Добыча - Дэниел Ергин

Так политика и экономика как бы сливались в одно целое, меняя точку зрения Фейсала. Саудовцы не делали тайны из своей новой позиции: они предупреждали, что не будут увеличивать добычу, чтобы удовлетворить растущий спрос, и что арабское нефтяное оружие будет так или иначе использовано, если Соединенные Штаты не приблизятся к арабской точке зрения и не откажутся от всесторонней поддержки Израиля. В начале мая 1973 года король встретился с управляющими «Арамко». Да, он — верный друг Соединенных Штатов, сказал король, но «абсолютно необходимо», чтобы Соединенные Штаты «что-то предприняли для изменения того направления, в котором в настоящее время развиваются события на Ближнем Востоке». [15]

«Лишь слегка затронув известную тему о существовании заговора, Фейсал подчеркнул, что сионизм вместе с коммунистами уже готовы покончить с американскими интересами в регионе», — сообщил после встречи президент «Арамко». «Он отметил, что в настоящее время, если бы не Саудовская Аравия, американские интересы в регионе были бы сейчас крайне непрочны». Далее «он сказал, что теперь тем американцам и американским предприятиям, которые являются друзьями арабов и которые имеют интересы в этом регионе, самим решать, предпримут ли они в срочном порядке какие-то меры, чтобы изменить позицию» правительства Соединенных Штатов. «Простое отмежевание от политики и действий Израиля сыграет большую роль в преодолении антиамериканских настроений», — сказал президент «Арамко», передавая слова Фейсала, и от себя добавил, что в словах короля прозвучала «исключительная настойчивость».

К облегчению встревоженных директоров «Арамко», тема нефти на этой встрече не поднималась. Но она возникла во всех деталях спустя несколько недель, когда директора материнских компаний «Арамко» встретились с Ямани в отеле «Интерконтиненталь» в Женеве. Не хотели бы они, спросил Ямани, нанести визит вежливости королю, который сейчас отдыхает в Женеве после поездки в Париж и Каир? Директора нефтяных компаний, естественно, с радостью приняли приглашение. Как бы между прочим Ямани заметил, что в Каире у короля были очень «трудные моменты»: Садат оказывал на него сильнейшее давление, требуя более широкой политической поддержки. На встрече с нефтяниками король сказал: «Что касается интересов США на Ближнем Востоке, то их время истекает. Саудовской Аравии грозит опасность изоляции со стороны ее арабских друзей, поскольку правительство США не оказывает ей конструктивной поддержки». Фейсал был крайне категоричен: он не допустит изоляции. И тогда «вы лишитесь всего», сказал он директорам.

У них не было сомнений относительно того, что Фейсал имел в виду. «Совершенно очевидно, что концессия находится под угрозой», — сказал после встречи один из директоров «Арамко». Программа действий, как она представлялась управляющим, была ясна: «Мы должны, во-первых, информировать американскую общественность о ее подлинных интересах в регионе (в настоящее время она введена в заблуждение ангажированными средствами массовой информации). Во-вторых, срочно информировать правительство».

Через неделю управляющие «Арамко» были в Вашингтоне. Они посетили Белый дом, госдепартамент и министерство обороны. Суммируя предупреждения Фейсала, они настаивали на том, что «необходимы срочные меры, в противном случае, все будет потеряно». Их вежливо выслушали, однако, не особенно вникая в суть дела. Проблема, безусловно, существует, признали официальные высокопоставленные лица. Однако, как сообщили представители компаний, они «с определенным недоверием отнеслись к тому, что нависает какая-либо серьезная опасность, и что, если она и намечается, для ее ликвидации не нужны какие-либо иные меры помимо тех, которые уже предпринимаются». Саудовцы, сказали им в Вашингтоне, подвергались ранее гораздо большему давлению со стороны Насера. «Тогда они успешно с этим справились, и должны так же успешно справиться и сейчас». Во всяком случае, за короткое время Соединенные Штаты вряд ли сумеют что-то сделать. «Некоторые полагают, что король кричит „волк“, когда никакого волка на самом деле нет, он существует лишь в его воображении». А один из высших государственных деятелей высказал мнение, что слова короля на женевской встрече предназначались для «домашнего употребления». На что один из представителей нефтяного бизнеса резко ответил, что в тот момент никто из его «дома» на встрече не присутствовал.

