Гулы - Сергей Кириенко

В этот момент, пройдя половину проулка, он поравнялся с трупом пожилой женщины, замершим на правой стороне улочки: тучное тело покоилось на спине, вокруг него были разбросаны красные яблоки, возле ног валялась перевернутая корзина. На Франческо эта картина подействовала угнетающе, напомнив вид рождественской индейки, которую когда-то готовила его мать. Он прошел мимо трупа и оказался у лежащего поперек переулка мотоцикла — из-под опрокинувшейся машины выглядывало тело паренька в гоночном шлеме. Скользнув взглядом по мертвому мотоциклисту, Франческо посмотрел вперед — в тридцати метрах от него серые камни мостовой сменялись рыжими кирпичами, покрывающими пьяцца ле деи Торри, с правой стороны от пересечения площади и переулка располагался гриль-бар, с левой — Музей естествознания.

Остановившись, Франческо еще раз оглядел проулок и площадь — теперь ему нужно было быть намного внимательнее — не исключено было, что на ней могли находиться гулы. Осмотрев узкий проход между домами и не заметив в нем ничего, кроме трупов, он двинулся к башне, шпиль которой, словно указующий перст, возносился над домами. Через двадцать секунд Франческо оказался в пяти метрах от Музея естествознания и увидел придел, над которым высилась башня,— металлическая дверь его была приоткрыта, перед ней в рабочей тележке лежала упаковка облицовочной плитки, возле тележки скорчился человек в комбинезоне строителя.

Франческо облизнул пересохшие губы. Несмотря на прохладный ветер, дующий между домами, он ощутил вдруг нестерпимое желание пить и, подавляя другое желание — быстрее нырнуть в черноту башни,— двинулся к террасе гриль-бара, расположенного напротив Музея естествознания. Через короткое время он вошел под навес, скользнул меж столов и оказался у стойки, расположенной в глубине бара. Взгляд его упал на прилавок и остановился на стеклянной коробке холодильника с банками лимонада внутри. Нагнувшись над прилавком Франческо открыл холодильник. С внутренней стороны уже успела сконденсироваться влага, что подтвердило его догадку о том, что энергия была отключена не только в районе его дома, но и по всему городу… Вытащив из холодильника пару лимонадных жестянок и бутылку минеральной воды, Франческо сунул их в сумку, окинул взглядом мертвого продавца, скорчившегося возле жаровни, парочку посетителей, замерших между столами, вышел из-под навеса и отправился к ратуше.

Три секунды спустя он вошел в задний придел, пересек темный зал, поднялся по лестнице и очутился в круглой ротонде, являвшейся основанием башни,— отсюда начиналась винтовая лестница, прорезающая башню по всей ее высоте и оканчивающаяся под крышей. Держа в левой руке сумку с бутылками, а правую удерживая возле пояса с пистолетом, Франческо прошел мимо бака с цементом и принялся подниматься по лестнице.

Через минуту он оказался на круглой площадке, расположенной под крышей башни. Двенадцать овальных колонн поддерживали свод крыши, оставляя между собой метровые прорези, достаточные для того, чтобы обозревать город. Площадка была абсолютно пуста, за исключением пары стульев, стоящих у лестницы. Подойдя к одной из колонн, Франческо бросил взгляд на восток и увидел белоснежную коробку речного порта. Мгновение он смотрел на ленту реки, изгибающуюся к юго-западу и теряющуюся на горизонте, затем расстегнул сумку, вытащил из нее подзорную трубу и направил прибор на раскинувшийся внизу город…

Облокотившись о парапет, Аз Гохар говорил быстро и громко — так, что каждое его слово разносилось над площадкой, отскакивая от стен бара и затихая в кустах:

— Как я уже объяснял, решив создать свой народ, Ахриман надеялся сделать его бессмертным, но Ормазд не мог допустить, чтобы в сотворенном им мире жили бессмертные существа без души, поэтому отнял у гулов бессмертие и наложил на них свою печать — в результате, они стали полностью отличаться от людей, ибо даже ход их жизни противоположен человеческому: человек рождается в утробе матери, растет, стареет и в положенный час уходит из этого мира, жизнь гула проходит в обратном порядке — он рождается на костях умершего человека и при рождении получает возраст покойника. Благодаря Ахриману он может жить тысячи лет, но все-таки и у него есть естественный срок — как бы долго ни жил гул, тело его постепенно изнашивается, и с течением времени он «молодеет»: под действием дьявольской плоти сжимаются кости, сама плоть усыхает, и в конце концов гул превращается в ребенка. И если тахши так и не убивают его, в конце жизни он возвращается туда, откуда пришел — выдохшаяся плоть слезает с костей и уходит в землю.

Когда старик замолчал, Гольди нахмурился:

— Вы имеете в виду, что гул живет как бы из будущего в прошлое?

— Внешне это похоже,— кивнул Аз Гохар.— Человек в течение жизни превращается из ребенка в старика, гул проходит обратный путь. Хотя живет он, конечно, в том же времени, что и мы.

— Значит, у гулов есть естественный предел жизни,— заключил комиссар.— Но судя по вашим словам, захватившие Террено гулы вряд ли умрут в ближайшее время — они достаточно молоды. Значит, нам нужно знать способы, какими их можно убить. Вы уже упомянули огонь, синьор Аз Гохар. А как еще можно уничтожить этих существ?

— В нашем случае только огнем.

— Но какие-то другие способы есть?

— Да, но нам они не подходят,— повторил Аз Гохар.— Гулов можно убить морской водой — попав в нее, они растворяются за несколько часов. Такое же действие на них оказывает сильная кислота. Но в Террено нет ни того, ни другого.

— А речная вода? — Комиссар кивнул на синеющую на востоке Олону.

— Нет, на них действует только морская.

— А еще? Есть еще какие-нибудь способы убить этих существ?

Ничего не ответив, старик обернулся к долине и мгновение смотрел на раскинувшийся внизу город — словно лично хотел убедиться, что в Террено пока ничего не происходит,— наконец произнес:

— Существует еще один способ, комиссар, но он не подходит нам еще больше, потому что у нас нет ни достаточных сил, ни времени применить его.

— Что это за способ?

— Построить арп.

— Что?

— Шумерскую гробницу,— пояснил Аз Гохар. Видя, что Гольди все равно не понимает его, пояснил: — Попросту говоря, пирамиду. Ведь вы знаете о египетских пирамидах?

— Конечно. Старик кивнул:

— Такая пирамида, направленная гранями по сторонам света, и называется арпом. Ее сила известна с давних времен. Древние воины Язаты, сражавшиеся с гулами, на протяжении тысячелетий хоронили людей своего рода в арпах, потому что положенный в него труп не может превратиться в гула. Кроме того, гулы не могут родиться и жить вблизи арпа — и чем он больше, тем большее расстояние от арпа безопасно для человека.— Видя сомнение, отразившееся на лице комиссара, Аз Гохар продолжал: — Так как Язаты странствовали по всем странам Азии и Европы, то приносили свои знания с собой. В результате правители многих стран строили арпы, чтобы быть похороненными в них, и свидетельство тому — древние арпы, сохранившиеся по всему миру: кроме Египта, они есть в Азии — Индии и Китае.