К чему снится Император? (СИ) - Шведов Вадим

В это время я понимал, что ситуация с начавшейся войной явно выходит из-под контроля. Папенька запретил мне ехать на войну и лезть в армейское управление. До меня также доходили и некоторые слухи о моей кровожадности…Последнее не удивляло. В боевых действиях личность человека всегда раскрывается. Тут сложно что-то скрыть. Ещё в прошлой жизни столкнулся с тем, что не испытываю сильного страха, переживаний, посттравматического расстройства. По факту я боялся потерять душу в астральных столкновениях, но никак не умереть биологически. Людям этого не объяснишь…Меня считали ненормальным и в прошлой военной жизни. Как-то я в боевой операции, прокрался в дом и ликвидировал трёх боевиков, ужинающих за столом. Поскольку я не ел тогда уже сутки, то просто сел рядом с трупами и доел то, что было на столе. Зашедших в дом моих сослуживцев, подобная картина почему-то сильно возмутила. Были и некоторые другие схожие моменты, из-за которых отношения в коллективе у меня не сильно складывались. А ведь главное, что в отличие буквально от всех я не разговаривал матом, был предельно вежлив, собран и тактичен. Им не нравилось это. Они не понимали, почему я вроде такой спокойный и интеллигентный, и в то же время настолько леденяще безжалостен. В итоге я и застрял на звании капитана, хотя давно его перерос. Меня не убирали, поскольку я был крайне эффективен во всех операциях, но в то же время не повышали, потому что не понимали, чего от меня можно ожидать. Это раздражало ещё с детства. Считая меня «не таким», люди одновременно сами притворялись другими. Так, у меня и стала складываться нелюбовь к лицемерию. Я не был социопатом, так как испытывал все обычные эмоции: любил, жалел, страдал…Но в то же время я всегда подчинял себя цели и долгу. Это позиция стоицизма, — быть невозмутимым и подчиняться судьбе. Большинство людей, когда на них наваливаются беды, ревут словно нагруженные большим весом ослы. Я же выбираю путь безжалостности. Зачем ныть, сомневаться, переживать, если ничего нельзя исправить? Надо действовать, ибо всё решено. Мне легче так жить, — это моя суть, и именно это моя черта характера всегда отвергается окружением.

Осознав невозможность действовать на войне напрямую, я выбрал решение делать то, что могу. А что делать, когда враг наступает?.. Правильно, — готовиться к обороне…Тем более что враг наступал по всем фронтам. В империи в это время всё рушилось. Неудачи в начавшейся в войне, привели к росту оппозиционного движения. Стали создаваться уже настоящие революционные организации, и это вместе с возможностью военного поражения ставило Россию на грань пропасти. Понимая невозможность наступательных действий, я выпросил у Николая финансирование для разработки и внедрения появившихся мин Якоби, которые на тот момент мне показались перспективными. Государь выделил мне деньги по типу, чёрт с тобой, страдай ерундой и занимайся дурацкими бочками с порохом, но не лезь в военные дела. Вторым фронтом оборонительной работы мне виделось образование, — себя всё-таки никуда не денешь, — я прежде всего преподаватель. Начал писать учебники по философии и обществознанию, которых на тот момент в стране просто не было. Всё заменялось законом Божьим. Неудивительно, что этот вакуум мысли был быстро занят революционной идеологией. Так сделав свой очередной выбор, я стал спокойно наблюдать за продолжающейся катастрофой.

На протяжении 1854 года флот Англии и Франции нанёс удары по русским портам на Чёрном и Азовском морях, Русском Севере, на Камчатке. Русские войска, в свою очередь, смогли немного продвинуться на Кавказе, оттеснив турецкие силы.

