Феникс - Стивен Браст

Он сделал еще одну паузу; я ждал.

– Но, – снова заговорил Тороннан, – до меня дошли слухи, которые мне совсем не понравились. Ты понимаешь, о чем я?

– Вам рассказали, что у меня на обеденном столе стоят бумажные цветы? Навет, босс. Я…

– Не пытайся шутить, ладно? Я слышал, что ты связался с группой выходцев с Востока, которые хотят ускорить приближение правления текл или даже вообще покончить с нынешним Циклом. Мне плевать на их истинные намерения. Но интересы этих людей не совпадают с нашими. Ты меня понимаешь?

Я посмотрел в потолок, пытаясь расставить все по местам. По правде говоря, я не имел ничего общего с людьми, о которых шла речь, если не считать того, что моя жена из их компании. Однако мне совсем не хотелось объяснять Тороннану, как обстоят дела в действительности.

– Откровенно говоря, я считаю, что эти люди – безобидные психи, – ответил я.

– Империя думает иначе, – сообщил Тороннан. – Да и в Организации хватает людей, которым они очень не нравятся. А кое-кто хочет знать, какие у тебя с ними дела.

– Ко мне только что перешла территория Херта в Южной Адриланке. Почему бы вам не расслабиться и не подождать, пока не прояснится ситуация с доходами, а уж потом принимать решения?

Он покачал головой:

– Мы не можем ждать. До нас дошла информация из дворца… подробности тебя не касаются. Мы должны быть уверены, что никто из нас не связан с революционерами.

– Понимаю.

– Могу ли я получить твои заверения, что ты не будешь иметь с ними дела в будущем?

Он пристально на меня посмотрел. Я чуть не испугался.

– Скажите мне: почему всякий раз, когда я встречаюсь с кем-нибудь из высокопоставленных членов Организации, у меня возникает ощущение, будто вы все говорите одинаково? Вы прошли обучение в специальной школе?

– Я бы не сказал, что занимаю высокое положение, – возразил Тороннан.

– Вы просто скромничаете. Нет, беру свои слова назад. Дьявол вел себя иначе.

– А как мы разговариваем?

– Ну, знаете… Короткими предложениями, словно вас интересуют только факты и ничего больше.

– И получается?

– Пожалуй, да.

– Вот и ответ.

– Неужели, если мне удастся подняться так же высоко, я тоже будут говорить, как вы? Это меня беспокоит. Может быть, мне следует пересмотреть свои долгосрочные планы.

– Баронет, мне известно, что ты весьма остроумный тип. Ладно, тебе ничего не нужно мне доказывать. И я знаю, что ты крут, – здесь также не нужно предъявлять доказательств. Но люди, с которыми я имею дело, не любят шутников, и они гораздо круче тебя. Тебе все ясно?

Я кивнул.

– Хорошо. Так ты можешь дать мне гарантии относительно выходцев с Востока?

– Я могу вам сказать, что они мне не нравятся и что я не вызываю у них ни малейшей симпатии. У меня нет никаких планов совместной деятельности с ними. Однако сейчас я контролирую территорию, на которой они живут, и намерен делать это так, как считаю нужным. Если мне придется вступить с ними в контакт, я не могу заранее знать, какое решение приму. Вот и все, что я могу вам обещать.

Он медленно кивнул, не спуская с меня глаз:

– Боюсь, что этого недостаточно.

Я не опустил глаз. Он знал, что я вооружен, однако я находился в его кабинете и сидел на единственном стуле для посетителей. Если его офис хотя бы наполовину оборудован так же, как мой, то он покончит со мной, даже пальцем не пошевелив. Впрочем, бывают случаи, когда безопаснее не отступать.

– Большего обещать не могу.

Несколько секунд спустя Тороннан ответил:

– Хорошо. Пусть будет все как есть, и посмотрим, как станут развиваться события. Оставь дверь открытой, когда выйдешь. – Он встал и вежливо поклонился.

Когда я выходил из магазина, волшебник предложил телепортировать меня обратно. Я отказался. Лучше уж пройти пару миль.

– Но у меня болят ноги, – проворчал Крейгар. Волшебник подскочил футов на двадцать. Мне лишь чудом удалось сохранить невозмутимость.

– Как давно ты ждешь? – спросил волшебник. Крейгар недоуменно посмотрел на него:

– Ты же сам меня телепортировал; зачем задавать глупые вопросы?

– Прошу меня извинить, но я бы предпочел прогуляться.

И мы ушли, прежде чем волшебник решил, следует ли ему что-то предпринять. Отойдя на безопасное расстояние, мы искренне расхохотались.

Кота вернулась домой после полуночи. Ротса слетела с ее плеча и приветствовала Лойоша, а Коти сняла перчатки, плюхнулась на постель, сбросила сапоги, потянулась, как кошка, и сказала:

– Так поздно, а ты не спишь.

– Читаю, – ответил я, приподнимая толстый том в качестве доказательства.

– Что это такое?

– Собрание очерков, написанных людьми, которые пережили Катастрофу Адрона и начало Междуцарствия.

– Что-нибудь интересное?

– Кое-что. Впрочем, большинство из них не имеет никакого отношения ни к Катастрофе, ни к Междуцарствию.

– Обычное дело для драгейриан.

– Верно. Больше всего они хотят рассуждать о неизбежности катаклизма после окончания Великого Цикла или о Первичном Истинном Смысле возрождения Феникса.

– Звучит занудно.

– По большей части так оно и есть. Однако я нашел несколько весьма любопытных очерков. Здесь есть работы атиры по имени Бройнн, который пишет, что именно попытки применить волшебство во время Междуцарствия, когда это было почти невозможно, и вынудили волшебников развивать свое искусство, которое к нашему времени достигло таких высот.

– Интересно. Значит, он полагает, что Имперская Держава не изменилась после прохождения через Зал Суда?

– Довольно привлекательная теория, – кивнул я.

– Согласна. Странно, что это никогда не приходило мне в голову.

– И мне тоже, – признался я. – Видела нашего гостя?

– В последнее время нет. Думаю, с ним все в порядке.

– Да, он не из тех, кто не в состоянии о себе позаботиться. Я все еще сомневаюсь: не шпион ли он?

– А тебе не все равно?

– Если он меня одурачил – не все равно. В остальном мне плевать. У меня нет обязательств перед Империей, если ты это имела в виду.

Коти кивнула и снова потянулась, подняв руки над головой. Ее волосы, длинные и слегка вьющиеся на концах, изящно обрамляют узкое лицо. Блестящие глаза кажутся слишком большими для ее лица, а смуглая кожа создает впечатление, что она всегда находится в полутени. Я мучительно хотел ее, но в последнее время начал привыкать к этому чувству. Может быть, привыкну и к тому, что больше не буду видеть легкого подрагивания губ Коти перед тем, как она делает ироническое замечание, или к тому, как в минуту глубокой задумчивости она смотрит в потолок, слегка склонив голову и скрестив руки на коленях. Может быть, привыкну. А может быть, и нет.