Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - Коллектив авторов

«всех государственных учреждений, которые покоились на крепостном праве», «обновление всей государственной жизни вплоть до основных законов, ее определяющих». «Пережив в молодые годы зарю освобождения крестьян, Иванюков был счастлив на склоне лет пережить другую зарю – политической свободы своей родины, той, которую он предвидел, к которой неустанно стремился и за которую столько боролся и страдал», – вспоминал один из сподвижников Иванюкова его отклик на Манифест 17 октября 1905 года.

Развивая мысль о многосложности взаимосвязей личности и общества, Иванюков подвергал сомнению расхожее утверждение, согласно которому «каждый народ достоин своего правительства». Он настаивал на том, что, «хотя общественные учреждения вполне соответствуют природе людей, тем не менее люди лучше своих учреждений. И это потому, что личные свойства как отдельного человека, так и целых классов, понимание ими значения своей деятельности далеко не вполне соответствуют объективному смыслу их деятельности». Подобные рассуждения приводили ученого к выводу о «благотворном привлечении общества к участию в общественных делах»: «Устраненное же от них, оно засыпает в бездействии, впадает в апатию, силы его не только пропадают даром, но мельчают, что отражается на всех сторонах жизни: семейной, умственной, нравственной, экономической; словом, бюрократизм и ограничение деятельности общества узкою сферою домашних интересов неизбежно ведут за собою измельчение и опошление его. И кто говорит, что самодеятельность общества и народа является полезною лишь по достижении нациею значительного развития цивилизации, тот или умышленно обманывает, или совсем не знает истории».

В центре внимания Иванюкова находился также и вопрос «о влиянии учреждений на нравы». Полезным для его уяснения ученый считал иностранный опыт, в частности США – страны, где самоуправление и гражданское равенство получили наибольшее развитие, а государственные учреждения «действуют на громадном пространстве и осуществляются населением в шестьдесят миллионов человек». «Американцы правы в своем горделивом сознании, что они делают в самых обширных размерах самый замечательный эксперимент новой системы управления, какой еще никогда никто не испытывал; что они выработали более высокий тип свободы, равенства и цивилизации, чем какой когда-либо был достигнут другими государствами, и уверены, что их дело служит и будет служить на пользу всего человечества», – писал Иванюков в 1891 году в статье, посвященной американской демократии. Он полагал, что «из всех факторов, способствующих смягчению нравов, уравнивание общественных положений является самою могущественною причиною», а развитию в американском народе чувства равенства способствовали такие «важнейшие характерные основы общественного строя Америки», как «общий материальный достаток, распространенность образования в массах, отсутствие аристократии и других социальных рангов, политическая равноправность». Вывод Иванюкова гласил: «Такая нация, которая руководствуется в своей деятельности не интересами некоторых общественных классов, но благосостоянием всей народной массы, может рассчитывать найти в своей среде достаточно и законодательного искусства, и политико-экономической мудрости, чтобы без потрясений развивать свои государственные учреждения и умножать благоденствие народа».

Научные взгляды и общественная позиция Иванюкова находили отклик у С.Ю. Витте, который в 1898 году пригласил его для работы при Ученом комитете Министерства финансов. К этому времени ученый уже около шести лет жил в провинции и занимался почти исключительно журналистикой. Однако долго в «верхах» Иванюков не задержался, сделав выбор в пользу преподавательской работы. Осенью 1899-го он возглавил кафедру политической экономии в только что открывшемся Варшавском политехническом институте. Но уже в 1902 году ученый переехал в Петербург, где и оставался до конца жизни. Решающую роль сыграло приглашение, поступившее от А.С. Посникова – давнего (с 1873 года) коллеги и единомышленника, сподвижника С.Ю. Витте в деле организации Петербургского политехнического института, а также инициатора организации там же первого в России экономического отделения.

Иванюков был членом Совета отделения, читал лекции по сельскохозяйственной экономии, первым в России начал преподавать экономическую историю («историю хозяйственного быта»). Тогда преподавание этой дисциплины было недостаточно распространено и на Западе, а немногие публикации на эту тему ограничивались характеристикой развития экономики в отдельных странах и в определенные периоды времени. По свидетельству М.М. Ковалевского, отличительными чертами учебных курсов профессора Иванюкова были «совершенно исключительный по широте размах» в сравнении с подобными примерами в западных университетах, а также «качества простоты, ясности, общедоступности и логической последовательности, умение жертвовать деталями для более выпуклой передачи основной мысли, удачный выбор терминов и примеров, наконец, изящество самой речи».

По предложению Витте, продолжавшего держать ученого в «поле зрения», Иванюков в конце 1904 – начале 1905 года участвовал в работе Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности. По его убеждению, «благосостояние крестьян есть первостепенный национальный интерес России; от экономического, умственного и нравственного состояния крестьянского населения зависит весь наш быт». В своих выступлениях он призывал не «рубить сплеча», принимая решения по аграрно-крестьянскому вопросу, учитывать его исключительную сложность, поскольку «ни в законе, ни в теории, ни в самой жизни нет твердо установленного взгляда на право крестьян на землю… да и в самом народе нет ясного представления о своих правах на землю».

Защитник исторически сложившихся в России форм хозяйства (община, артель), Иванюков, по словам В.Г. Яроцкого, видел в них прежде всего «лучшую школу» для развития кооперативного движения и постепенного перехода к «дальнейшим высшим коллективным формам хозяйства»: «Он не считал поэтому необходимым переживание, по шаблонной доктрине развития, промежуточного периода всех прелестей капитализма, в том числе и в земледелии, на почве развития начал… частной собственности на землю». Однако Иванюкову было чуждо и слепое поклонение общинному землевладению как некоей застывшей и в то же время наивысшей форме землевладения и землепользования. Он предлагал «поставить общину в такое же положение, какое занимает частный собственник», предоставить крестьянам полную свободу и реальное самоуправление в их хозяйственных и имущественных делах. Таким образом, полагал ученый, судьбу общины должна определить сама жизнь.

Безотлагательными мерами по решению аграрно-крестьянского вопроса Иванюков считал также расширение крестьянского землепользования (в том числе путем продуманной колонизационной политики), предоставление крестьянам дешевого кредита, развитие народного образования, расширение прав уездного и губернского земств, создание всесословной волости, упразднение института земских начальников и т. д.

Вполне закономерно, что начиная с 1906 года, в пору проведения столыпинской аграрной реформы, Иванюков выступил ее противником. По словам В.Г. Яроцкого, он видел в ней «насилие над духом, бытом и правосознанием нашего крестьянства». «Новейшая земельная ломка» с ее «ставкой на сильных» происходила вразрез с убежденностью Иванюкова в возможности и благотворности постепенного перехода крестьян к высшим формам обработки земли «на готовой почве навыков к совместной работе и улучшению систем хозяйства». Он считал неизбежным следствием столыпинской политики ускорение процесса пролетаризации крестьянства.

К голосу авторитетного ученого прислушивались и представители предпринимательских кругов. Так, в январе 1906 года Иванюков стал одним из основных докладчиков на открытии в Петербурге I съезда Союза промышленных и торговых предприятий Российской