В сентябре 1854 года Англия и Франция высадили 61 тысячу солдат в Евпатории. 8 сентября 1854 года русская армия потерпела поражение на р. Альме, после чего отошла к Севастополю, а от него к Бахчисараю. 14 сентября противник захватил Балаклаву. По приказу главнокомандующего А. С. Меншикова у входа в бухту в Севастополь были затоплены русские корабли для перекрытия пути прохода более совершенным, в военном плане судам противника. 5 октября 1854 года начались бомбардировки Севастополя. Тем временем Меншиков получил подкрепление, но самолично оставил позиции и передал функции главнокомандующего Данненбергу. Меншиков, обладая превосходящими в численном плане войсками, вёл себя нерешительно, пассивно, больше всего опасаясь сделать ошибку. Он не обладал полководческими способностями, что начал явно осознавать. Но такое внезапное оставление своих функций главнокомандующего перед началом битвы под Инкерманом, привело к ещё большим проблемам. Данненберг не знал местности и не имел даже нормальной карты. Он поменял диспозицию русских войск, что привело к неразберихе. Подчинённые ему генералы Павлов и Соймонов были окончательно сбиты с толку противоречивыми приказами. В начавшейся битве 37 тысяч русских солдат атаковали 8 тысяч англичан. Те обратились за помощью к 8-тысячному французскому отряду. Одновременно с этим генерал П. Д. Горчаков, стоявший во главе Чоргунского отряда с 20 тысячами солдат и должный этому противодействовать, просто бездействовал. В результате битва закончилась разгромом и отступлением русских войск. Наши потери составили 12 тысяч человек, а враг потерял вдвое меньше. Так, противник с небольшими силами побеждал превосходящие русские войска…

Все эти события Николай очень тяжело переживал и ушёл в депрессию. Он перестал даже подниматься к себе на третий этаж и занял небольшую комнату на первом этаже. Именно в этой в скромно обставленной комнате на железной кровати, с набитым сеном, тощим тюфяком, он и заболел простудой. Казалось бы, надо просто лечиться, — это всего лишь простуда. Однако государь даже с поднявшейся температурой отказался это делать и поехал на смотр полков. Он словно сознательно вредил своему здоровью. В итоге…Николай слёг с воспалением в постель. Ночи он проводил без сна, а печальные известия, приходившие с фронта, угнетали его. Внутренний жар нарастал.

В ночь с 17 на 18 февраля императору предложили причаститься.

— Позовите ко мне моего старшего сына, — приказал государь. — И известите остальных детей и императрицу.

— Папенька! — сказал я, взяв обеими руками холодную руку отца.

— Что ж тут поделаешь…Хотел оставить тебе царство мирное и устроенное. Бог судил иначе…Служи России!

В полном сознании император исповедался, приобщился Святых Тайн, благословил близких.

— Государь, тихо сказала на ухо Александра Фёдоровна. С тобой хотят проститься Юлия Баранова, Екатерина Тизенгаузен и Варенька Нелидова.

— Нет, дорогая, я не должен их видеть. Оставьте меня.

Когда священник благословил его, он сказал:

— Я никогда не делал зла сознательно…

Агония была мучительной.

Через несколько часов после смерти Николая собрался двор для принятия присяги. Брат Константин произнёс её громко. «Я хочу, чтобы все знали, что я первый и самый верный из подданных императора».

Похороны состоялись 6 марта…А уже на следующий день новый государь принял на себя командование и выехал в Крым.

На фронте Александр, по словам современников, показал себя человеком решительным и безжалостным. Железной рукой был наведён порядок. Были переданы под трибунал Меншиков, Данненберг, Горчаков, нормализовано снабжение русских войск, подтянуты резервы.

— Переходите к первому этапу, — отдал приказ Александр Милютину.

Через несколько дней начались взрывы вражеских кораблей. Англо-французский флот неожиданно наткнулся на «адские машины» и на Балтике, и на Чёрном море. Мин был много, и они ставились прежде всего на путях следования врага. В течение недели затонуло больше 30 кораблей. Но противник учился быстро. Мины были ещё примитивными, — их можно было тралить. «Адские машины» стали взрывать, оттаскивать, но они всё равно сильно мешали и периодически взрывали неосторожные суда.

— Переходите ко второму этапу, — приказал государь.

— Вы уверены Ваше Величество? Это нарушение правил и обычаев войны.

— Дмитрий Алексеевич об этом знают 7 человек. Если правда всплывёт, то умрут все, включая их семьи.