Пастырь Добрый - Сергей Фомин

106

«Юлианский календарь, — пишет современный православный исследователь календарной проблемы, — более полутора тысяч лет определявший ритм жизни народов Европы, закреплен отчасти и в генетических структурах человечества. Согласно многочисленным научным экспериментам последних лет, проведенным на биологических объектах разного уровня, живая материя и вместе с ней человек оказываются предельно чуткими к малейшим колебаниям геомагнитного поля; причем показатели земного магнетизма имеют очень четкую периодичность, связанную с равноденствием и солнцестоянием. «Человек вместе со всем живым вибрирует в такт колебаниям физических полей космической природы. Вибрации эти в связи с постоянными колебаниями точки равноденствия в Григорианском календаре не имеют правильной периодичности, а это связано с неведомым, но несомненно существующим «терапевтическим эффектом» (Г. Могилевцев). Григорианский календарь, согласно которому живет современное человечество, задает неправильный и акосмический ритм. Поэтому вполне понятно, что он, не соответствуя тем биочасам и биокалендарю, которые на протяжении очень длительного времени вырабатывались у человека, возможно, их расстраивает. Заслуживает внимания и тот факт, что, согласно мысли В. И. Вернадского, ноосфера Земли слагалась — и, видимо, в дальнейшем будет слагаться в ритме Юлианского календаря. Поэтому «человечеству важно не растратить этого, во многом уникального единства». Римский престол, отойдя от Вселенской Церкви, отдалился и от вселенской истины: папство, навязывая свое мировоззрение, основанное на геоцентризме, не отличало метафизической стороны этого вопроса. Земля, будучи местом Боговоплощения, и в самом деле является центром мироздания, но центром не астрономическим, а духовным. Время — тоже творение Божие. Господь совершает освящение твари, которая причащается Его небесной жизни. Поэтому можно говорить о церковном Юлианском календаре как об иконе этого освященного времени. […] Церковь Христова соединяет временное и вечное. Это осуществляется прежде всего в Таинстве Евхаристии. Пребывая во времени, Церковь реальным присутствием Христа преображает время, как преображает она и мир. Что же касается разногласий и разноречивых мнений по поводу Юлианского календаря, то нам видится, что аргументом по преимуществу является ежегодное схождение благодатного огня на Гроб Господень — чудо, которое происходит при многотысячном стечении паломников в Великую Субботу по Юлианскому календарю. В этом нам видится мистическое освящение этой 2000–летней иконы времени» (Л. Перепелкина. Экуменизм — путь, ведущий к погибели. Джорданвилль. 1992. С.88—89; см. др. ее работы: Юлианский календарь — 1000–летняя икона времени на Руси // Православный путь. 1988 г. Джорданвилль. 1989. С.113—144; L. Perepiolkina. La categorie du temps dans la tradition orthodoxe // Espace et le Temps. Librairie Philosophique J. Vrin. Paris. 1991).

107

С астрономической точки зрения суть Никейской реформы календаря заключалась в том, что в юлианскую систему времяисчисления, строго ориентированную по солнцу, было введено «лунное течение» (движение луны со сменой ее фаз). Чисто внешне Григорианский календарь (введенный настойчивыми усилиями римского папы Григория XIII в 1582 г.) астрономически был точнее Юлианского. Но Вселенский Собор в Никее был озабочен, главным образом, не астрономической точностью календаря (хотя, по возможности, старался соблюсти и ее), сколько единством молитвенной жизни всех поместных Церквей. (О. Сергий Мечев подчеркивал еще один аспект единства: Церкви земной и Церкви Небесной). Однако и астрономическая точность Григорианского календаря оказалась весьма сомнительной. Причем сразу же после его введения. В 1583 г. ученый Жозеф Скаллигер опубликовал «Новый труд по улучшению счета времени», в котором писал о том, что только Юлианская календарно–хронологическая система может обезпечить непрерывный счет дней в мировой хронологии. Именно по освященному более чем тысячелетним употреблением в Церкви календарю до сих пор ведутся все хронологические и астрономические расчеты, относящиеся как к прошлому, так и к будущему. Недаром создатели Григорианского календаря (среди них иезуит–математик Христофор Клавий) отстранили от участия в реформе всех сколько–нибудь выдающихся астрономов и хронологов, выражавших сомнение в реформе. Образованная Русским астрономическим обществом для обсуждения реформы календаря Ученая комиссия заявила 18.2.1899 о том, что «нет оснований к введению в России (а тем более в Церкви) заведомо неправильного Григорианского календаря». Подробнее см.: А. Н. Зелинский. Конструктивные принципы древнерусского календаря // Контекст. АН СССР. М. 1978 (переиздана: Братством прп. Иова Почаевского. Монреаль. 1984; Подворьем Русского на Афоне Св. — Пантелеимонова монастыря в Москве. 1996); его же. Освященное время // Вестник Русского Западно–Европейского Экзархата. № 113. Париж. 1983. С.209—250; его же. Литургическое время Христианской культуры // Православное чтение. Издание Московской Патриархии. 1990. № 6. С.1—5; Г. Могилевцев. Григорианская реформа календаря // Отчизна. М. 1991. № 8. С.33—36; К. В. П. Остановилось солнце, или подаренный день // Жизнь вечная. М. 1995. № 7(10). С.16; В. Губанов. Церковный календарь точнее иных // Жизнь вечная. М. 1995. № 9 (12). С.8.

