Социальная психология - Стивен Нейберг

Стратегия «око за око». В двусторонних переговорах наиболее «стабильной» во времени является стратегия «око за око» (Axelrod, 1984; Komorita, Hilty & Parks, 1991; Nowak, Sasaki, Taylor & Fundenberg, 2004). Игрок, применяющий ее, расположен к сотрудничеству, если его противник демонстрирует готовность к взаимодействию. Если же оппонент выбирает конкуренцию, то игрок отвечает соперничеством и затем быстро переключается на стратегию сотрудничества, чтобы склонить к нему и противника. По мнению социального психолога Самуэля Комориты и его коллег (Komorita, 1991), стратегия «око за око» работает, поскольку основывается на двойном применении влиятельной нормы взаимности (которая подробно обсуждалась в главе 9). Такой подход характеризуется реакцией сотрудничества на сотрудничество и соперничества на соперничество и сочетает в себе взаимный обмен «ты мне – я тебе» или возмездие «око за око». Действительно, даже если человек, для которого изначально была характерна стратегия соперничества, играет с кем-то, кто также ее использует, то он начинает понимать, что происходит, и обращается к стратегии сотрудничества (Sheldon, 1999).

Игра «торги доллара». Конфликты между Израилем и Палестиной, Индией и Пакистаном, Соединенными Штатами и Ираком иллюстрируют особый тип социальной ловушки. Ловушка, содержащаяся в эскалации соперничества, была удачно проиллюстрирована на примере дилеммы под названием «торги доллара» (Teger, 1980).

Стратегия «око за око» – тактика ведения переговоров, при которой человек отвечает сотрудничеством на сотрудничество и соперничеством на соперничество.

Можете ли вы представить, как умные студенты предлагают несколько долларов за то, чтобы выиграть приз в $1? Каждый из авторов данного учебника проводил эту игру в своем классе, снова и снова получая одинаковые результаты. Игра начинается с того, что студентам предлагается выиграть $1 за самую высокую ставку. Изначально игра обращается к корыстным устремлениям: если максимальная ставка составляет 4 цента, значит, доллар уйдет за 4 цента, а претендент получит 96 центов. Тем не менее другие студенты, наблюдая за тем, что кому-то доллар может достаться почти бесплатно, присоединяются к борьбе и делают все более высокие ставки. Эта игра представляет собой социальную ловушку, поскольку у нее есть одна особенность: человек, предложивший вторую по величине ставку, также должен заплатить. Таким образом, если один студент поставит 4 цента, а второй – 10 центов, то предложивший максимальную ставку выиграет 90 центов, а второй претендент потеряет 4 цента. Из-за этой специфики никто не хочет оказаться на втором месте, так что на самом деле может быть выгодным предложить больше доллара, если ваша ставка вторая по величине (скажем, 90 центов) и ваш оппонент ставит целый доллар. По ходу игры начальная мотивация жадностью сменяется страхом потери. В учебной аудитории мы часто наблюдали студентов, которые попадались на крючок, и однажды ставка поднялась выше $20. Столь же неумеренные торги неоднократно имели место при проведении данной игры в лаборатории с небольшими группами участников (Teger, 1980). Такую же социальную ловушку можно наблюдать при возникновении международных конфликтов, когда первоначальное желание того, что кажется хорошим исходом (выигрыш размером в $1 или запугивание потенциального противника), сменяется страхом потерять лицо и все большее количество ресурсов.

Перцептуальные дилеммы. Несмотря на все доказательства того, что враждебность вызывает ответную враждебность, в истории раз за разом повторяются неудачные попытки использовать насильственное принуждение в качестве метода переговоров. Например, бомбардировка нацистами жилых районов в Лондоне была направлена на то, чтобы заставить британцев сдаться. Вместо этого она только усилила их решимость бороться. Тем не менее, когда американцы объединились с англичанами против немцев, они сделали то же самое – начали бомбить жилые районы Германии в надежде ослабить решимость немцев. Опять же бомбардировок оказалось недостаточно для того, чтобы подавить волю Германии к сопротивлению (Rothbart & Hallmark, 1988). Если в реальном мире и в условиях лаборатории угрозы и принуждения так часто приводят к неудачам, почему люди постоянно пытаются их использовать? По мнению социальных психологов Майрона Ротбарта и Уильяма Холлмарка (Rothbart & Hallmark, 1988), частично ответ заключается в том, что мы имеем дело с простой когнитивной тенденцией к «ингрупповому фаворитизму» и «аутгрупповому предубеждению».

