Граф Монте-Кристо. Том 1 - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Майор не ошибся в выборе: он взял полную рюмку и бисквит.
Граф приказал Батистену поставить поднос рядом с гостем, который сначала едва пригубил вино, потом сделал одобрительную гримасу и осторожно обмакнул в рюмку бисквит.
– Итак, сударь, – сказал Монте-Кристо, – вы жили в Лукке, были богатым человеком, благородного происхождения, пользовались всеобщим уважением, у вас было все, чтобы быть счастливым?
– Все, ваше сиятельство, – отвечал майор, поглощая бисквит, – решительно все.
– И для полного счастья вам недоставало только одного?
– Только одного, – ответил приезжий из Лукки.
– Найти вашего сына?
– Ax, – сказал почтенный майор, беря второй бисквит, – этого мне очень не хватало.
Он поднял глаза к небу и сделал попытку вздохнуть.
– Теперь скажите, дорогой господин Кавальканти, – сказал Монте-Кристо, – что это за сын, о котором вы так тоскуете? Ведь мне говорили, что вы холостяк.
– Все это думали, – отвечал майор, – и я сам...
– Да, – продолжал Монте-Кристо, – и вы сами не опровергали этого слуха. Грех юности, который вы хотели скрыть.
Приезжий из Лукки выпрямился в своем кресле, принял самый спокойный и почтенный вид и при этом скромно опустил глаза – не то для того, чтобы чувствовать себя увереннее, не то, чтобы помочь своему воображению; в то же время он исподлобья поглядывал на графа, чья застывшая на губах улыбка свидетельствовала все о том же доброжелательном любопытстве.
– Да, сударь, – сказал он, – я хотел скрыть эту ошибку.
– Не ради себя, – сказал Монте-Кристо, – мужчинам это не ставится в вину.
– Нет, разумеется, не ради себя, – сказал майор, с улыбкой качая головой.
– Но ради его матери, – сказал граф.
– Ради его матери! – воскликнул приезжий из Лукки, принимаясь за третий бисквит. – Ради его бедной матери!
– Да пейте же, пожалуйста, дорогой господин Кавальканти, – сказал Монте-Кристо, наливая гостю вторую рюмку аликанте. – Волнение душит вас.
– Ради его бедной матери! – прошептал приезжий из Лукки, пытаясь силой воли воздействовать на слезную железу, дабы увлажнить глаза притворной слезой.
– Она принадлежала, насколько я помню, к одному из знатнейших семейств в Италии?
– Патрицианка из Фьезоле, граф!
– И ее звали?..
– Вы желаете знать ее имя?
– Бог мой, – сказал Монте-Кристо, – можете не говорить; оно мне известно.
– Вашему сиятельству известно все, – сказал с поклоном приезжий из Лукки.
– Олива Корсинари, не правда ли?
– Олива Корсинари!
– Маркиза?
– Маркиза!
– И, несмотря на противодействие семьи, вам в конце концов удалось жениться на ней.
– В конце концов удалось.
– И вы привезли с собой все необходимые документы? – продолжал Монте-Кристо.
– Какие документы? – спросил приезжий из Лукки.
– Да ваше брачное свидетельство и метрику сына.
– Метрику сына?
– Метрику Андреа Кавальканти, вашего сына; разве его зовут не Андреа?
– Кажется, да, – сказал приезжий из Лукки.
– То есть как это кажется?
– Видите, я не смею этого утверждать, он так давно исчез.
– Вы правы, – сказал Монте-Кристо. – Но документы у вас с собой?
– Граф, я должен вам с прискорбием заявить, что, не будучи предупрежден о необходимости запастись этими документами, я не позаботился взять их с собою.
– Черт возьми! – сказал Монте-Кристо.
– Разве они так нужны?
– Необходимы!
Приезжий из Лукки почесал лоб.
– A, per Bacco![50] – сказал он. – Необходимы!
– Разумеется, а вдруг здесь возникнут какие-нибудь сомнения в том, действителен ли ваш брак, законно ли рождение вашего сына?
– Вы правы, могут возникнуть сомнения.
– Вашему сыну это было бы крайне неприятно.
– Это было бы для него роковым ударом.
– Из-за этого он может потерять великолепную невесту.
– O, peccato![51]
– Во Франции, понимаете ли, на это смотрят строго; здесь нельзя, как в Италии, пойти к священнику и заявить: «Мы любим друг друга, повенчайте нас». Во Франции установлен гражданский брак, а для совершения гражданского брака нужны документы, удостоверяющие личность.
– Вот беда, у меня нет этих документов.
– Хорошо, что они есть у меня, – сказал Монте-Кристо.
– У вас?
– Да.
– Они у вас есть?
– Есть.
– Вот уж действительно, – сказал приезжий из Лукки, который, видя, что отсутствие бумаг лишает его путешествие всякого смысла, испугался, как бы это упущение не вызвало затруднений в вопросе о сорока восьми тысячах, – вот уж действительно это большое счастье. Да, – продолжал он, – это большое счастье: ведь я об этом и не подумал.
– Еще бы, охотно вам верю; обо всем не подумаешь. Но на ваше счастье, аббат Бузони об этом подумал.
– Уж этот милый аббат!
– Предусмотрительный человек.
– Замечательный человек, – сказал приезжий из Лукки, – и он вам переслал их?
– Вот они.
Приезжий из Лукки в знак восхищения молитвенно сложил руки.
– Вы венчались с Оливой Корсинари в церкви святого Павла в Монте-Каттини; вот удостоверение священника.
– Да, действительно вот оно, – сказал майор, с удивлением разглядывая бумагу.
– А вот свидетельство о крещении Андреа Кавальканти, выданное священником в Саравецце.
– Все в порядке, – сказал майор.
– В таком случае возьмите эти бумаги, мне они не нужны; передайте их вашему сыну, у него они
