На восток от солнца, на запад от луны: Норв. сказки и предания - Петер Асбьернсен

— Расскажи, расскажи, Христиан…

Кузнец не заставил долго себя просить.

— Дело вот как было, — начал он, посасывая свою трубочку. — Шёл однажды по дороге паренёк и грыз орехи, вот как вы их грызёте! — сказал он, поворачиваясь к мальчикам. — И попался ему червивый орешек. Парень хотел было его бросить, да вдруг видит, идёт ему навстречу чёрт. Самый настоящий чёрт — на голове рожки торчат, сзади хвост болтается. Всё как положено.

Парень думает: «Дай-ка я проведу этого чёрта!»

И говорит ему будто невзначай:

— Скажи, пожалуйста, правда ли, что настоящий чёрт, если захочет, может маленьким-премаленьким стать, во всякую щель пролезет, сквозь игольное ушко и то пройдет?

— Конечно, правда, — отвечает чёрт.

— А вот через эту дырочку, что червяк проел, можешь влезть в орех? — спрашивает парень.

Чёрт только плечами пожимает:

— Конечно, — говорит, — могу. Для чёрта всюду места хватит.

А парень не унимается:

— Нет, — говорит, — ни за что не поверю, что ты в этом орешке поместишься!

— Не поверишь? Ну так гляди! — говорит чёрт.

И не успел парень глазом моргнуть, чёрта как не бывало, а из ореха голос слышен:

— Что, веришь теперь?

— Теперь верю, — говорит парень. А сам взял комочек земли да и залепил дырку в ореховой скорлупе.

Положил орех в карман и пошел прямо в кузницу.

— Послушай, дядя, — просит, — расколи мне этот орешек.

Кузнец усмехается:

— Ну, это дело пустяковое!

Положил кузнец орех на наковальню, взял самый маленький молоточек и ударил легонько. Смотрит — орех как лежал, так и лежит.

Взял кузнец молоток побольше, размахнулся посильнее, стукнул по ореху покрепче. Опять не берёт! Тогда взял кузнец пудовый молот и так ударил, что искры кругом посыпались. Да только напрасно старался — ничего ореху не делается.

Тут уж кузнец рассердился не на шутку.

— Постой, сейчас я с тобой расправлюсь!

Взял он трёхпудовый молот, размахнулся что было мочи — и как хватит по ореху. Орех вдребезги, да и кузница чуть не развалилась. Всё кругом затрещало, стены зашатались, а крышу словно вихрем сорвало.

Кузнец только в затылке от удивления чешет.

— Да что же это такое? — говорит. — Чёрт в этом орехе сидел, что ли?

А парень ему:

— Ну да, дяденька, самый настоящий чёрт!

Христиан замолчал, очень довольный впечатлением, которое произвёл на своих слушателей.

— Жаль, народ стал теперь больно учёный, не верит ни во что, — сказал кто-то. — Вот поэтому ни чёрта, ни других нечистых духов и не увидишь.

— Да, уж это верно, — сказал кузнец.

Я тоже поспешил согласиться с ним в надежде, что так мне удастся выманить у него ещё какую-нибудь легенду или сказку. Пускаться в бесполезный спор и доказывать, что нечистая сила — это просто выдумка, у меня не было никакой охоты.

— Да, теперь мало кто верит в чертей и духов, — сказал я. — Или, может быть, притворяются, что не верят. Только мне сдаётся, что нечистая сила и теперь морочит людей, как и в прежние времена.

Мой расчёт оправдался.

— А как же, — сказал кузнец и снова задымил трубкой. — Слышали про Пера Саннума? Как духи его лошадь держали на Асмирерском холме?

— Нет, не слышал, — сказал я.

— Ну так я вам сейчас расскажу. Пер Саннум был человек известный, он какую хочешь болезнь заговорить мог не хуже нашей Берты. Что, разве не так, Берта? — сказал кузнец, поворачиваясь к старой Берте Туппенхаук. Она сидела вместе с другими женщинами возле очага и чесала шерсть.

— Конечно, он кое-что знал в нашем деле, — сказала Берта уклончиво.

— Ну так вот, — продолжал кузнец. — Однажды отправился Пер Саннум в город — судился он с кем-то. А надо вам сказать, что он был порядочный задира и спорщик, точь-в-точь как наш хозяин… — Тут кузнец точно поперхнулся дымом и долго откашливался, поглядывая на хозяйку. Но та словно и не слышала его последних слов. — Да, отправился он, значит, в город. А суд должен был состояться ровно в десять часов утра. Вот Пер Саннум и решил выехать из дому с вечера, чтобы ненароком не опоздать. Но только он поднялся на Асмирерский холм, лошадь его вдруг стала, точно к месту приросла. Как Пер её ни бил, как ни стегал, лошадь — ни взад ни вперёд, будто её кто под уздцы схватил да и держит. Асмирерский холм — место нечистое, это всякий знает. Кого только духи не морочили на Асмирерском холме. Очнётся человек — и сам не знает, как он там оказался. И не помнит, что с ним было. Ведь правда, Берта? — снова обратился кузнец к Берте Туппенхаук.