В нескольких лабораторных экспериментах Ротбарт и Холлмарк просили студентов сыграть министра обороны «Таконии» или «Навалии» – двух гипотетических стран, расположенных на одном острове и конфликтующих друг с другом. «Министрам обороны» было предложено оценить эффективность нескольких стратегий борьбы с противником – от сотрудничества (например, в одностороннем порядке сократить свое производство подводных лодок на 20 % в ожидании, что противник ответит аналогичными ограничениями в артиллерии) до принуждения (строительства новых подводных лодок и угроз использовать их, если противник не сократит дальнобойную артиллерию). Несмотря на то что министры Таконии и Навалии читали описание одного и того же конфликта, их представления об эффективных стратегиях были зеркально противоположны. Студенты, играющие роль министра Таконии, считали, что их собственная страна отреагировала бы на стратегию сотрудничества положительно, но в отношении противников из Навалии, скорее всего, следует действовать агрессивно. Однако жители Навалии полагали, что их государство пошло бы на уступки, если бы ему предложили сотрудничество, но для того, чтобы призвать жителей Таконии к порядку, необходимо использовать силу.

Поскольку студенты, игравшие роли министров Навалии и Таконии, не испытывали гнева и не стремились покарать противника, как это было в случае бомбардировок Северного Вьетнама и Германии, Ротбарт и Холлмарк (Rothbart & Hallmark, 1988) утверждали, что полученные результаты являются следствием свойств «минимальной группы», которая рассматривалась в главе 11, посвященной предрассудкам. Если просто поделить людей на две группы, то они начнут воспринимать свою группу в положительном свете (чаще всего как «нацеленную на сотрудничество»), а другую группу – в негативном свете (как «упрямую» и «не готовую пойти на уступки»).

Внутригрупповые предубеждения студентов, игравших роли министров Таконии и Навалии, совершенно безвредны в условиях лаборатории. Однако в реальном мире эта тенденция отражается на международных отношениях, где она может иметь катастрофические последствия. Скотт Плаус (Plous, 1985) обнаружил доказательства того, что во время холодной войны американские и советские лидеры хотели взаимного разоружения, но считали, что противная сторона желает ядерного превосходства. Плаус утверждал, что обе стороны попали в ловушку перцептуальной дилеммы – неблагоприятного сочетания социальной дилеммы и аутгруппового предубеждения. При перцептуальной дилемме каждая сторона, вовлеченная в конфликт, считает, что лучшим вариантом для обоих оппонентов было бы сотрудничество, одновременно полагая, что другая сторона будет с удовольствием использовать попытки своего противника взаимодействовать, но сама этого делать не будет.

Перцептуальная дилемма – неблагоприятное сочетание социальной дилеммы и аутгруппового предубеждения, при котором каждая из сторон конфликта считает, что лучшим вариантом для обоих оппонентов было бы сотрудничество, одновременно полагая, что другая сторона предпочла бы, чтобы «мы» сотрудничали, а «они» этого не делали.

Чтобы проверить свою идею, Клаус разослал американским сенаторам анкеты. Он предложил им оценить целесообразность дальнейшего вооружения или разоружения Америки в зависимости от того, будет ли вооружаться или разоружаться Советский Союз. Кроме того, сенаторов спросили, что, по их мнению, предпочел бы СССР. Результаты, представленные на рис. 13.9, демонстрируют, что американские сенаторы считали наилучшим исходом для Соединенных Штатов, если обе стороны произведут разоружение. Они были категорически против затягивания или нарастания конфликта, а также разоружения США в случае, если Советский Союз продолжит вооружаться. К сожалению, сенаторы были убеждены, что советские лидеры видят ситуацию иначе и что, хотя Советы тоже хотят взаимного разоружения, они предпочли бы, если бы разоружались только Соединенные Штаты. При таких условиях Соединенным Штатам не оставалось иной альтернативы, кроме как вопреки желанию продолжать производство нового оружия. Однако опрос советских лидеров показал, что СССР имел совершенно противоположное мнение (Guroff & Grant, 1981). Советские лидеры считали контроль над вооружениями важным, но были абсолютно уверены в том, что американцы предпочтут продолжать увеличивать свой арсенал.