Каркас воздушного замка - Лаура Дэниелз

Однако он явно не придал появлению Риты большого значения, иначе ни за что не обронил бы, словно невзначай:

— Думаю, тебе следует кое-что знать — хотя бы для того, чтобы эта информация не захватила тебя врасплох.

— Да? — напряженно произнесла Кора.

— Рита Лоусон — моя бывшая любовница. Но предупрежу сразу: та история давно в прошлом.

Кора опустошала третью чашку кофе, ломая голову над заданными Ритой загадками. Во время памятного разговора за ужином в доме Шарон и Патрика та обронила несколько фраз, которые поначалу показались Коре лишь чушью, произносимой самоуверенной, взбалмошной и наглой особой. Но позже она изменила отношение к словам Риты — особенно узнав, что когда-то та была близка с Брендоном.

Ох, не все было так просто, как выглядело на первый взгляд…

Кора приложила немало усилий, стараясь вспомнить все, что Рита говорила о Брендоне. В итоге у нее выстроился довольно длинный ряд высказываний.

Рита почему-то была уверена, что ей удастся отбить Брендона у Коры и сделать его — ни много ни мало — своим мужем. Намекала, что тот способен искать удовлетворения желаний на стороне. Еще были рассуждения о финансовой состоятельности Брендона. О проблеме выбора между властью и сексом. При этом Рита не говорила прямо, почему наметила своей жертвой именно Брендона, но обещала, что Кора обязательно это узнает. Так и вышло. И, наконец, были пугающие своей уверенностью слова о том, что Брендон выполнит все желания Риты только потому, что у него просто не окажется иного выбора.

Любой, кому Кора изложила бы содержание беседы с Ритой, сказал бы, что у той просто мозги набекрень. Сама Кора поначалу тоже так подумала. Но затем ей пришлось обдумать все заново.

Конечно, можно было отмахнуться от всей этой истории и спокойно жить дальше — к чему и призывал Брендон. Однако некоторые моменты того, что произошло, а также было сказано на приеме у Шарон и Патрика, вызывали у Коры тревогу. И прежде всего, уверенность Риты.

Не могла та держаться с такой твердостью, если бы не имела фундамента для своих возмутительных заявлений!

Какой-то уж слишком активной и продуманной была ее атака. Тут чувствовался разработанный по всем правилам план, а все последующее являлось его осуществлением.

В этой мысли Кору укрепляло также то обстоятельство, что сегодня случилось еще одно происшествие — из той же малоприятной категории, что и знакомство с Ритой.

Правда, на этот раз речь шла не о знакомстве как таковом, а скорее о его возобновлении. К счастью, не персонально, а лишь в варианте телефонного разговора. Но теперь Коре было что сказать своему дорогому муженьку: в поле ее зрения тоже возник некто, имеющий на нее виды: бывший любовник Рупперт Хэтмен. Или просто Руппи.

Он позвонил сегодня ровно в три часа.

Кора ждала звонка от одного скульптора, поэтому, беря трубку, была уверена, что это тот. И действительно, голос собеседника показался ей знакомым. Но принадлежал он не тому человеку, с которым она хотела поговорить.

— Кора?

— Да.

— Здравствуй, любовь моя.

Разумеется, скульптор Стив Маккей ничего такого ей не сказал бы — просто потому, что у них был не тот уровень общения. Тем не менее Кора могла бы поклясться, что хорошо знает говорящего.

— Не узнаешь? — прозвучало в трубке после минутной паузы.

Несколько мгновений Кора лихорадочно рылась в памяти, а потом вдруг замерла, найдя ответ.

— Руппи?

В трубке прошелестел довольный смешок.

— А, не забыла меня!

— Тебя забудешь… — пробормотала Кора, с каждой секундой хмурясь все больше.

Ее очень насторожил этот звонок. Сначала появилась Рита, которую сам Брендон назвал своей бывшей любовницей, а теперь Руппи… Неспроста это, ох неспроста! Особенно если учесть, что о нем упоминала Рита. Наш общий знакомый — кажется, так она его назвала?

Вот будет забавно, если выяснится, что ее Руппи знал задолго до того, как познакомился со мной! — пронеслось в мозгу Коры.

— Приятно осознавать, что ты так считаешь, — обронил тем временем Руппи.

— Я вкладываю в свои слова иной смысл, чем ты, возможно, вообразил, — сухо заметила Кора.

— О, как угодно, моя рыбка! Для меня имеет значение лишь то, что ты меня помнишь. Я тоже в последнее время почему-то все чаще вспоминаю тебя…

Кора саркастически усмехнулась.

— Неужели? В чем же причина, интересно? Кстати, не называй меня рыбкой, терпеть этого не могу!

— Хорошо, киска, — безропотно согласился Руппи. — В чем причина, спрашиваешь? Как тебе сказать… Ностальгирую по прежним временам…

— Ах вот как! А я было решила, что у тебя возникла нехватка средств к существованию.

— Ну зачем ты говоришь глупости, — обиделся Руппи. — Разве деньги главное? Ведь нам было так хорошо вдвоем…

— Это «хорошо» обходилось мне в немалые суммы.

— Вот, снова ты… — вздохнул Руппи. — У тебя одни деньги на уме!

— У меня?! — Нет, вы только послушайте его!

— Но согласись, рыб… э-э… киска, ведь это ты считала каждое пенни, а я вообще ни о чем таком не думал.

Кора отняла телефонную трубку от уха и посмотрела на нее с таким видом, будто спрашивала себя: «Почему я продолжаю этот разговор, когда можно просто нажать на кнопку, и на том конец!». Однако она понимала, что, к сожалению, так просто проблему не решишь. Руппи жутко настырный, станет звонить вновь и вновь, пока не добьется своего. Уж лучше сразу выяснить, что ему нужно.

— Руппи, зачем ты звонишь?

Повисла пауза, как будто прямой вопрос сбил его с толку, однако продолжалось это всего секунду.

— Я же говорю, соскучился!

Ври больше, хмуро подумала Кора.

— Допустим, только не скажешь ли, почему я тебе не верю?

— Откуда же мне знать, киска? Я как на духу, чист и прозрачен. А еще переполнен чувствами.

— Какими? — подозрительно спросила Кора.

В ответ раздался вздох.

— Собственно, одним — чувством любви.

К моим деньгам, добавила от себя Кора.

Теперь она прекрасно знала, чего нужно Руппи от женщин. Весь смысл существования этого лондонского прощелыги заключался в том, чтобы попасть в поле зрения какой-нибудь состоятельной и обязательно одинокой дамочки, очаровать, внедриться в ее жизнь, а потом наслаждаться всеми благами подобного положения. Возраст представительниц слабого пола для Руппи роли не играл. Внешность тоже. Целью неизменно являлись лишь деньги.