Солнечная лотерея - Филип Дик

Подошедший к ним робот протянул свой крюк, требуя предъявить билеты.

Протягивая свой билет, Пеллиг сказал:

— Привет, брат.

Когда робот удалился, Маргарет спросила:

— Вы куда направляетесь?

— В Батавию.

— По делам?

— В какой-то степени, — он улыбнулся, но в улыбке было что-то жесткое. — Может, через некоторое время я буду вспоминать об этом деле, как о развлечении. Время варьирует мое поведение.

— Как-то странно вы говорите…

— Да, я странный, иногда мне трудно предвидеть, что я буду говорить и делать в следующий момент. Порой я чужд самому себе. Временами даже мои собственные действия застают меня врасплох, и я не могу объяснить себе свои поступки.

Улыбка на лице Пеллига сменилась выражением мрачного беспокойства:

— Это будет великая жизнь, если не спасуешь.

— Я не понимаю вас, — испуганно сказала Маргарет. — Эта фраза будто взята из древнего манускрипта…

Взгляд Пеллига заскользил по глади океана за иллюминатором.

— Пойдемте в бар, я угощу вас коктейлем.

Питер Вейкман, ознакомив Картрайта с результатами анализа, подытожил:

— Это действительно Престон, в этом можно не сомневаться.

Пальцы Картрайта нервно барабанили по столу.

— Я никак не могу в это поверить.

Рита О'Нейл дотронулась до его руки:

— В его книге есть объяснение. Он сейчас находится там, чтобы проводить нас. Голос…

— Меня интересует другое, — с тревогой сказал Вейкман. — За несколько минут до нашего запроса в Информационную библиотеку прибыл заказ на проведение идентичного анализа.

— Что это значит? — воскликнул Картрайт.

— Не знаю. В библиотеке сказали, что для проведения анализа они получили аналогичные видеозаписи. От кого эти записи, работники библиотеки не знают, — Вейкман покачал головой. — Я не верю им. Они должны знать, кто сделал запрос, просто не хотят говорить. Нужно послать в библиотеку парочку телепатов.

— Оставим это. У нас есть дела поважнее, — нервно сказал Картрайт. Есть что-нибудь новое о Пеллиге?

— Ничего, кроме известия, что он покинул Холм Фарбен.

Рита положила руку на дрожащую ладонь Картрайта.

— Мы непременно войдем в контакт, когда Пеллиг проникнет в охраняемую зону. Он еще вне ее.

— Ради Бога, пошлите кого-нибудь ему навстречу! Почему вы здесь?

Вейкман посмотрел на посеревшее от переживаний лицо Картрайта. Как он недавно узнал, Картрайт за несколько дней до того, как стал Ведущим Игру, перенес сердечный удар.

— Поберегите себя, — успокаивающе сказал Вейкман. — Вы в плохой форме.

Картрайт печально покачал головой:

— Меня должны убить, убить публично, средь бела дня, не скрываясь, с одобрения всей системы. Вся Вселенная прилипла к телевизорам, ожидая развития событий. Убийцу подбадривают, ему аплодируют, верят, что он станет чемпионом этого национального вида спорта.

— Убийца всего лишь человек, — спокойно объяснил Вейкман. — Он не сильнее нас. У вас для защиты есть Корпус телепатов и все средства Директории.

— А после первого будет другой… Тысячи других…

Вейкман нахмурился.

— Всякий Ведущий Игру вынужден иметь с этим дело. Я полагал, что основное ваше желание — это остаться в живых, пока ваш астронеф не окажется в полной безопасности.

— Да, — вяло ответил Картрайт. — Я хочу остаться в живых. Не вижу здесь ничего предосудительного.

Он поднялся и, опираясь дрожащими руками о стол, сказал извиняющимся тоном:

— Конечно, вы правы. Но войдите в мое положение. Вы имели дело с убийцами всю вашу жизнь. Для меня это внове. Прежде я был обыкновенным, никому не известным человеком. И вот теперь я — идеальная мишень, освещаемая прожекторами в десять миллиардов ватт.

Его голос зазвучал громче:

— Они хотят меня убить! Ради Бога, разъясните вашу стратегию?

«Он страшно напуган, — подумал Вейкман. — Он совсем расклеился и больше не думает о своем корабле, хотя именно из-за него он пришел сюда».

В другом крыле Директории находился Шеффер, который в эти минуты держал непрерывную связь с Вейкманом.

— Пора его увозить отсюда, — телепатировал Шеффер, — хотя я не думаю, что Пеллиг уже близко. Но, зная, что всем руководит Веррик, надо быть осторожными.

— Согласен, — отвечал ему Вейкман. — В любой иной момент Картрайт сошел бы с ума от радости, узнав, что Джон Престон жив. Сейчас он почти не обратил на это внимания. И в то же время он уверен, что корабль достигнет цели.

— Вы верите, что Диск Пламени существует?

— Пожалуй. Но, как вы верно заметили, сейчас это не интересует даже Картрайта. Во всей этой истории он видит теперь только одно — смертоносную ловушку для себя. Человек слаб…

Отвлекшись от телепатической связи, Вейкман повернулся к Картрайту:

— Очень хорошо, Леон. Пора увозить вас отсюда.

Картрайт подозрительно посмотрел на него:

— Куда? Я полагал, что Веррик неплохо защитил свой кабинет…

— Он и рассчитывает, что вы им воспользуетесь. Мы увезем вас с Земли. Корпус выбрал для вас одно чудесное местечко на Луне, известное как Центр отдыха от психической усталости.

Картрайт растерянно посмотрел на Риту О'Нейл:

— Мне ехать?

— Сюда, в Батавию, — продолжал Вейкман, — ежечасно прилетает сотня кораблей. Тысячи туристов перемещаются с острова на остров. Это самое населенное место во всей Вселенной. На Луне же вы будете окружены тысячами километров мертвой безвоздушной пустыни. И если Кейт Пеллиг явится туда, мы его тотчас заметим.

— Другими словами, — сказал Картрайт, — вы не можете обеспечить мне защиту на Земле.

— Там мы ее обеспечим лучше, — Вейкман вздохнул. — Поверьте, на Луне очень приятно. Под бронированным куполом Центра вы сможете плавать, заниматься спортом на свежем воздухе, принимать солнечные ванны. Честное слово, все это будет очень мило. Вы ведь не были на Луне? Если захотите, мы погрузим вас в летаргический сон, и вы будете спать до тех пор, пока все не успокоится. Мисс О'Нейл отправится с вами. Я, безусловно, тоже.

— Что прикажете, месье или мадам?

Тед Бентли, вошедший в эти минуты в тело Пеллига, начал интенсивно мыслить. Он заказал бурбон с содовой для себя и «Том Коллинз» для Маргарет Ллойд.

Рассчитавшись, он механически поднес бокал к губам.

Минуту назад Пеллиг привел Маргарет в салон-бар, и сейчас они сидели друг перед другом в шикарных плюшевых креслах.

Мисс Ллойд болтала с воодушевлением, свойственным юности. Ее глаза блестели, зубы сверкали белизной, яркая шевелюра горела, как пламя свечи. Но человек, расположившийся напротив, судя по всему, не был чувствителен к ее прелестям.