108

 Отношение Православной Церкви к Григорианскому календарному расколу 1582 г. с самого его возникновения было вполне определенным. 1582 г. Вселенский Патриарх Иеремия II вместе со своим Синодом осудил новое римское времяисчисление, как не согласное с преданием Православной Церкви. 1583 г. Константинопольский Церковный Собор, созванный Вселенским Патриархом, при участии Патриархов: Александрийского Сильвестра и Иерусалимского Софрония VI, — в своем постановлении, разосланном всем Восточным Церквам, заявил: Кто не следует обычаям Церкви и тому, как приказали семь Святых Вселенских Соборов о Святой Пасхе и месяцеслове и добре законоположили нам следовать, а желает следовать григорианской пасхалии и месяцеслову, тот с безбожными астрономами противодействует всем определениям Святых Соборов и хочет их изменить и ослабить — да будет анафема, отлучен от Церкви Христовой и собрания верных. Вы же, православные и благочестивые христиане, пребывайте в том, в чем научились, в чем родились и воспитались, и когда вызовет необходимость — и самую кровь вашу пролейте, чтобы сохранить отеческую веру и исповедание. 1756 г. В Окружном послании Вселенский Патриарх Кирилл V наложил на всех христиан, принявших новый стиль, страшные проклятия на временную земную и вечную жизнь. 1848 г. В Окружном послании от имени Единой Кафолической и Апостольской Церкви Вселенский Патриарх Анфим VI совместно с др. Восточными Патриархами: Александрийским Иерофеем, Антиохийским Мефодием и Иерусалимским Кириллом, и их Синодами высказали следующее исповедание веры: У нас ни патриархи, ни соборы никогда не могли ввести что–нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое Тело Церкви, то есть народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцов его […] Да держим исповедание, какое приняли от таковых мужей — святых Отец, да отвращаемся всякого новшества как диавольского внушения, на что, если бы кто дерзнул или словом, или делом, или помышлением, таковый отрекся уже от веры Христовой, уже добровольно подвергся вечной анафеме за хулу на Духа Святого, якобы несовершенно глаголившего в Свящ. Писании и во Вселенских Соборах. Итак, все новшествующие: еретики ли то, или раскольники, добровольно облекошеся в клятву, яко в ризу, хотя бы то были папы, хотя бы патриархи, хотя бы миряне, аще бы ангел с небесе — анафема ему. 1899 г. Назначенный Св. Синодом Русской Православной Церкви делегатом в образованную Русским астрономическим обществом Комиссию по вопросу о согласовании старого стиля Православного календаря с новым профессор Петербургской духовной академии В. В. Болотов (1854—1900) в своей двухчасовой исторической речи сказал: Сам я отмену юлианского стиля в России нахожу отнюдь нежелательною. Я по–прежнему остаюсь решительным почитателем календаря Юлианского. Его чрезвычайная простота составляет его научное преимущество перед всякими другими календарными исправлениями. Думаю, что культурная миссия России по этому вопросу состоит в том, чтобы еще несколько столетий удержать Юлианский календарь и через то облегчить для западных народов возвращение от ненужной никому григорианской реформы к неиспорченному старому стилю. Именно это научно неопровержимо всесторонне обоснованное выступление подвигло Ученую комиссию высказаться в пользу старого стиля. Решительными сторонниками Церковного календаря были выдающийся русский ученый мирового масштаба Д. И. Менделеев и известный астроном Е. А. Предтеченский. Последний говорил, например, о составителях Великого индиктиона следующим образом: Этот коллективный труд, по всей вероятности, многих неизвестных авторов, выполнен так, что до сих пор остается непревзойденным. Позднейшая римская пасхалия, принятая теперь западной церковью, является по сравнению с Александрийской до такой степени тяжеловесною и неуклюжею, что напоминает лубочную картинку рядом с художественным изображением того же предмета. При всем том эта страшно сложная и неуклюжая машина не достигает еще и предположенной цели. 1902—1904 гг. Автокефальные Православные Церкви: Константинопольская, Иерусалимская, Греческая, Русская, Сербская, Румынская и Черногорская, — высказались против Григорианской календарной реформы. В Послании Св. Синода Русской Православной Церкви к Вселенской Патриархии 25.2.1903, в частности, говорилось: Такая перемена, колеблющая исконный и много раз освященный церковный порядок, несомненно, сопровождалась бы некоторыми потрясениями в церковной жизни, а между тем в настоящем случае такие потрясения не находят для себя достаточного оправдания ни в исключительной правоте предполагаемой реформы, ни в назревшей церковной потребности. Вселенский Патриарх Иоаким III, суммируя мнения Православных Церквей, высказался так: Существенный признак Православия, составляющий самое основание всего его канонического и правительственного построения, — это не нарушать вековечных определений, положенных нашими Отцами. Только это одно может отразить новейшие стремления и силы, исходящие, говоря словами апостола, от мудрости земной, душевной и бесовской. Ибо как тому, что в течение стольких веков существовало по чину и благообразно, не должно сохранить силу и не быть священным и на остальное время. 