Три из входящих в «Арамко» компании — «Тексако», «Шеврон» и «Мобил» — публично призвали к изменению американской ближневосточной политики. Так же поступил и Говард Пейдж, ушедший в отставку директор «Экссон» по Ближнему Востоку. После этого король Фейсал внезапно стал очень охотно принимать представителей американской прессы, которая, несмотря на свою «ангажированность», моментально этим воспользовалась. С коротким интервалом Фейсал дал интервью «Вашингтон пост», «Крисчен сайенс монитор», «Ньюсуик» и телевизионной компании Эн-Би-Си. В каждом из них проходила одна и та же мысль. «Мы не стремимся как либо ограничивать экспорт нашей нефти в Соединенные Штаты, — говорил Фейсал американским телезрителям. — Но американская политика всесторонней поддержки сионизма и ее направленность против арабов не только крайне затрудняет продолжение поставок нефти в Соединенные Штаты, но и ставит под вопрос даже сохранение наших дружеских отношений с Соединенными Штатами».

В июне 1973 года в рамках встречи в верхах Никсон принимал в своей калифорнийской резиденции Сан-Клементе советского генерального секретаря Леонида Брежнева. В последний вечер встречи, когда оба лидера ушли отдыхать, произошло нечто необычное. Возбужденный и долго не засыпавший Брежнев вдруг потребовал незапланированной встречи с президентом. Несмотря на явное нарушение дипломатического протокола, Секретная служба разбудила Никсона. Глубокой ночью, охваченный подозрениями, президент принял Брежнева в небольшом кабинете, за окнами которого простиралась чернота Тихого океана. Брежнев в резкой форме утверждал, что Ближний Восток взрывоопасен, что там может скоро начаться война. Единственный способ предотвратить ее, настаивал он, это проявить новую дипломатическую инициативу. Из слов Брежнева можно было заключить, что Советский Союз знает о намерениях Садата и Асада либо в общих чертах, а, возможно, и в деталях — ведь он поставлял им оружие — и что последствия конфликта поставят под угрозу новую советско-американскую разрядку. Но Никсон и помощник президента по вопросам национальной безопасности Киссинджер решили, что странный ночной демарш Брежнева является скорее неуклюжим тактическим ходом с целью навязать ближневосточное урегулирование на советских условиях, чем своего рода предупреждением, и не придали ему особого значения.

23 августа 1973 года Садат неожиданно отправился в Эр-Рияд для встречи с королем Фейсалом. У египетского президента были важные новости. Он сооб щил королю, что обдумывает вопрос о войне против Израиля. Она будет неожиданной, и он хочет заручиться поддержкой и помощью Саудовской Аравии. Садат получил заверения и в том, и в другом. Фейсал якобы пошел настолько далеко, что обещал Садату полмиллиарда долларов на ведение военной кампании. И, заверил король, он не подведет с использованием нефтяного оружия. «Только обратите внимание на время, — как утверждают, добавил король. — Мы не хотели бы использовать нашу нефть в какой-то краткосрочной войне, которая длится два-три дня, а затем выдыхается. Это должна быть акция, которая благодаря своей протяженности мобилизует мировое общественное мнение».

Влияние, которое оказал на Фейсала план Садата, было очевидным. Менее чем через неделю, 27 августа, Ямани сообщил управляющему «Арамко», что королю внезапно захотелось получить и детальные, и рутинные отчеты о добыче «Арамко», а также материалы о планах ее расширения и о том, как сказалось сокращение ее добычи на странах-потребителях, в частности, на Соединенных Штатах. Король даже поинтересовался, каковы будут последствия, если добыча «Арамко» сократится до 2 миллионов баррелей в день. «Это большая новость, — пояснил Ямани. — Прежде короля никогда не интересовали такие детали».

В словах Ямани звучало предупреждение. В Соединенных Штатах есть круги во главе с Киссинджером, сказал он, которые «вводят Никсона в заблуждение» относительно намерений Саудовской Аравии. «В связи с этим король давал интервью и делал публичные заявления, желая устранить любые возможные сомнения» в их серьезности. «Каждый, кто знаком с нашим режимом и механизмом его работы, понимает, что решение о сокращении добычи принимает только один человек, то есть король. И он принимает это решение, не спрашивая чьего-либо мнения». Король, продолжал Ямани, «на все сто процентов настроен добиться перемен в политике Соединенных Штатов и с этой целью использовать нефть. Король также считает себя лично обязанным предпринять некоторые меры и отлично знает, что в настоящее время нефть является эффективным оружием». Далее Ямани сказал: «Кроме всего прочего, король испытывает постоянное давление со стороны арабского общественного мнения и арабских лидеров, в частности, Садата. Его терпение на исходе». Ямани добавил еще одну подробность: сейчас король очень часто нервничает.