Эффект проникновения - Андрей Быстров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Берите девчонку, – распоряжался Макс. – Живо проверить квартиру!
Марина, возившаяся на кухне, услышала шум и отрывистые команды. Похолодев, она замерла. Это пришли за ней… Прыгать в окно? Слишком высоко. Она метнулась в спальню – из прихожей, гостиной и кабинета ее видеть не могли – бросилась на пол и втиснулась под кровать. Почти тут же в спальню вбежал один из боевиков.
– Никого нет, Макс! – крикнул он.
Шатилов лихорадочно соображал. Пистолет лежит в ящике стола… Там только два патрона, но если вывести из строя этого юнца, можно завладеть автоматом…
Сделав вид, что теряет сознание, Шатилов покачнулся, ухватился за ручку ящика, потянул на себя. Через мгновение пистолет в его руке смотрел в грудь вооруженного противника.
Тому было только девятнадцать лет, и раньше ему не приходилось принимать участия в акциях. Он испугался и растерялся. Вместо того чтобы отступить в коридор или попытаться выбить у Шатилова пистолет, он нажат спусковой крючок «скорпиона».
Пули веером пронзили торс Шатилова, сверху донизу наискосок. Обливаясь кровью, Шатилов рухнул на пол.
В кабинете появился Макс, за его спиной маячили две головы.
– Идиот! – заорал он. – Этого велено было доставить, а не замочить!
– Да он это… С пистолетом… – начал оправдываться проштрафившийся боевик.
– Тьфу… —Макс обернулся. – А вы что встали? Стерегите девчонку!
Склонившись над Шатиловым, он с усилием перевернул его.
– Черт. Живой, но явно доходит… Вот что. Возьми аккуратно его пистолет, вложи ему в руку и сделай контрольный выстрел в висок.
– Зачем из его руки? Он весь изрешечен…
Макс печально вздохнул:
– Нет, ты дурак… Взять его с собой мы не можем, не тащить же это кровавое месиво в подъезде и на улице. А убийство расследовать будут круто – бывший кагэбэшник как-никак. Если до тебя докопаются… Значит, он сам застрелился, а ты со злости пальнул уже в труп. Дошло?
– Белыми нитками шито.
– Ну и что? Все равно убийство им не доказать, при наших-то адвокатах… И мы тебя вытащим, понял?
Парень благодарно закивал. «Дженнингс» лег в руку Шатилова, и единственный выстрел оборвал его жизнь.
В гостиной, куда Макс направился после расправы над Шатиловым, двое боевиков расположились справа и слева от насмерть перепуганной Иры, по-прежнему сидевшей на стуле.
– Ну что, Стрельникова, – ухмыльнулся Макс, – недолго погуляла?
Скованная ужасом девушка не смогла и рта раскрыть. Впрочем, ей бы не поверили, если бы она объяснила, что она не та, за кого ее принимают.
В руке Макса блеснула игла шприца, тут же вонзившаяся в предплечье девушки. Наркотик подействовал быстро. Не прошло и тридцати секунд, как по телу Иры разлились теплые волны блаженного безразличия.
– Все, она готова, – сказал Макс, заглянув ей в глаза. – Пошли.
Марина услышала стук закрывающейся входной двери. Она не решалась сразу выбраться из своего убежища, но ее выгнал страх. Если эти… налетчики все же сейчас поймут, что ошиблись и похитили не ту девушку, они вернутся. Или им подскажут…
Неловко выкарабкавшись из-под кровати, Марина встала сначала на колени, потом на ноги. Ее шатало как пьяную, тело сотрясала неостановимая дрожь. Тошнота подступала к горлу, еще более сильная от запаха нагретого металла в теплом воздухе… И какого-то другого неприятного, страшного запаха.
Девушка добрела до кабинета, опираясь о стены, ахнула и закрыла лицо рукой. Юрий Дмитриевич Шатилов, человек, давший ей приют и надежду, лежал навзничь в луже крови. Чтобы констатировать смерть, Марине не требовался врач – в правом виске Шатилова зияло круглое отверстие в темном ореоле.
– Боже, – сдерживая рыдания, прошептала Марина. – Боже…
Шатилов погиб из-за нее. И та девушка, Ира… Пусть не сразу, но бандиты разберутся, увидят свой промах, и тогда… Что? Отпустят Иру восвояси? Едва ли. Уберут как свидетельницу, вот что они сделают. Марину трясло все сильнее. Господи, две ужасные смерти из-за нее, только из-за нее! Даже сдайся она бандитам в попытке спасти Иру, ту все равно бы убили, как Шатилова.
