался, так что подставляйте стакан, я вам налью, с одной-то действующей рукой вам неудобно будет, и бутерброд вон с икоркой попробуйте. В госпитале они тоже есть? Это хорошо, ну, и рассказывайте помаленьку.

Оказалось, что Арцеулов пришел ко мне с проектом переоборудования «Похухоли» под конкретные условия австрийского фронта. Он обратил внимание, что австрийские зенитные установки не могут стрелять строго по горизонту, и потери среди наших штурмовиков были только непосредственно над целью или практически вплотную к ней. И предложил… переориентировать все вооружение штурмовика вбок, под углом девяносто градусов к курсу! Броню тоже предполагалось переставить на одну сторону, существенно усилив этим один борт за счет полного лишения брони второго. Получившийся при этом поперечный дисбаланс Константин хотел компенсировать увеличенными триммерами на элеронах.

Я посмотрел его эскизы. А что, явных технических ляпов нет, причем объем работ не так уж велик и не требует переделки силового набора самолета. Дело в том, что от бронекорпуса пришлось отказаться еще на стадии проектирования, мы этого не потянули бы никак. Так что, в отличие от Ил-2, наш штурмовик имел навешивающую на фюзеляж броню, которую Арцеулов и предлагал переставить, причем с изготовлением всего трех новых элементов.

— Понимаете, — жестикулировал здоровой левой рукой лейтенант, — при заходе по прямой мы успевали выпустить хорошо если треть боезапаса. А тут можно будет ходить вокруг батареи кругами, они всегда расположены компактно, и стрелять, пока снаряды не кончатся!

— Руководить переделкой сначала одного самолета, а в случае успеха испытаний… ну, скажем, еще одиннадцати машин, и потом командовать такой эскадрильей вы готовы? — уточнил я. — Вот и замечательно, можете приступать, потребные средства будут вам выделены сегодня же. В случае любых трудностей — сразу ко мне, да и без них тоже заходите, если время будет. Вы вроде уже фронтовые картины начали рисовать? Как закончите хоть что-нибудь, обязательно покажите.

В этот день император ужинал у меня. Послушав новости про Богаевского, который вчера наконец-то полностью перевалил через Арденны и вышел на оперативный простор, Гоша посветлел лицом, но все же поинтересовался, почему это заняло столько времени.

— Потому что в условиях, когда противник не поверил в серьезность предпринимаемого прорыва, — пояснил я, — Африкан Петрович принял самое правильное решение — минимизировать небоевые потери на наиболее сложном участке марша. И потерял всего пять грузовиков и два танка, ты это сравни с английскими результатами! Так что теперь ему есть чем воевать. А учитывая, что под этим самым городом, название которого ты разрешил к произнесению вслух, немцы тоже разбили франко-бельгийцев и теперь повернули налево, война во Франции входит в новую фазу. Значит, допивай чай, и пошли в аппаратную открывать портал, с той стороны Никонов с грузом уже месяц по нашему времени приплясывает от нетерпения.

Микропортал открылся нормально, и мы, не откладывая, развернули его в полноразмерный. Три минуты через дырку между мирами бодро катились укрытые брезентом тележки, после чего мы закрыли портал и с облегчением перевели дух.

— Чего там для нас приехало-то, кроме ретрансляторов? — спросил Гоша.

Ретрансляторы нам были нужны для обеспечения телевизионной связи с островом на Аральском море. Разумеется, никаких спутников у нас не было, но дирижабли имелись, и для этой цели должно было хватить четырех, в крайнем случае пяти. А то ведь на Селигер еще ладно, при необходимости недолго и слетать. Но не мотаться же на Арал для каждого открытия тамошнего портала! Ну, а кроме ретрансляторов, Никонов привез еще и пару сотен армейских приборов ночного видения, в том числе и инфракрасных. Пока у нас имелось только полста купленных Таниными девушками в спорттоварах ночных биноклей «Монарх», для зенитчиков и наблюдателей ВНОС на особо опасных направлениях, ибо противник уже пытался предпринимать ночные налеты. Естественно, эти бинокли были замаскированы под изделия здешнего мира. Ну, а теперь я хотел снабдить полноценными ноктовизорами истребителей-ночников и ударные силы флота. Еще среди груза имелась и сотня миниатюрных телекамер высокого разрешения с аппаратурой передачи, которые я собирался ставить на новые крылатые ракеты.

— А не слетать ли мне завтра с утра на Селигер? — поинтересовался я у императора. — Говорят, там рыбалка хорошая, а то Рекс, собака привередливая, уже и от карасей нос воротит. Да и с Петром Сергеевичем пора познакомиться лично, все-таки мне дела придется вести в основном с ним. А то ведь уже порывался, нахал, нашей Танечке «Гелендваген» подарить! В общем, кроме олицетворения красоты, обаятельности и прочего, в роли которого неплохо выступила графиня Князева, пора вводить в спектакль и персонаж противоположного плана. Мне тут как раз Айзенберг сшил новый мундир, а Федоров подарил к нему инкрустированный серебром и алмазами МПФ, это новейшая модель с двенадцатипатронным магазином.