Исполняющий чужие желания (СИ) - Ариманта Юна

— М-м, какое заманчивое предложение, — прошептала Даша, откидывая голову и подставляя шею его поцелуям. И джинн не заставил себя ждать. Его губы, нежно и невесомо прикасаясь к коже, покрывали поцелуями каждый сантиметр Дашиной шеи.

Его нежная ласка была настолько томительна, настолько неспешна, что Даша уже скоро начала нетерпеливо ерзать под ним. Тяжесть его тела, его запах, прикосновения его губ, его горячее дыхание на ее шее вызывали в ее теле такую бурю желания, что она готова была выть от жажды большего, разбуженной в ее теле его прикосновениями. Но он по-прежнему не торопился, словно не замечая ее нетерпения, и продолжал свою сладкую пытку.

— Иббр, — простонала Даша, пытаясь раздвинуть ноги и пропустить его тело между своими бедрами. Но он, опираясь коленями на кровать по обе стороны от ее ног, не позволял ей этого сделать.

— Что, моя сладкая? — джинн ненадолго оторвался от ее шеи, чтобы взглянуть в ее затуманенные страстью глаза.

— Я хочу больше. Хочу чтобы ты вошел в меня… — прошептала Даша, извиваясь под ним и пытаясь высвободить свои ноги.

Но Иббрис лишь многообещающе улыбнулся.

— Мы куда-то спешим? — он насмешливо поднял одну бровь. — Я думал, что у нас целый день, а потом еще ночь, а потом еще…

— У-у-у, — разочарованно застонала Даша. Недавно обещал, что она будет задыхаться и кричать от удовольствия, а сам… Издевается! Даша обиженно попыталась оттолкнуть его от себя, но тут он, наконец, распахнул на ее груди халат, и она замерла в предвкушении.

Между ног уже все давно набухло и истекало соком, ожидая лишь его прикосновений. Обжигающее желание жаркими волнами прокатывалось по телу. Казалось, только тронь, и она взорвется в ослепительном экстазе. Но он продолжал ограничивать ее подвижность, придавливая к кровати. Не давая даже раздвинуть бедра. Не давая даже самой прикоснуться к себе.

— М-м, — Даша нетерпеливо стонала, выгибаясь ему навстречу. Прохладный воздух комнаты покалывал обнаженные и тугие соски, налитые кровью и ставшие мучительно чувствительными. Но он и не думал прикоснуться к ним. Он покрывал поцелуями ключицы, верхнюю часть груди и ямку между ее полушариями. Между половыми губами уже стало так скользко и так чувствительно, что Даша чувствовала как они трутся друг о друга от каждого ее движения, вызывая легкие вспышки удовольствия и усиливая без того жгучее желание.

— Ну, Иббрис! — Даша попыталась укусить его, разозленная тем, что он не спешит удовлетворять ее жгучее желание. Но он, смеясь, уклонился от ее зубов.

Иббрис обхватил рукой одну ее грудь и начал мягко массировать, продвигаясь от основания к вершине и слегка сдавливая между пальцами, но не касаясь ареолы и соска.

— А-а-ах, — кровь еще больше прилила к ее соску и теперь уже горячий поток воздуха, вырывающийся из его рта и накрывающий сосок ощущался, как изысканная ласка. А джинн, тем временем, переключил свое внимание на вторую грудь. Даша металась, словно в горячке, но ни одним неосторожным прикосновением джинн не давал ей испытать такое желанное наслаждение, продолжая аккуратно массировать упругую окружность ее груди.

Желание развести ноги становилось почти нестерпимым, и Даша неосознанно все сильнее сокращала мышцы бедер, ягодиц и живота, пытаясь вырваться из плена его тела. Но проще было бы сдвинуть с места бетонную плиту, чем вывернуться из-под него.

Даша уже поняла, что пощады от него не дождешься, и больше не просила, а лишь жалобно стонала. Дотянуться до промежности не представлялось возможным, но хотя бы соски… Даша потянулась руками к своим соскам, но ее руки тут же были перехвачены за запястья и тоже прижаты к кровати. Даша взвыла от досады, кусая губы, но наглый и бесчеловечный джинн лишь усмехнулся, склонившись к ее лицу и нежно целуя ее в нос.