Теперь надо бежать, не важно куда, лишь бы подальше от этого дома, превратившегося в театр кошмаров. Разум девушки полностью отключился, она не отдавала себе отчета в своих поступках, не могла подумать о том, что будет после. О Кремневе она даже не вспоминала…
Как-то она оказалась у входной двери, крутанула ручку замка и побежала вниз по лестнице. Она еще не оправилась от последствий автокатастрофы, быстрые движения причиняли боль, но панический ужас гнал ее прочь.
С Кремневым она не встретилась Он возвратился, когда Марина уже свернула за угол.
Распахнутая настежь дверь и абсолютная тишина за ней мгновенно подсказали Кремневу: что-то неладно. В прихожей из его рук выпал полиэтиленовый пакет с двумя бутылками водки, и Кремнев рванулся в гостиную, потом влетел в кабинет.
Он молча стоял над телом Шатилова, не веря тому, что видит. Только могучим усилием воли он заставил себя стряхнуть оцепенение и позвать:
– Ира! Марина!
Молчание. Кремнев заметался по квартире, открывая все двери, заглядывая в шкафы, под кровать… Все места, где можно спрятаться. Девушек нигде не было, ни живых, ни мертвых. Тогда Кремнев вернулся к Шатилову, опустился на колени перед телом друга.
– Вот так и увиделись, Юра, – тихо проговорил он и беззвучно заплакал. – Вот так и увиделись…
Подобно Марине, он забыл обо всем на свете, но профессиональные рефлексы не позволили ему утонуть в глубинах отчаяния. В квартире была стрельба, значит, вот-вот явится милиция… В их глазах Кремнев станет главным подозреваемым. Сидя в следственном изоляторе, сумеет ли он заниматься поисками Иры и убийц Шатилова? Даже если его и выпустят вскоре на свободу, он потеряет драгоценное время. Нет, дожидаться милиции было бы роковой ошибкой.
Кремнев встал и выпрямился:
– Обещаю тебе, Юра… Я найду их. Обещаю.
Никто не слышал его слов. Но если бы рядом находился человек, знакомый с Кремневым лично и различающий оттенки его интонаций, он не усомнился бы ни на минуту: обещание будет выполнено.
18
Старинный русский город Нижельск, основанный едва ли не раньше Москвы, прозябал в течение столетий и начал бурно разрастаться лишь в шестидесятых годах нашего века, когда здесь построили крупный нефтеперерабатывающий завод. К сентябрю 1998 года население Нижельска перевалило за сто тысяч и продолжало расти. Из достопримечательностей в городе имелось несколько церквей (из тех, что не успели порушить большевики), краеведческий музей и с десяток зданий, отнесенных к памятникам старины. Мэром Нижельска (правда, он предпочитал именовать себя не мэром, а главой города) был избран бывший директор того самого завода Виктор Борисович Черкасов.
Обычно Черкасов выходил из дома в половине восьмого утра, усаживался в ожидающую его черную «Волгу» и ехал на работу одним и тем же маршрутом. Так было бы и этим утром, если бы некие посторонние силы не внесли существенные коррективы в планы мэра.
Напротив нового дома, где жил Черкасов, простирался пустырь, а за ним возвышалась полуразвалившаяся церквушка, на восстановление которой у города не хватало денег. Ровно в семь утра в развалинах появился крепко сложенный молодой человек с кожаным чемоданчиком. Судя по его уверенному поведению, он был тут не впервые. Свободно ориентируясь в каменных нагромождениях, образовавшихся из-за плачевного состояния стен и перекрытий, он прошел к лестнице, ведущей на чудом уцелевшую колокольню, и стал подниматься наверх.
Никаких колоколов, разумеется, давно не было. Дом Черкасова представал с высокой площадки как на ладони. Молодой человек раскрыл чемоданчик и приступил к сборке винтовки с оптическим прицелом. Оружие было изготовлено к стрельбе в 7.23.
Нефтеперерабатывающий завод располагался на противоположной окраине Нижельска. Огромная территория охранялась, но выставить людей на каждом метре протяженности бесконечных заборов не было никакой возможности, да и надобности раньше не возникало.
Впрочем, обыкновенный потрепанный грузовик, застрявший в грязи у ограждения, вряд ли вызвал бы подозрения у охранников, даже если бы они его заметили. Из кабины выпрыгнул шофер в телогрейке, так же по-рабочему одетый пассажир выбрался с другой стороны. Оба огляделись, никого не увидели поблизости и зашагали к бетонному забору, который только выглядел монолитным. После каких-то манипуляций шофера у самого подножия бетонной плиты открылся заранее вырезанный люк. Двое выгрузили из кузова пузатый серый баллон, подтащили к забору и исчезли в люке. На территории завода они провели минут пятнадцать, и, когда возвратились в кабину грузовика, часы пассажира показывали 7.21.
Грузовик тронулся с места, как по волшебству высвободившись из якобы заставившей его остановиться трясины грязной лужи, и покатился прочь, наращивая скорость.