1918 г. Всероссийский Церковный Собор 1917—1918 гг. высказался за сохранение старого стиля: Ввиду важности вопроса о реформе календаря и невозможности, с церковно–канонической точки зрения, скорого самостоятельного решения его Русской Церковью без предварительного сношения по сему вопросу с представителями всех автокефальных Церквей, оставить в Русской Православной Церкви Юлианский календарь во всей полноте как на наступающий 1919 год, так и на следующие за ним годы, впредь до решения вопроса всею Православной Церковью… Это последнее тщательное рассмотрение календарной реформы, относящееся к июлю 1918 г., отображено в «Деяниях Совещания Глав и представителей автокефальных Православных Церквей в связи с празднованием 500–летия автокефалии Русской Православной Церкви 8—18 июля 1948 г.» (Т.2. М. 1949. С. 290—320, 432—434). 1920 г. В «Окружном Послании» Вселенский Патриарх Мелетий IV Метаксасис выдвинул программу дальнейшей деятельности Православных Церквей, первым пунктом которой было принятие единого календаря «для одновременного празднования всеми Церквами великих христианских праздников». 1923 г. Вскоре после Пасхи в Константинополе Вселенским Патриархом Мелетием IV было созвано Совещание представителей Православных Церквей для предварительного обсуждения некоторых церковных вопросов, в том числе и перехода на новый стиль. Постановление об изменении богослужебного календаря и Пасхалии, разосланное автокефальным Церквам, встретило возражения большинства из них. На Совещании отсутствовали уполномоченные от Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и Русского Патриархатов. Александрийский Патриарх Фотий в послании на имя Антиохийского Патриарха Григория от 23.6.1923 объявил постановление Константинопольского совещания не имеющим канонического авторитета, а введение нового стиля без санкции Вселенского Собора невозможным. Решительно отказался ввести новый стиль в своем Патриархате Иерусалимский Патриарх Дамиан. Православный народ Константинополя был особенно сильно возмущен, что определять день Пасхи предполагалось с помощью… астрономических вычислений. Вселенский Патриарх Мелетий был вынужден уйти на покой. Обновленческое Высшее Церковное управление и созванный им в апреле схизматический собор постановили перейти на новый стиль. Однако столкнулись с неожиданными трудностями. По свидетельству Святителя Тихона: Когда летом 1923 г. обновленческое духовенство приступило к введению нового стиля в церковное употребление, против него единодушно восстал почти весь народ. Везде повторилась одна и та же картина: в праздники по новому стилю не приходил в церковь народ, в праздники по старому стилю, несмотря на требования народа, не решалось отправлять богослужение духовенство. Иногда народ заставлял насильно священников совершать богослужение по старому стилю. Не прошло и месяца, как священники, перешедшие на новый стиль, под давлением своей паствы вынуждены были возвратиться на старый, а несколько позднее сам обновленческий синод разъяснил подведомственному ему духовенству, чтобы постановление о новом стиле проводилось в жизнь лишь там, где это по местным условиям представляется возможным. В октябре в силу целого ряда обстоятельств священноначалие Русской Православной Церкви сделало попытку перейти на новый стиль, но под давлением народа эта попытка провалилась (подробнее см. прим.50). 1924 г. Не дожидаясь решения других Православных Церквей, Греческая Православная Церковь перешла на новый стиль 1 марта. В Грамоте, разосланной всем Восточным Церквам, новый Вселенский Патриарх Григорий VII от своего имени и Синода объявил о переходе на новый стиль, оставив временно до созыва Вселенского Собора празднование Пасхи и зависящих от нее праздников на старой Александрийской Пасхалии. Одновременно с Грамотой Вселенского Патриарха о введении нового стиля с 10 марта Русская Православная Церковь стала испытывать давление со стороны советского правительства (см. прим.50). Такая синхронность, учитывая характер «турецкой» революции и национальный состав «младотурок», была, как представляется, далеко не случайной. Патриарх Тихон довел до сведения Вселенского Патриарха, что ввести новый стиль в Русской Церкви оказалось делом невозможным ввиду решительного сопротивления народа. Румынская Православная Церковь перешла на новый стиль 1 (14) октября. Архиерейские Соборы Русской Православной Церкви Заграницей 1923, 1924, 1926 и 1931 гг. постановили отвергнуть новый стиль ввиду того, что Восточными Патриархами в 1583 и 1756 гг. на новый стиль наложены клятвы, тяготеющие на нем доселе, ибо никаким Собором они не сняты и не разрешены. 1927 г. Когда все препятствия к созыву дважды назначенного и откладывавшегося Вселенского Собора, казалось, были устранены,