Empire V. Бэтман Аполло - Виктор Олегович Пелевин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— За календарь?
— Ты и про Ацтланский Календарь не знаешь? — удивилась Софи.
— Знаю, почему, — сказал я с достоинством. — Я только не знал, что за него надо платить. Зачем это? Ведь будущее уже известно.
— Оно известно одному Аполло, — ответила Софи. — Он открывает его только на несколько лет вперед. И только после уплаты дани. Это одна из опор его власти. Календарь нужен всем. Иначе великие вампиры просто не знали бы, куда гнать свои стада. Когда ты полетишь назад, тебе дадут конверт с предсказанием. Раньше, во всяком случае, было именно так…
Вдруг в комнате заиграла музыка — нежная мелодия из трех повторяющихся нот. Сначала я решил, что это «Blackberry» в режиме будильника. Но звук был слишком громким. А потом матовая белая стена превратилась в огромный экран, и я увидел пульсирующее красное сердце с черной звездой в центре.
— Аполло зовет, — вздохнула Софи. — Мне надо идти.
Она принялась быстро одеваться.
Меня очаровало ее маленькое черное платье — такое, я считаю, обязательно должно быть у каждой красивой женщины. Ажурные черные чулки, которые она натянула вслед за ним, понравились мне значительно меньше — в них было уже что-то вульгарное.
Потом она исчезла за одной из дверей — и через минуту вынырнула с алым овалом вместо рта. Я в жизни не видел губной помады ярче — она, кажется, даже флюоресцировала. Мало того, с плеча Софи теперь свисала на золотой цепочке сумочка из черной крокодиловой кожи. Поглядев на меня, Софи сложила губы сердечком, оставив между ними маленькую черную дырочку — и я узнал эмблему Leaking Hearts с ее плеча. То, до чего ее сократила жизнь и судьба… И все, что я думал о вульгарности ее наряда, вдруг смыло волной жалости.
Софи отвела от меня глаза и кивнула на перекладину над диваном.
— Повиси пока, — сказала она. — Я постараюсь быстро…
— А где здесь выход? — спросил я. — На всякий случай?
— Здесь нет выхода. Лифт без кнопок — он сам знает, куда тебя везти… Аполло осторожен, Рама. К нему может приблизиться только тот, кого он ждет…
Часть стены поднялась вверх, и Софи скрылась в коробке лифта.
Я решил послушаться ее совета. Пользоваться стремянкой было непривычно, но удобно. Оказавшись над серединой дивана, я свесился с перекладины и закрыл глаза.
В собственном хамлете мне хватало нескольких секунд, максимум минуты, чтобы впасть в сладкое оцепенение. Но сейчас покой и равнодушие никак не приходили. Может быть, дело было в жутковатом магнетизме императорского корабля, в тревожном психическом фоне, от которого я все время пытался отвлечься — и не мог.
Кем Софи приходится императору? И почему живет с ним на одном корабле? И почему, почему я опять забыл ее об этом спросить?
У меня из головы никак не шел ее наряд. Ничто так не подчеркивает женскую красоту, как униформа недорогой проститутки — просто потому, что подразумевает немедленную и легкую доступность. Хотя подразумевание это может быть совершенно ложным — и чаще всего является провокацией.
Женщина будущего — это одетая шлюхой феминистка под защитой карательного аппарата, состоящего из сексуально репрессированных мужчин… Только дело тут не в женских происках, думал я, засыпая. Женщина ни в чем не виновата. Разгул феминизма, педоистерии и борьбы с харассментом в постхристианских странах — на самом деле просто способ возродить сексуальную репрессию, всегда лежавшую в основе этих культур. Как заставить термитов строить готические муравейники, соблюдая стерильную чистоту в местах общего пользования? Только целенаправленным подавлением либидо, его перенаправлением в неестественное русло. Поворотом, так сказать, великой реки. А поскольку христианская церковь перестала выполнять эту функцию, северным народам приходится обеспечивать нужный уровень половой репрессии с помощью своего исторического ноу-хау — тотального лицемерия. Сплошной агрегат «М5», Аполло будет просто счастлив…
— Рама, очнись!
Долгая мысль о женщинах и термитах никак не давала мне проснуться — она словно приклеила меня к вязкому и глубокому сну, который я не мог стряхнуть. Наконец это удалось.
И тогда я понял, что спал очень долго.
Это было ясно по тяжести, свинцом залившей все мое тело. Такое бывало только после нескольких суток в хамлете. Сон, который мне снился, не оставил о себе никакой памяти — а одну усталость. Уж не был ли это тот самый American Dream?
— Рама, ты проснешься когда-нибудь?
Голос Софи звучал совсем рядом, но я почему-то вдруг перестал понимать, где нахожусь. Я только помнил, что раньше был в ее комнате.
Сделав усилие, я заставил себя открыть глаза — и действительно увидел перевернутую Софи, стоящую возле дивана. Она успела переодеться — теперь на ней была зеленая шелковая пижама, расшитая черными драконами. Эти драконы мне сразу не понравились, потому что напомнили ее рассказ о шее Аполло.
— Сейчас, — прошептал я, — подожди… Я слезу…
— Не двигайся, — сказала она. — Виси, так лучше. Давай поиграем на прощанье.
— Как? — спросил я.
— Я завяжу тебе глаза. Ты так любишь?
— Еще не знаю, — ответил я. — Мне их никогда не завязывали. Или не развязывали, я теперь уже не уверен ни в чем…
Мои глаза перекрыла широкая и прохладная зеленая лента. Кажется, пояс от ее пижамы.
— Где ты была… Столько времени…
— А что, долго, да? — спросила она виновато.
Теперь я ничего не видел.
Я почувствовал, как ее пальцы расстегивают мои брюки — и удивился, что на мне брюки. Насколько я помнил, я не надевал их перед тем, как залезть на перекладину. А потом…
— Ой, вот только этого не надо, — сказал я. — Пожалуйста. Я так от этого на службе устал, ты себе не представляешь.
— Может, тебе руки связать? — спросила она. — Я могу.