Половые губы по ощущениям припухли уже настолько, что, сжимая ноги, Даша чувствовала, как они обхватывают и сжимают чувствительный бугорок между ними. О да! Уловив это ощущение Даша сильнее сжала бедра и потерла их друг о друга, ощущая яркую вспышку удовольствия и приближая себя к желанной разрядке. И в этот момент Иббрис накрыл один ее сосок губами, сжимая второй между пальцами.

— О-о-о! — Даша все интенсивнее сжимала и разжимала бедра, ощущая, как стремительно нарастает наслаждение, а жгучее удовольствие от сосков, терзаемых его губами, языком, зубами и пальцами, жаром прокатывалось по всему телу и молнией ударяло между ног.

Оргазм невиданной силы потряс ее тело, прокатываясь по сжатым напряженным мышцам снизу и до самого затылка. Кажется, судорога наслаждения настолько скрутила ее тело, что она даже кричать не могла. Лишь спустя несколько секунд она с трудом выдохнула воздух из занывших легких и сделала жадный вдох. Ее больше ничего не удерживало. Иббрис, тоже тяжело дыша, растянулся на спине рядом с ней, с интересом разглядывая выражение ее лица.

— Понравилось? — спросил он, встретившись с ней взглядом. Даша прислушалась к себе и ощутила в теле восхитительную легкость и настолько полное всеобъемлющее удовлетворение, которого не испытывала даже от традиционного соития.

— Да, — вздохнула она, не зная благодарить его за такое или обидеться. — Но ты все равно негодяй! — воскликнула она, усаживаясь верхом на его живот и ткнув пальцем в его обнаженную грудь. Джинн захохотал, и его глубокий низкий смех прокатился по комнате, заставляя Дашину душу трепетать в приступе неизъяснимого счастья.

Первый рабочий день

Вечером Даша украдкой от джинна поставила на телефоне будильник на вибросигнал и положила под подушку. Впервые за время их знакомства, она решилась обмануть Иббриса. Но она была уверена, что он поймет и простит ее.

Сказочные каникулы заканчивались, и десятого января к восьми часам утра Даше нужно было явиться на работу. И тащить туда за собой джинна было немыслимо. Ничего страшного не случится, если Иббрис 8 часов посидит один дома. Выспится, полежит в ванной, почитает книги. У него будет время побыть наедине с собой, чтобы разобраться-таки в своих желаниях. А вечером она вернется с работы и…

От одной мысли о том, что по возвращении с работы ее дома будет ждать самый прекрасный и самый желанный на свете мужчина, сердце сладко замирало. Ради этого вечера можно было потерпеть целый день на ненавистной работе.

После ночи ласк, поцелуев и жарких объятий, Иббрис крепко спал, разметав по подушке свои невероятные серебристые волосы и слегка приоткрыв рот. Его мягкие, четко очерченные губы хотелось целовать снова и снова, но Даша, налюбовавшись, беззвучно выскользнула из кровати и тихо прикрыла дверь в спальню.

Наскоро ополоснувшись и переодевшись в заранее приготовленную офисную одежду, она, не завтракая, улизнула из квартиры, медленно повернув в замочной скважине ключ, чтобы он не щелкнул. На столе осталась записка для джинна с просьбой подождать ее дома и следом от накрашенных скромной розовой помадой губ.

«Он поймет. Он не обидится. Все будет в порядке», — убеждала она себя, переминаясь с ноги на ногу на холодной автобусной остановке. Взять его с собой на работу она совершенно точно не могла: ведь в городском суде строгий пропускной режим. Не торчать же ему восемь часов на улице под окнами? Пусть лучше ждет ее дома. А уж она не станет задерживаться!

Здание городского суда встретило ее решетками на входе, привычным полумраком коридоров и какой-то особой промозглой прохладой, свойственной только этому помещению. Как будто все слезы здешних посетителей, пролитые в сумрачных коридорах, впитались в эти стены, окрашенные зеленой масляной краской.

В кабинете приема исков и заявлений, где работала Даша, было поуютнее и повеселее. Вдоль большого окна компактно были расставлены столы, заваленные горами незаконченных с прошлого года документов. Со шкафа свисали плети хлорофитума, которые давно пора было укоротить.

Даша, бросив на стул сумку и пальто, машинально проверила пальцем землю в горшке с цветком и схватилась за спрятанную у принтера бутылку с отстоявшейся водой для полива.