Этногенез и биосфера Земли. В поисках вымышленного царства - Лев Николаевич Гумилёв

убил этого глупого мальчика. Мамлюки возвели на престол ребёнка, Камиля, за которого правили султанша Шеджерет аддур и мамлюк, туркмен Айбек, ставший её мужем. В 1257 г. ревнивая султанша отравила своего супруга за измену, но мамлюки посадили её в тюрьму, и в 1259 г. другой мамлюк, Куттуз, велел принести присягу себе[902]. И это не вызвало ни малейшего ропота, так как всем в Египте было ясно, что только мамлюки могут спасти страну от монголов.

А с монголами у мамлюков были личные счёты. Все они были в своё время захвачены монголами в плен и проданы на невольничьих базарах. Покупка воспринималась ими почти как освобождение, и это было совершенно правильно. В Египте они попадали к своим землякам — кыпчакам, черкесам, туркменам, только проданным раньше и успевшим устроиться. Те оказывали прибывающим поддержку и вместе с ними проклинали монголов, лишивших их родины и свободы. Но теперь, в 1259 г., монголы опять грозили им… и мамлюки знали чем. Опять стоять нагим и скованным на невольничьем базаре, ждать, когда тебя купят и пошлют копать оросительные канавы под палящим солнцем, — это, пожалуй, хуже смерти в бою. Поэтому мамлюки решили сражаться до последней капли крови, а воевать они умели не хуже самих монголов. Ведь они были такие же степняки, как и те, которые шли на них, а по военному таланту кыпчаки Куттуз и Бейбарс не уступали найману Кит-Буке.

В надвигавшейся схватке мамлюки имели несколько важных преимуществ. Богатый Египет как база наступления был ближе к Палестине, чем разорённый войной Ирак. Монгольские войска были утомлены походом, а мамлюки тщательно подготовили людей и коней. Сирийские мусульмане так же жадно ждали султана Куттуза, как год назад христиане — хана Хулагу. И наконец, у мамлюков оказался неожиданный союзник, а у монголов — два непредусмотренных врага. Поэтому чаша весов победы закачалась.

На правом фланге наступавшей монгольской армии располагалось Иерусалимское королевство, уже потерявшее святой город, но удерживавшее всю прибрежную полосу с сильными крепостями: Тиром, Сидоном и Акрой. Фактическая власть здесь принадлежала тамплиерам и иоаннитам, а контроль над морем — венецианцам и генуэзцам. В то время как вся Западная Европа радовалась победам восточных христиан и сравнивала Хулагу и Докуз-хатун с Константином и Еленой, крестоносные рыцари-монахи заявили, что «если придут монгольские черти, то они найдут на поле сражения слуг Христа готовыми к бою»[903], а папский легат отлучил от церкви Боэмунда Антиохийского за союз с монголами[904].

Это была откровенная измена делу, которому они обещали служить. Но ещё удивительнее, что 600 лет спустя немецкий историк оправдывает предательство крестоносцев тем, что «рыцарям было ясно, что бороться с турками с такими союзниками-варварами на самом деле то же, что изгонять беса силою Вельзевула»[905]. И он даже не даёт себе труда пояснить, почему ему милее степные «варвары», обращённые в ислам, нежели степняки, уже 200 лет исповедующие христианскую веру! Нет, легче понять корыстолюбие венецианцев и вероломство тамплиеров, чем чванство цивилизованного европейца, для которого всё находящееся восточнее Вислы — дикость и убожество. Однако именно эта концепция, принятая без каких-либо доказательств удовлетворяла более активную часть средневекового рыцарства и купечества начиная с XIII в. Это было глубокое заблуждение, но оно сыграло решающую роль в событиях, которые произошли во второй половине XIII в.

Второе непредвиденное осложнение возникло в Грузии. До 1256 г. эта страна считалась улусом Золотой Орды, а по смерти Бату перешла в ведение ильхана Хулагу. Население Грузии выросло до 5 млн. человек[906], т.е. почти сравнялось с населением тогдашней Руси. Раны, нанесённые мусульманскими тюрками Джалял ад-дина, были забыты.

Монголы считали грузин своими естественными союзниками и поэтому не лишили их самоуправления. В Тбилиси сидели одновременно два грузинских царя Давида (Давид Нарин и Улу Давид — малый и большой), причём Улу Давид был женат на монгольской княжне. От Грузии требовались только уплата налогов (сами монголы тоже платили подушную подать) и участие в войне с мусульманами, исконными врагами Грузии. И вот в 1259 г. грузины восстали!

Сделали они это крайне непродуманно. Сначала восстал Давид Нарин, но, не добившись успеха, бросил страну в жертву врагам и удрал в имеретинские горные замки. Затем восстал Улу Давид, потерпел поражение и тоже сбежал, покинув свой народ на расправу. В 1262 г. он вернулся, вымолил прощение, чем восстановилось исходное положение. Царские безумства стоили Грузии много крови, а для христианского дела оказались трагичными, так как монголы, вместо того чтобы опереться на грузинские войска, истратили свои резервы на разгром их в тот момент, когда в Палестине был дорог каждый человек. Выиграли от такого стечения обстоятельств только воинственные мамлюки.

Кит-Бука-нойон

Осенью 1259 г., в разгар сирийской кампании, Хулагу-хан получил извещение о кончине своего брата, верховного хана Мункэ. В Монгольской империи междуцарствие всегда вело к остановке всех дел и требовало личного присутствия Чингисидов на курилтае. Кроме того, Хулагу не ладил с Берке, мусульманином и врагом несторианской церкви. Поэтому ильхан срочно вернулся в Иран, оставив в Палестине только 20 тыс. воинов, которыми командовал Кит-Бука-нойон. И тогда началось!

Жюльен, граф Сидона, без повода и предупреждения напал на монгольский патруль. В числе убитых оказался племянник Кит-Буки. Разъярённые монголы разгромили Сидон, а крестоносцы протрубили на весь мир о монгольской свирепости.

26 июля 1260 г. мамлюкский авангард вышел из Египта без обозов, на рысях миновал Синайскую пустыню, уничтожил малочисленный монгольский заслон у Газы, а затем вступил на землю франков и под стенами Акры получил необходимое войску продовольствие. Там мамлюки отдохнули, перегруппировались и через территорию Иерусалимского королевства вышли в Галилею, в тыл монгольской армии. При Айн-Джалуде 3 сентября 1260 г. монгольско-армянское войско было разбито, а сам Кит-Бука попал в плен. Этот последний, подлинный паладин креста, вёл себя предельно мужественно. Он не просил пощады, но обвинил победоносного Куттуза в убийстве законного султана, противопоставив преступлениям мамлюков монгольскую верность. Тут ему немедля отрубили голову.

Куттуз ознаменовал свой триумфальный въезд в Дамаск расправой над жившими там христианами. Хулагу попытался оказать помощь союзникам и бросил на Сирию новую армию, которая взяла было Алеппо, но через несколько дней, 10 декабря 1260 г., была разбита мамлюками при Хомсе и откатилась за Евфрат. Эту победу одержал новый мамлюкский султан, Бейбарс, только что зарезавший своего лучшего друга и соратника Куттуза в октябре того же, богатого событиями 1260 г. Победитель Кит-Буки пережил своего пленника всего на два месяца.

Дальнейшие события развивались так, как катится лавина, которую можно столкнуть или не столкнуть, но нельзя остановить. Предав монголов и