— Истинная правда, — ответила старушка. — Уж если духи утащат кого на Асмирерский холм, тот человек ровно ничего не помнит…

— Вот я про то и говорю, — сказал кузнец. — Целую ночь Пер Саннум бился со своей лошадью, а сделать ничего не мог. Стала — и стоит. Хоть плачь! Наконец спешился он и отправился к Ингебрету — тот прямо на Асмирерском холме дом себе выстроил. «Будь другом, — просит Пер, — возьми горящую головешку и брось в лошадь».

А сам опять на спину ей вскочил.

Ингебрет рад стараться — размахнулся посильнее да и запустил головней в лошадь. Понеслась она как бешеная. Пер едва в седле удержался… А в город прискакала — упала и сразу издохла. Вот что духи могут сделать… Это мне сам Ингебрет рассказывал, — закончил кузнец.

— Помню, помню, и я слышала про это, — сказала Берта Туппенхаук. — Да по правде говоря, не поверила. Неужто Пер Саннум был так глуп, что не сообразил, как от духов избавиться!

— Наверно, Пер должен был посмотреть через узду? Да, бабушка Берта? — спросил один из мальчиков, хитро подмигивая брату.

— Разумеется, — ответила старая Берта. — Тогда он и увидел бы, кто держит его лошадь. А духи не любят показываться людям на глаза — сразу бы разбежались.

— А вот я слышал, — вмешался один из работников, — что Пер Саннум просто загнал свою лошадь. Да и не кормил её. Вот она и сдохла.

Но такое простое и понятное объяснение никому не понравилось, поэтому не удивительно, что никто не обратил на него внимания.

— Говорят, духи любят ещё на мельницах жить, — сказал другой работник. — У нас в округе мельник один был, так у него мельница каждый год горела — и всегда в один и тот же день. И вот случилось, что однажды, как раз накануне этого самого дня, у мельника работал портной — шил ему и его жене новое платье.

— Неужто и в этом году духи мне мельницу спалят, — сокрушается мельник.

А портной ему и говорит:

— Дай мне ключ и позволь переночевать на мельнице. Я этих духов мигом разгоню.

Мельник и рад. Дал портному ключ, и отправился тот на мельницу, — она только-только отстроена была.

Начертил портной на полу круг, а сам сел в середине. Теперь хоть сам чёрт приходи — ему нечего бояться! За круг никакая нечистая сила не переступит.

И что же вы думаете? В полночь дверь вдруг распахнулась и на мельницу ворвалась целая туча чёрных кошек. Поставили они на очаг большой котёл и развели под ним огонь. Скоро в котле что-то заклокотало, закипело, а на мельнице запахло горячей смолой.

«Ах, вот оно что! — подумал портной. — Вот они что затеяли!» И верно. Видит он, одна кошка уже протянула лапу, чтобы опрокинуть котёл с кипящей смолой.

Тут портной возьми да скажи:

— Берегись, кошка, обожжёшься!

— Портной говорит: «Берегись, кошка, обожжёшься! — закричала кошка другим кошкам, и все они бросились скакать около портного.

А через круг ни одна не смеет перескочить. Попрыгали они, попрыгали, и опять та — первая — кошка стала к котлу подбираться, опять норовит его опрокинуть.

— Берегись, кошка, обожжёшься! — сказал портной.

— Портной говорит: «Берегись, кошка, обожжёшься!» — закричала кошка другим кошкам.

И снова все они принялись плясать, и скакать, и визжать. Мелькают они перед портным, крутятся всё быстрее и быстрее, так что у портного всё перед глазами поплыло. И видит он, словно в тумане, что одна кошка так и ловчит цапнуть его когтями, так и суёт лапу через очерченный круг. Ну, тут уж портной не стал больше ждать. Вытащил из кармана свои портновские ножницы да и отхватил кошке лапу.

Завизжала она диким голосом, и другие кошки завизжали, завыли, закричали. Потом бросились в дверь и — как не бывало их. А портной спокойно улёгся в своем кругу и проспал до полудня. Выспался хорошенько и вернулся в дом мельника.

Тот не знает, как его благодарить.

— Спасибо тебе, — говорит, — уж такое спасибо! Спас ты мне нынче мельницу!

А мельничиха молчит, лежит на лавке, — лицо белое как мел, одеялом до подбородка укрылась, точно её трясет озноб.

Стал портной с ними прощаться. Мельник его обнимает, чуть не целует, а мельничиха протянула ему левую руку, а правую ещё глубже под одеяло спрятала… Вот какие дела бывают…

— Значит, мельничиха сама и была ведьмой? — спросил один из мальчиков.