Трагедии - Еврипид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За то, что не надо оков мне бояться.
Вестник
Так мужества не хватит в Фивах...[726]
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Хор
Мой повелитель — Дионис, сын Зевса,
Не Фивы, нет!
Вестник
Пусть рада ты, но громко ликовать
1040 Не надо, женщина, в виду чужого горя.
Хор
А смертью он какой погиб, скажи,
Безумец злой, средь замыслов преступных?
Вестник
Дворы фиванские оставив за собой,
Мы вышли на берег Асопа и в ущелья
Вступили: было двое нас — покойный
Мой господин и я, а впереди шел гость.
В лесную глушь сначала мы забрались
И сели там на травке, притаясь.
Старались не шуметь, едва шептали,
1050 Чтоб не открыли зрителей они.
Глядим — лощина, а вокруг все скалы,
А в той лощине ели да ручьи;
Под елями, глядим, сидят менады
И все по сердцу делом заняты:
Те облетевший снова навивают
На тирсы плющ, а те между собой
Перекликаются вакхическим напевом —
Вот жеребята резвые порой,
Ярмо покинув, так зовут друг друга.
Но женщин царь несчастный не видал:
И так сказал тогда он: «Чужестранец,
1060 Мне этих самозванок не видать:
Вот если б на какой-нибудь пригорок
Мне влезть, с верхушки ели посмотреть,
Я разглядел бы хорошо бесстыдниц».
И чудо первое тогда наш гость явил.
Была там ель, под облака верхушкой:
Вот он ее берет и тихо-тихо стал
Клонить к земле. Как гибкий лук круглится,
Или под циркулем — волнистая черта,
Так до земли, круглясь, она склонилась
В его руках — не человек то был.
1070 И вот, на ветке усадив Пенфея,
Гость начал потихоньку ель пускать,
Он наблюдал, чтоб всадник не свалился.
И прянула вершиной ель в эфир,
А на хребте ее сидел несчастный.
И вышло так, что всадник на виду,
А вниз менад ему почти не видно.
Сначала не заметили его.
А я смотрю — уж гостя подле нету,
И вдруг какой-то голос зазвучал
Из синевы воздушной, будто Вакха;
И мне слова послышались:
«Юницы,
1080 Я вам веду того, кто осмеял
Меня и оргии. Пусть дерзкий вам заплатит!»
И засиял божественный огонь
Между землей и небом в это время.
Ни дуновенья ветра. Охватило
Безмолвие и мягкий луг, и лес,
И голоса звериные замолкли...
Но женщины не разобрали слов,
Насторожились только, озираясь.
И вот опять призыв его звучит. —
Тут Кадма дочери признали голос бога
1090 И с места прянули... И легче голубей
Они несутся в напряженном беге;
Агава, сестры с ней, другие следом,
И дуновенье бога вихрем мчит
Через ручьи вакханок и стремнины.
Вот господина моего они
Заметили на ели. По соседству
Утес нашли и камнями швырять
В него пошли; ветвями отбивался
Он, сколько мог. Там тирсы засвистали
По воздуху. Но в бедную мишень
1100 Не удалось попасть им, как ни бились:
Уж очень высоко тогда сидел
Беспомощный Пенфей на этой ели...
И вот они, набравши сучьев дуба,
Стараются (железа нет у них)
Ель отделить от корней — все напрасно.
Попытку бросили и эту. Стала мать
Тут говорить: «Давайте станем кругом,
За дерево возьмемся — и авось
С вершины мы тогда достанем зверя,
Чтоб тайн священных он не разгласил».
Без счету рук за ель тут ухватились
1110 И вырвали с корнями... наверху
Сидевший падает на землю, испуская
Немолчно жалобы: он гибель увидал.
И вот всех прежде мать его, как жрица,
Бросается на жертву. Тут Пенфей
С волос срывает митру, чтоб признала
Свое дитя Агава и спасла
Несчастная; щеки касаясь с лаской,
Он говорит: «О мама, это я,
Пенфей, тобой рожденный с Эхионом.
1120 Ты пожалей меня и за ошибки
Свое дитя, родная, не губи!»
Но он молил напрасно: губы пеной
У ней покрылись, дико взор блуждал, —
И рассуждать была она не в силах:
Во власти Вакха вся тогда была.
Вот в обе руки левую берет
Злосчастного Пенфея руку, крепко
В бок уперлась и... вырвала с плечом —
Не силою, а божьим изволеньем.
Ино с другой напала стороны
1130 И мясо рвет. Явилась Автоноя.
За ней толпа. О боги, что за крик
Тут поднялся! Стонал Пенфей несчастный.
Пока дышал, и ликований женских
Носились клики. Руку тащит та,
А та ступню с сандалией, и тело
Рвут, обнажив, менады и кусками,
Как мячиком, безумные играют...
Разбросаны останки по скалам
Обрывистым, в глубокой чаще леса...
Где их сыскать? А голову его
1140 Победную Агава захватила
Обеими руками, и на тирс
Воткнула — головой считая львиной;
Трофей по Киферону пронесла,
И вот, покинувши сестер и хороводы,
Уж здесь она, по городу идет,
Гордясь, безумная, добычей злополучной,
И Вакха прославляет, что помог
В охоте, что ее венчал победой.
А всей-то и победы — только слезы.
Подальше от несчастной отойти,
Пока еще близ дома нет Агавы!
1150 Да, скромность и служение богам —
Вот лучшее что есть, и кто сумеет
Всю жизнь блюсти их свято, тот мудрец.
(Уходит в город.)
ИСХОД
<ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ>
Пока на сцене никого нет, хор исполняет короткую плясовую песню.
Хор
Воспляшем в честь Вакха — и слава ему!
Мы кликом восславим Пенфееву смерть.
Погиб Пенфей — отродье
Ужасное змеи:
Он
