Тайный сын миллиардера - Айрин Лакс

– Я?! Ты мне угрожал! Пообещал забрать сына.

– Я уже извинился! – взвыл Крестовский, запустив пальцы в волосы. – Я ни за что не разлучу сына с матерью, которую он любит! Я знаю, что ты — отличная мать. Знаю еще на примере Буськи. Да, я сказал, что отберу его! Голова шла кругом. Я разозлился и напорол с горячки! Между прочим, в этом есть твоя доля вины.

– Ах, моя?!

– Да! Какого черта ты сводишь меня с ума и заставляешь действовать иррационально?! – с вызовом спросил Крестовский.

Я не нашлась, что ответить на эту сумасбродную претензию и на всякий случай, отошла от Кирилла подальше, чтобы ему не пришло в голову вновь приняться за мое соблазнение.

Боялась, что не выдержу напора. Боялась поддаться искушению.

Мое недовольство его методами и обида, что Кирилл решил забрать Мирослава, ничуть не умаляли притяжения между нами – противоестественное, откровенно сумасшедшее, выдержавшее разлуку в несколько лет. Разве такое бывает?!

– Послушай, Кирилл. У меня есть своя жизнь. Я растила Мирослава без тебя и не собираюсь ничего менять.

– Ничего? Точно ничего не собираешься? Или хочешь завести вместо отца «отчима»?!

Упрек был, что называется, не в бровь, а в глаз. Стефан активно намекал на брак, давил, что это сделать просто необходимо, чтобы спасти Мирослава от поползновений Кирилла. Я сказала Войцеховски неуверенное «да», проклиная обстоятельства, которые заставили меня согласиться принять предложение руки и сердца от нелюбимого мужчины!

Разумеется, я сразу оговорила, что брак — фиктивный, лишь для того, чтобы защитить Мирослава. Стефан согласился. Но где-то в глубине души я понимала, что он не оставит попыток сблизиться и будет еще ревнивее, чем прежде.

Капкан? Возможно… Но на тот момент я не видела другого выхода, поддалась собственным страхам и давлению Стефана на болезненные мозоли. Однако сейчас выходит, что Кирилл не планирует отбирать у меня сына?! Не собирается отбирать или просто говорит, что не собирается? Это может быть игрой, но я не могу рисковать.

— Мирослав — мой сын, я не отдам его.

— Да что ты заладила. «Не отдам, не отдам!» — нахмурился Кирилл.

— Почему? Потому что ты уже однажды отобрал у меня дочь! — выпалила я.

— Я…

Кирилл осекся и ничего не сказал. Он смотрел на меня с досадой и желанием, я пыталась ответить ему твердым взглядом, но чувствовала, что где-то внутри я была рада нашему разговору — пусть даже такому — вспыльчивому, на грани ссоры.

— Сядь, — хлопнул по дивану. — Чего стоишь? В ногах правды нет. Или боишься не удержаться от соблазна и наброситься на меня с поцелуями?!

— Нет. Ничего подобного! Ты сам на меня напал!

Немного поколебавшись, я присела на край дивана, как можно дальше от Кирилла. Крестовский мгновенно придвинулся ко мне, коснулся своим коленом моего и раскинул руки на спинке.

— Я так посижу. Ничего?

Кончики его пальцев задевали спину и шею, а колено передавало зной его тела, наэлектризовывая воздух.

— Ничего, сиди, — ответила, с трудом сдерживаясь. — Я могу позволить тебе иногда видеться с сыном. Исключительно в моем обществе.

— И ты скажешь, что я — его отец?!

— Не так быстро. Будет слишком много вопросов. Для начала будет достаточно побывать в его обществе. Без самодеятельности! — подчеркнула. — Выпалишь при встрече с ним: «Мирослав, я твой папа!», потеряешь навсегда возможность видеться с ним. Все понял?!

— Так точно! — ответил по-солдатски. — Я буду с Бусей. Она стала такой красоткой…

— Вся в маму, — сказала скупо.

— Адель почти не участвует в жизни дочери. Я хочу, чтобы Буська и Мир подружились.

— Не знаю, что на это сказать. Лишь посоветую не заглядывать слишком далеко вперед и не строить грандиозных планов. Еще неизвестно, как долго мы пробудем в России.

— Вот как? А я слышал другое, — добавил небрежно. — Якобы Войцеховски планирует осесть в столице и набирает долгосрочные проекты на постоянной основе, давая понять, что будет лично курировать самые важные из них.

— Возможно, — ответила скупо.

— Возможно? — едва ли не взвился Крестовский. — То есть ты не в курсе, чего хочет твой жених?!

Последнее слово он выплюнул с ядом, посмотрев мне в глаза потемневшим взглядом. На миг я потерялась, просто смотрела на красивое лицо мужчины, который когда-то свел меня с ума, и не могла ничего сказать. В горле пересохло, язык прилип к небу. Я остро чувствовала его близость, от которой по телу ворохом разбегались острые мурашки и ничего не могла поделать с сердцем. Оно застрекотало, как сумасшедшее, пустилось вскачь.

— Скажи, это правда?

Крестовский придвинулся еще ближе, прижавшись бедром к моему, левой рукой обвил мои плечи и погладил пальцами правой руки по скуле. Вверх-вниз, по спирали, так близко к моим губам. Чуть-чуть задел нижнюю губу подушечкой большого пальца и задержал взгляд.

— Что правда?

Совсем нечем дышать. Я была словно во сне. Знаю, что нельзя давать этому коварному мужчине шанс подобраться так близко и замерла в ожидании его дальнейших действий. Его губы так близко.

— Он сделал тебе предложение? Ты хочешь стать его женой?

Я кивнула. Крестовский коротко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Короткая дрожь прошла по его телу, но он быстро взял себя в руки, спросив прямо:

— Ты любишь его?

Я отвела взгляд в сторону. Крестовский крепко обхватил мое лицо и не позволил прятаться.

— Любишь? Всем сердцем? Хочешь быть с ним? Прожить всю жизнь? Любишь ты его или нет?! Ответь! — потребовал.

— Какое это имеет значение?

— Большое, — ответил спустя долгие несколько секунд. — Если ты его любишь по-настоящему, я буду настаивать лишь на том, чтобы иметь возможность общаться с сыном.

— Отойдешь в сторону? — прошептала